летают камеры, снимая огромную толпу и потрясающее выступление, пока все поют о том, что «никто не говорил, что будет легко».

Внезапно облака над ними, тяжелые от влаги, прорываются и обрушивают ливень на головы зрителей. За секунду все вымокают, люди охают и вздрагивают от холода, но продолжают стоять и петь, пока Крис Мартин благодарит их за то, что они пришли на концерт, и извиняется за погоду. Джейк чувствует, как капли стекают по щекам через короткую щетину, а шрам становится чувствительным из-за электричества, которое носится в воздухе. Его палец лениво поглаживает ее колено, и он чувствует жар ее тела на своей шее, плечах, груди.

Она радостно смеется; дождь усиливается, но она продолжает петь и покачиваться. Джейк бросает взгляд на огромный экран справа и видит, что камера направлена на них, показывает его мокрые темные волосы, разноцветные глаза глаза и шрам на губе, Лейлу, сидящую на его широких плечах.

Ее белая футболка пристает к телу и почти просвечивает, волны волос чуть потемнели от дождя, стали льняными, а из-за своей молочно-белой кожи, светлых бровей и серых глаз она похожа на фею. Они не смотрятся вместе. Он темный, она светлая – как красавица и чудовище. Но ее лицо светится радостью, и Джейк понимает, почему они захотели ее снять. Она обворожительна, в ней сияет красота.

Засмеявшись, она показывает пальцем на экран.

– Джейк! Это мы! О боже, – она на секунду закрывает лицо ладонями, касается мокрых волос, но потом, пожав плечами, снова поднимает руки в воздух и начинает петь. Толпа вокруг улыбается и присоединяется. Камера перемещается в другое место.

Чуть позже, когда начинает играть Fix You[13], на строчке про огни, которые «приведут тебя домой», Лейла сжимает плечо Джейка. Он задумывается, сходятся ли их мысли в этот момент. Думает ли она тоже о ребенке, которого потеряла, и утешении, которое он пытался дать ей, прежде чем все испортил своим поцелуем.

* * *

Ее спина промокла от пота и дождя; во время перерыва он идет вслед за ней внутрь, под крышу, вцепившись рукой в ее футболку, словно боясь потерять. Ее лицо светится, а он не может не улыбаться. Он знает, что сейчас им придется искать остальных, но не жалеет о времени, проведенном вместе в окружении многотысячной толпы, но в то же время наедине.

Разворачиваясь, она, к его удивлению, быстро его обнимает и застенчиво отступает назад.

– Спасибо, что посадил к себе на плечи. Знаю, я сначала дерьмово себя повела, но это все изменило. Это было потрясающе: боже, какой оттуда был вид! Иначе я бы ничего и не увидела. Надеюсь, тебе не больно?

Он театрально крутит плечами и стонет:

– Будет несколько дней болеть, и, возможно, понадобятся операция и куча массажей.

– Ха-ха, – она игриво улыбается. – Нет, у тебя точно хватит сил носить меня: я почувствовала, какой ты мощный. Как ты меня поднял! – Она смотрит на его мускулистые плечи и руки. – Ты наверняка побил всех в поле и на штурмовых курсах.

– Ну, не уверен.

– Джейк Хардинг скромничает. Куда катится мир?

– Даже не знаю, – отвечает он, отстраняя ее от группы парней, что несут своего друга на руках.

– Какая у тебя любимая песня? – спрашивает она у него, пока они пробираются к бару.

– Fix You, – отвечает он, высматривая лохматую голову Оуэна.

– И моя, – соглашается она, кивая, оттягивая мокрый топ от тела.

– Она напоминает мне о тебе, – признается Джейк, глядя на нее сверху вниз, – или, по крайней мере, раньше напоминала. Мне казалось, я тоже должен постараться починить тебя, но сейчас вижу, что в этом нет нужды. Ты, кажется, со всем разобралась. Ты счастлива, нашла парня и работу, живешь с папой. Ты сама себя починила.

Она хмурится, а потом касается пальцем шарма с радугой – его шарма.

– Мне жаль, что ты чувствовал за меня ответственность. Я не знала, что меня нужно было чинить. Я тогда была сломана? – Прежде чем он успевает ответить, Лейла продолжает: – Думаю, были моменты, когда я терялась… и ты всегда был рядом, чтобы помочь. Но если ты спрашиваешь, в порядке ли я, то да. Не идеально, конечно. Я не хочу всю жизнь жить с папой, хоть и очень его люблю. И хотя классно, что он позволяет мне делать ремонт и разрешил нарисовать фреску на стене, это не совсем то, что было у меня в планах, когда я мечтала о карьере в сфере искусства. И работа в колл-центре меня убивает…

– Ни у кого не бывает все идеально в жизни, – отвечает Джейк, – как бы люди ни старались произвести такое впечатление. И если бы все было идеально, было бы скучно. Что в этом хорошего?

Он машет рукой, когда глаза выхватывают Оуэна из моря голов. Сейчас магия между ними разрушится.

– Я не знаю, как ты умудряешься всегда оставаться таким уверенным, – говорит она. – Ты как будто и правда знаешь, что все всегда будет в порядке.

– Все с точностью до наоборот, – удивленно отвечает Джейк. – Я просто знаю, что дерьмо всегда будет случаться, но если ты сумеешь с ним справиться, то на другой стороне всегда ждет что-то получше. Потому что так должно быть.

Покачав головой, она поворачивается к нему лицом.

– Джейк Хардинг, ты такой странный иногда.

– В хорошем смысле?

– Ну, вспоминая, как ты спрыгнул с Дердл-Дор и катера, я… – Ее прерывает опустившаяся на плечо рука, и Крейг говорит ей:

– Лейла, на минуту, пожалуйста.

В этот же момент влетает Симона с Хлои и Оуэном. Глаза Симоны горят.

– Что это была за хрень? – Джейку в нос ударяет запах перегара.

Да, магия действительно разрушена.

* * *

Симона все еще кипит от злости, когда они останавливаются поужинать в закусочной на трассе по дороге домой.

Джейк сидит за столом раздраженный и мечтает о том, чтобы ночь поскорее закончилась. Он должен быть на седьмом небе от концерта, учитывая, каким тот был потрясающим, а вместо этого всю поездку Симона отчитывала его за то, что Лейла сидела у него на плечах.

– Такие вещи делают со своей девушкой, а не с какой-то девчонкой с улицы, – возмущалась она. – Ты меня привел, почти со мной не разговаривал, а потом ушел с ней. И вас еще и сняли на камеру – такую счастливую парочку.

Несмотря на то что его это здорово взбесило и зная, что она преувеличивает, он извинился и убедил ее, что все не так и что она придумывает. Сейчас главным для него было контролировать масштаб разрушений и доставить ее домой так, чтоб никого не расстроить. Фургон все-таки один.

По уставшему лицу Лейлы и чересчур шутливому и болтливому Крейгу понятно, что между ними тоже не все гладко.

– Так, – Хлои отодвигает половину бургера в сторону и подается вперед, улыбаясь подруге, – я знаю, что еще рановато, но мы хотели подарить тебе это все вместе. – Покопавшись в сумке, она извлекает открытку и маленький, аккуратно упакованный подарок с красной лентой. Она протягивает то и другое через стол, и ее улыбка становится шире. – С днем рождения!

– Ой, спасибо, – Лейла застыла, глаза прикованы к подарку. Она поднимает его и осторожно развязывает ленту – тянет за кончик, пока узел не распускается, потом убирает оберточную бумагу и видит маленькую красную коробочку.

– Мы знаем, что это вне традиции и ты обычно получаешь их от мамы, – быстро говорит Хлои, когда Лейла открывает крышку, и бросает встревоженный взгляд на Оуэна, сжимающего ее ладонь. – Мы просто подумали, что было бы классно, если бы что-то напоминало тебе о концерте.

Лейла вытаскивает шарм из коробочки: музыкальная нота качается в ее пальцах, сверкая в свете закусочной.

– Спасибо вам, – тепло говорит она, хоть улыбка и напускная, – он очень милый.

– Мы все скинулись!

– Понятно, что это была моя идея, – хвастается Крейг и по-хозяйски кладет руку Лейле на спину. – Я знаю, как сильно ты любишь этот браслет. Даже больше, чем меня, – издает он смешок, словно даже мысль об этом абсурдна.

Глаза Лейлы сверкают, и Джейк почти может прочитать