мысли у нее в голове: «Кто вообще говорил, что я тебя люблю?» Или, может, он просто выдает желаемое за действительное.

Хлои закатывает глаза.

– Ага, конечно. Вообще-то это был…

Джейк вскакивает, ударяясь ногами о стол: бутылки и тарелки издают грохот.

– Нам уже надо ехать, разве нет? – Он показывает в окно на автостоянку.

Остальные согласно бормочут и встают, чтобы оплатить заказ и взять сумки и верхнюю одежду. Оуэн толкает Джейка локтем, пока они идут к двери.

– Ты в порядке?

– Да, все хорошо. Спасибо, что позвали.

– Без проблем. Надо брать все от времени с лучшим другом, а то он улетит или, правильнее сказать, уплывет куда-нибудь снова.

Джейк не слишком внимательно слушает подколы Оуэна: внимание приковано к разговору за их спинами.

– Почему ты сама не покупаешь шармы для браслета? – невнятно спрашивает Симона у Лейлы. – Слишком дорого? – Тон язвительный: она явно не лучшего мнения о финансовом положении Лейлы. – Ты же все еще живешь с родителями?

Джейк слышит сопение Лейлы и устремляется к ним, чтобы попросить Симону заткнуться; но Хлои успевает раньше.

– У Лейлы достаточно денег, чтобы покупать шармы, если захочется, – отвечает она резко. – Она просто решила этого не делать.

– Почему?

– Потому что обычно их присылает моя мама, – отвечает Лейла, – поэтому мне не нужно их покупать.

– Присылает? Почему просто не отдать? – продолжает требовать ответа Симона.

– Не твое собачье дело! – Все. Лейла потеряла терпение. – Окей?

– Пойдем. – Джейк поворачивается и обхватывает Симону за плечи. – Отвезем тебя домой. – Одними губами говорит Лейле: «Прости».

На лице Лейлы появляется благодарная улыбка; он кивает в знак признательности, ведя Симону к фургону и не переставая отвлекать ее разговорами о концерте. Усевшись, замечает, как Крейг отодвигается от Лейлы и хмурится, когда она садится рядом.

Они с Лейлой не разговаривают по дороге домой, но несколько часов спустя, когда они паркуются и прощаются, по тому, как Лейла на него поглядывает, Джейк понимает, что между ними что-то изменилось.

ЛЕЙЛА

Декабрь 2012

Шарм с елкой

Рождественская елка, украшенная бирюзовыми и пурпурными шарами и мишурой, стоит в углу в большом красном керамическом горшке и весело подмигивает огоньками электрической гирлянды. К верхушке вместо обычной золотой звезды привязана красная бархатная лента. Я бы предпочла живую елку, но, в первый год как появилась Флер, когда мы такую привезли, она восторженно носилась вокруг нее, сопела и пыталась съесть сосновые иглы, не понимая, что они ядовиты для собак. Так что папе через день пришлось отдать наше прекрасное дерево семье по соседству. Я искренне не понимаю, что хорошего в том, чтобы засовывать в рот что-то колючее, даже если кажется, что будет вкусно.

Сумасшедшее создание.

Я оглядываю гостиную – я пришла, чтобы отыскать наши чулки для подарков в древней коробке. По всей комнате расставлены свечи с ароматом остролиста: они освещают темные стены и старую мебель, перебивая запах краски, что доносится сверху. Я начала ремонт несколько месяцев назад, но пока успела разобраться только со своей и папиной комнатами – из-за своей работы и Крейга… Я вздрагиваю, стараясь увести мысли в другое русло. Я задумала преобразить наш старый дом, но на это у меня ушло куда больше времени, чем планировалось. Даже папу это уже раздражает, а он обычно довольно невозмутимый. Сегодня он на субботней подработке, так что я одна. Эл и Хлои заняты своей личной жизнью, а Эдвин дал мне редкий выходной в награду за то, что я подняла продажи в галерее. Хоть у меня и есть хвостатая компания в виде Флер, я чувствую, как острое ощущение одиночества проникает под кожу, поэтому рождественский «МТВ» крутит праздничные песни для фонового шума, а из кухни, где медленно кипит на плите глинтвейн, доносится запах корицы и душистого алкоголя.

Я сделала все, что могла, чтобы создать в доме рождественскую обстановку, уютную и праздничную. Даже погода мне подыгрывает: сквозящие окна дребезжат от зимнего ветра, мерцающий иней покрывает листья на деревьях, словно на них дохнул Джек Фрост[14]. Толстый снежный ковер укрыл землю: снежинки падали всю ночь. Я уже побывала на двух рождественских вечеринках, поела индейку с клюквенным соусом и приправами, сходила с Элоизой на праздник, где вокруг нас бегали очаровательные детишки, одетые эльфами, северными оленями и пастухами, опьяненные радостью и сахаром в виде мятных полосатых леденцов. Неожиданно я узнаю, что Эл отказалась от карьеры журналистки таблоида, чтобы получить диплом о педагогическом образовании (плюсом к диплому по английскому) и стать учительницей начальной школы. Она говорит, что жизнь учителя-новичка сложна, но она все равно многому учится, хотя школа – довольно закрытое пространство, и все либо спят друг с другом, либо лезут в чужие дела. Джонни всегда рядом, всегда спокоен и старается ее поддерживать, и я знаю, что с ней все будет в порядке, пока в ее больших голубых глазах горит счастливый огонек.

У меня был миллион возможностей подготовиться к сезону, но мне не хочется. Вообще. Совсем. Мне даже хуже оттого, что я так стараюсь. Это все фальшиво, через силу. Я начинаю ненавидеть Рождество и все, что с ним связано. Может, потому что я хотела провести Рождество со своим парнем в этом году, хотела, чтобы кто-то был рядом. Не поймите неправильно: я люблю папу, но это ведь совсем не то, правда же? У него должен быть кто-то, и у меня тоже. Черт бы побрал маму… Из-за ее бегства папа так и не нашел себе никого и, вероятно, боится привязываться. По крайней мере, так думает Крейг.

Крейг, оказывается, вообще много чего думает. Я вздрагиваю, слыша его голос в своей голове, пытаясь отгородиться от обвинений, которыми он в меня швырнул, устроив скандал. Не очень красивая вышла сцена. Прошло две недели – я думала, он позвонит и извинится, но, судя по его странице в соцсети, он уже двигается дальше с кем-то другим. Нос начинает щипать, а глаза наполняются слезами. Смахнув слезы, я нахожу стеганые рождественские чулки для подарков с пингвинами и вешаю их над камином. Сделав шаг назад, смотрю на полную картину. Ага, перестаралась. Нахмурившись, я иду на кухню. Нужно выпить.

Раздается громкий стук в дверь, и я рада отвлечься от своих мыслей.

– Флер! Подожди! – зову я, пока она несется по коридору, и закатываю глаза, потому что она, как обычно, не обращает на меня внимания. Она садится на коврик и нетерпеливо ждет; розовый язычок высунулся изо рта. Выглядит так, будто она широко улыбается. Наклонившись, чтобы взять ее за ошейник, я открываю дверь.

– О, привет, Джейк, – смущенно говорю я.

– Привет, – он поднимает ладонь, топает ногами, отряхивая снег. – Можно войти? Я вернулся на пару дней; не смогу остаться на Рождество, к сожалению.

– Конечно. – Я отхожу назад, все еще держа Флер, пока Джейк разувается. Мне неловко, и я его стесняюсь: мне сложно с ним разговаривать, сложно придумать, что сказать. Мы договорились на концерте, что мы друзья, и мне было так легко с ним в тот день, но мы не виделись почти четыре месяца. И вообще – с нами столько всего произошло. Даже не говоря о том дне, когда я отказала ему в поцелуе. Интересно, было бы мне легче, если бы он приезжал чаще, если бы мы виделись каждые выходные? Если бы мы могли проводить время вместе, как друзья, тогда, может, это странное чувство исчезло бы. Чувство, которое только усилилось, когда я сидела на его широких плечах и слушала любимые песни на концерте. Он был таким сильным, теплым, и я чувствовала себя в безопасности. Но в то же время я до странного нервничала.

Он прокашливается и смотрит в коридор. Я понимаю, что просто стою и пялюсь на него.

– Извини. – Не подумав, отпускаю ошейник Флер, и она в восторге летит на него, прыгая лапами ему на ноги, стараясь достать до лица. – Не… – начинаю я, когда