даже знатнейшие из них, то это позволяло им обладать большим могуществом в делах государства, чем даже сенату[331]. Ведь как-никак либертины, даже не «великие», заведовали императорским имуществом и финансами, вели всю его переписку, возглавляли ведомство по делам провинций[332].

Надо помнить ещё одно обстоятельство: в I веке, чтобы претендовать на престол, требовалось, во-первых, родство с правящими Юлиями-Клавдиями, во-вторых — достойное происхождение, военные заслуги. Приближать слишком близко таких людей для любого царя было небезопасно. А либертины в те времена даже помышлять о Палатине не могли. Потому они были безопасны в положении «великих либертинов». Ну и их высокая квалификация в делах бюрократических, личная преданность только укрепляли позиции при дворе. Адриан, приняв решение о замене в руководстве императорскими канцеляриями либертинов на всадников, был последователен. Своих собственных вольноотпущенников он, что называется, ставил на место: «Он не хотел, чтобы его вольноотпущенники пользовались известностью в обществе и оказывали на него самого какое-либо влияние. По его словам, он ставил в вину предшествующим государям пороки их вольноотпущенников; всех своих вольноотпущенников, которые хвастались своим влиянием на него, он присуждал к наказанию. С этим связан показывающий его суровость по отношению к рабам, но почти смехотворный случай. Увидев как-то, что его раб гуляет между двумя сенаторами, он послал человека, чтобы тот дал ему пощёчину и сказал: „Не гуляй с теми, чьим рабом ты ещё можешь стать“»[333].

Впрочем, обвинения в суровости по отношению к рабам Адриан категорически не заслуживает. Именно в его правление в римском законодательстве о рабах происходит решительный, можно сказать, едва ли не революционный переворот. Исторически, как мы помним, рабы в Риме за людей не считались. Конечно, как писал Марк Порций Катон Старший, их следовало хорошо кормить, но это не отменяло того, что относились они не к людям, а к орудиям труда. Таковые, как известно, со времён Римской республики подразделялись на молчащих — собственно орудия труда, мычащих — домашний скот и говорящих — рабов. И надо сказать, вплоть до правления Адриана римское законодательство по отношению к рабам только ужесточалось. Траян после прихода к власти усилил действие указа Августа от 10 года до Р. Х., согласно которому все рабы, проживавшие во время убийства хозяина под одним с ним кровом, подлежали смертной казни. В 57 году, в начале правления Нерона, такая суровая мера была подтверждена сенатом. Траян распространил действие этого бесчеловечного закона и на малолетних рабов[334].

Политика Адриана совершенно иная: «Он запретил господам убивать рабов и предписал судьям выносить приговор, если рабы того заслужили. Он запретил продавать без объяснения причин раба или служанку своднику или содержателю гладиаторской школы… <…> Рабочие тюрьмы для рабов и свободных людей он упразднил… <…> Согласно его предписанию, если господин был убит у себя в доме, следствие производилось не обо всех рабах, но только о тех, которые, находясь поблизости, могли услышать»[335].

Отдадим должное нашему герою. Ведь его милосердные в отношении рабов указы, восстанавливающие, прямо скажем, их человеческий статус, пусть и не меняющие общественный, вовсе не были вызваны какими-либо внешними причинами. Волнений рабов в Римской империи давным-давно не наблюдалось, и угрозы таковых и близко-то не было. Восстания рабов на Сицилии, подвиги Спартака в Италии были для римлян времён Адриана безнадёжно далёким прошлым, возвращение ужасов которого совершенно исключалось. Потому справедливым будет полагать политику Адриана по отношению к рабам именно проявлением человеколюбия. Человеколюбия, не принуждённого какими-либо сторонними обстоятельствами, но просто искреннего, делающего честь нашему герою. Ведь до этой поры ни один из Цезарей о чём-то подобном и не задумывался. Возьмём даже лучших из них: Август издал бесчеловечный указ о казни всех рабов, находившихся в доме, когда был кем-нибудь из них убит хозяин. А «лучший принцепс» Траян закон сей ещё и усугубил. Если указ Августа касался только взрослых рабов, то Траян обрёк на ту же участь ещё и детей. Так что Адриан первый, кто гуманизировал рабское законодательство в Римской империи и сделал это по собственному почину.

Можно назвать ещё ряд постановлений Адриана, очевидно гуманистической направленности: «Детям тех, чьё имущество подверглось конфискации, он оставлял одну двенадцатую часть имущества. Процессов по обвинению в оскорблении величества он не допускал. Наследств от незнакомых ему людей он не принимал, равно как и от знакомых, если у них были дети. Относительно кладов он поступал так: „Если кто найдёт клад на своей земле, пусть сам и владеет им; если же на чужой — пусть даст половину владельцу земли; если на государственной, пусть разделит пополам с императорским казначейством“»[336].

Как мы видим, в неприятии «закона об оскорблении величия римского народа», в имперскую пору стремительно выродившегося в «закон об оскорблении величества» правителя державы, Адриан следовал доброму примеру Траяна. Не претендуя на чужие наследства, он избавлял богатых римлян от страхов, каковых они натерпелись в те времена, когда иные императоры — Калигула, Нерон — принуждали богачей завещать свои состояния императорам. Желание цезаря поскорее данное наследство реально обрести могло грозить его собственнику смертью. Наконец, там, где речь идёт о найденных кладах, мы видим похвальное уважение императора к частной собственности подданных. Явление, во все времена и везде достойное уважения!

Занятно, что порой Адриан вникал в дела, для высшей власти никак не выглядевшие первоочередными. Так, «он разделил бани на мужские и женские»[337]. Дело в том, что с последнего века Римской республики смешанные бани (balnea mixta) стали нормой. Правда, известно, что в так называемых Малых и Стабиевых банях имелись женские отделения, но в Центральных банях такового не было. Это, кстати, вовсе не означало нудистского характера «смешанных бань». Сохранились римские фрески, изображающие такие бани, где на мужчинах набедренные повязки, а на женщинах лёгкое одеяние, напоминающее современные купальные костюмы типа бикини[338]. Надо помнить и о высочайшей банной культуре римлян. Их бани никогда не были и не могли быть местом разврата. Римляне не путали их с лупанариями. Напомним, римские бани не только место, где люди мылись, принимали ванны, плавали в бассейнах, чередуя горячую, тёплую и холодную воду. В банях были специальные места для гимнастических упражнений, спортивных состязаний, отдыха. Образованная публика использовала бани для философских бесед, диспутов, научных занятий. Римские бани — термы — это своего рода культурные центры, во всех слоях общества популярные. Разделяя их, Адриан укреплял именно их культурное значение, исключая неуместные соблазны. Кстати, есть мнение, что как раз в правление Адриана в римских банях появилось жидкое мыло. Способ его приготовления несколько позднее описал знаменитый врач Гален. Известно, что мыло