– Маловероятно, что я захочу увидеться с ним, –засмеялась я. – У меня аллергия на прокурорских.

– Он действительно порядочный человек. Слава богу,далеко не все продажны.

– Может быть, – пожала я плечами. – Чеготолько в жизни не бывает. Я разорвала визитку, а она нахмурилась.

– Зачем ты…

– Не беспокойся, я все помню. Панкратов СергейВитальевич. – Я повторила номер. – Лучше, если его визитку никто неувидит, – улыбнулась я. – На всякий случай. Хороших людей надоберечь.

Она кивнула, прошла в ванную. Я слышала, как льется вода, а потомпоявилась Елена, одетая в джинсовый костюм, который, как мне показалось, совсемне идет ей.

– Ну вот, я готова. Давай прощаться.

Я поднялась, и она пожала мне руку, крепко, по-мужски, апотом обняла.

– Все будет хорошо, – шепнула тихо, для меня, длясебя? И пошла к двери. Достала куртку из шкафа, ноутбук и бумаги уже были вдорожной сумке. – Может быть, все-таки поедем вместе?

Я покачала головой. Она махнула мне рукой и скрылась задверью. А я подошла к телефону, и набрала номер Машки.

– Вам надо уехать на пару недель, – заявила я стакой твердостью, на какую только была способна. – Придумай, что сказатьТони, но завтра вас не должно быть в городе.

– Что случилось? – испуганно спросила она, я какбудто видела перед собой ее лицо с огромными глазами, в которых навсегдапоселилась печаль.

– У меня нет времени объяснять. Просто сделай, какпрошу. Если нужны деньги, я дам.

– Юлька, что ты задумала? – Она почти кричала, и ядосадливо поморщилась.

– Кажется, у нашего друга неприятности, и я хочу, чтобывы были подальше отсюда.

Я повесила трубку, боясь погрязнуть в бесконечных вопросах иответах, и огляделась. Я не знала, в какой момент пришла тревога: когда яуслышала Машкин крик «что случилось?» или еще раньше, как только за Еленойзакрылась дверь, но с каждой минутой она росла, вгрызалась в мозг тупой болью.Я вдруг остро, осязаемо почувствовала опасность, как зверь чует приближениеохотников. Я пыталась понять, что послужило толчком для внезапного страха,торопливо перебирая в памяти события вчерашнего дня и этой ночи. Нет, ничего.Но страх не отпускал, и я бросилась к двери, сунула ноги в сапоги, схватилакуртку и выскочила на улицу как раз в тот момент, когда машина Еленысворачивала за угол соседнего дома. Я закричала, отчаянно размахивая руками, ноона не могла слышать меня. Я бросилась переулком на проспект, где меня сразуподхватила толпа, выходящая из торгового центра. Несколько секунд ясопротивлялась потоку, потом торопливо зашагала к стоянке такси, набирая номерее мобильного. Она не отвечала. Я вдруг поскользнулась на тротуаре, выложенномплиткой, охнула и на мгновение остановилась, и тут спина похолодела, чувствоопасности обострилось до предела, я готова была поклясться, что из толпы кто-тосмотрит на меня.

«Чушь», – успокаивала я себя. Не оборачиваясь, склонивголову, я поискала глазами ее машину и сразу же увидела в бесконечном потокетемно-синюю «Ауди», она быстро удалялась, и я рванулась к такси, вереницейстоявшим вдоль тротуара.

– Вон за той синей «Ауди», – сказала яшоферу. – Постарайтесь ее догнать. – И торопливо пояснила: – Подругазабыла паспорт, мобильный не отвечает, наверное, лежит в сумке, и она его неслышит.

Таксист, лихо лавируя, оглушительно сигналил и матерился, ноЕлена уходила. Я без конца набирала ее номер, было занято.

– На Луначарской пробка, – сказал мне шофер иоказался прав.

У светофора действительно машины стояли такой плотнойстеной, что пробраться к Елене было невозможно. И только на следующемперекрестке, выскочив в левый ряд, мы смогли обогнать ее, истошно сигналя. Онаразговаривала по телефону, весело смеясь, не обращая на нас внимания, а моимысли лихорадочно метались: что, если все это не более чем хорошо разыгранныйспектакль? Как я могла отдать ей документы? Да я просто спятила. Ее смеющеесялицо стояло перед глазами, вот сейчас она звонит Долгих и говорит: «Милый, всев порядке, бумаги у меня. Что ты, это было легче легкого».

Мы обогнали ее метров на сто, загорелся красный, и потокмашин снова замер.

– Я здесь выскочу, – сказала я водителю,протягивая ему деньги, и, распахнув дверь, бросилась к тротуару, следя за еемашиной. В первое мгновение я не обратила внимания на парня в черной куртке снадвинутым на лицо капюшоном, он вышел из стареньких обшарпанных «Жигулей» итеперь обходил машину Елены. «Жигули» юркнули в подворотню, а парень что-тодостал из-за пазухи. В уличном шуме выстрел никто не услышал, а я увидела, какстекло «Ауди» покрылось морщинками. Словно в замедленной съемке, голова Елены,странно дернувшись, стала медленно и плавно заваливаться набок. И на стеклепоявилось пятно крови, безобразно яркое, словно клюквенный сок.

Парень открыл заднюю дверцу, достал из салона дорожнуюсумку. Очнувшись, я бросилась к нему и налетела на неизвестно откуда взявшегосяяпонца, он держал в руках камеру, возбужденно что-то кричал, от толчка неудержался на ногах и упал, увлекая меня вместе с собой и продолжая кричать. Онвсе никак не мог подняться и мешал встать мне, я отшвырнула его в сторону,прямо в грязную снежную жижу, и тут истошно закричала женщина. А потом надулицей пронеслось протяжное «убили». Я вскочила на ноги, парня рядом с «Ауди»уже не было, я бросилась в подворотню и успела увидеть, как он садится в«Жигули», номера которых были заляпаны снегом, оставались лишь цифры региона.Машина рванула с места. Я хорошо знала этот район, двор был проходной, онивыскочили на Михайловскую и сейчас затеряются в путаных улицах старого города,где минут через десять бросят машину и разойдутся в разные стороны.

Привалившись к стене, я смотрела на захламленный двор,голубей, бродивших возле мусорного контейнера, до боли сжав зубы, а потомтихонько завыла. Горше всего была мысль, что в ту последнюю для Елены минуту яусомнилась в ней.

Я заставила себя вернуться к ее машине. У парня было маловремени, он не мог обыскать салон, что, если она переложила документы издорожной сумки? Но пока я бежала низкой, темной аркой, с улицы уже неслисьмилицейские сирены, а на тротуаре собралась толпа. Люди вытягивали шеи,становились на цыпочки, силясь разглядеть что-то из-за спин впереди стоящих.Милиционер замер возле открытой двери «Ауди», что-то говоря по рации, пятачокдороги вокруг поспешно освобождали от машин.

Подъехала «Скорая», по тому, как врач, только раз заглянув вмашину, теперь не торопясь разговаривал с милиционером, стало ясно, что никакаямедицинская помощь Елене уже не нужна, впрочем, я в этом не сомневалась.