– Ну и какая связь между этой кучей и тем, что онидочку в круиз с собой не сильно звали? Я что-то не понял.

Ворон подскакал поближе и изо всей силы тюкнул Камня клювомв бок.

– Да что ж ты такой тупой-то! – с досадойвоскликнул он. – У них же Николаша! А у Николаши финансовые амбиции,авантюрные замашки и сомнительные знакомые. Забыл, что ли? Разве можно такомусыночку показывать реальный масштаб своих доходов? Ему же в голову черт знаетчто может прийти! Мало тебе одной инсценировки похищения? Это он тогда ещеотносительно небольшую сумму вымогал таким хитрым способом. А если он узнает,сколько на самом деле зарабатывает его папаша, то вообще может в разнос пойти.Или скажет своим дружкам, что у него папа богатенький, и те пакостькакую-нибудь удумают, например похитят уже самого Родислава или даже Любу, и наэтот раз не понарошку, а по-настоящему. Это ж девяносто пятый год, самый разгулбандитской преступности. Одним словом, от сына доходы надо во что бы то ни сталоскрывать. И от дочери желательно тоже, потому что ей ведь невозможно объяснить,что ее родной брат – подонок и негодяй, она считает его нормальным приличнымчеловеком, а с ее страстью к страданиям говорить ей правду про Николашу нуникак нельзя, деточка расстроится и будет плакать, она же такая тонкая ичувствительная, так сильно все переживает, так близко к сердцу все принимает.Поэтому если Леля поедет с ними в круиз, то потом непременно расскажет брату,на каком роскошном лайнере они катались по Средиземному морю в каютах класса«люкс». А братец сделает соответствующие выводы и быстро поймет, что предкиводят его за нос. Так что лучше уж пусть Леля ничего не знает.

«Надо же, как любопытно у людей иногда складывается, –озадаченно подумал Камень. – Чтобы скрыть что-то от сына, приходитсяскрывать и от дочери. Одна ложь порождает другую. Сначала скрывали только отдеда, потом начали скрывать от сына, а теперь и до Лели дело дошло. Ктоследующий?»

* * *

В последний рабочий день перед отпуском Люба открыла шкаф всвоем кабинете и в ужасе уставилась на груду пакетов и свертков, которые нужносегодня унести домой. И как они успели накопиться в таком количестве? Вродепокупала по одной-две вещи, то сарафанчик, то платьице, то бриджи, токупальник, то плавки для Родислава, то какие-то маечки и футболочки – анабралась огромная куча, которую в двух руках не унести.

К долгожданному круизу Люба начала готовиться, как обычно,загодя, еще в феврале, сразу после дня рождения, на котором Родиславторжественно объявил ей, что полученные им дивиденды позволяют осуществитьмечту и поехать на лайнере по Средиземному морю. Еще не были заказаны путевки,а она уже начала делать покупки, чтобы в круизе выглядеть не хуже других.Разумеется, об одежде из Лужников или с Рижского рынка не могло быть и речи,все только дорогое, фирменное. Люба Романова, до сорока девяти лет покупавшая иносившая, если не считать подарков Аэллы, только дешевую и не очень хорошосшитую одежду, радовалась, как девчонка, глядя на себя в зеркало в примерочныхи ловя восхищенные и завистливые взгляды покупательниц и одобрительные –продавцов. Но все эти роскошные шмотки нельзя было приносить домой, чтобы онине попались на глаза Николаше, который очень хорошо разбирался в ценах нафирменные вещи и моментально сопоставил бы масштаб расходов с декларируемымуровнем доходов. Точно так же нельзя было принести и оставить дома авиабилетыбизнес-класса до Стамбула, откуда уходил лайнер, и путевку, в которой черным побелому указан класс каюты. Все это лежало до поры до времени в служебном сейфеРодислава. Коле было объявлено, что родители летят дешевым чартерным рейсом вэконом-классе и плывут в самой обыкновенной двухместной каюте.

Как же всю эту кучу барахла унести домой? И сделать это надонепременно сегодня, потому что завтрашний день отведен на сборы, а послезавтраим уже улетать. Родислав уехал на деловую встречу, которая должна, если всепойдет гладко, закончиться в ресторане, а Люба с утра совсем забыла о лежащих вшкафу пакетах, иначе можно было бы загрузить их в багажник автомобиля. Что жеделать? Придется просить Андрея дать разгонную машину.

– Я сам тебя отвезу, – сказал Бегорский, – якак раз собирался уходить. А тебе, красавица, давно пора права получать и самойездить, теперь у вас денег достаточно, чтобы купить вторую машину.

Вторую машину! Люба горько усмехнулась про себя. Какаявторая машина может быть с таким сыном, как их Колька! Да и водить она неможет, с ее-то язвой, о которой никто не знает. Приступы начинаются неожиданно,и ей совсем не хочется, чтобы боль скрутила ее в тот момент, когда она сидит зарулем.

– Что ты, Андрюша, – улыбнулась она, – кудамне за руль садиться, мне через полгода пятьдесят стукнет, поздно уже.

– Не говори глупости! Почему поздно? Пятьдесят – это невозраст, это так, детский сад. Старость начинается в девяносто лет, я вкакой-то статье прочитал. А пока тебе нет девяноста, ничего еще не поздно.

Люба промолчала, надеясь, что тема исчерпана, но Андрейупрямо вернулся к ней, когда они уже ехали на Юго-Запад, к дому Романовых.

– Когда вернешься из отпуска, я отправлю тебя кхорошему инструктору по вождению, у меня есть очень толковый знакомый, которыйбудет с тобой заниматься, когда и где тебе удобно. Правда, он дорого берет, ноты теперь можешь себе это позволить. И в нормальную автошколу тебя определю.Будешь к своему юбилею при правах и при новом автомобиле. Я поговорю с Родькой,подам ему идею, пусть сделает тебе подарок.

– Не нужно, Андрюша.

– Нужно. Я знаю, что говорю.

– Не нужно, – тихо повторила Люба. – Ты забылпро Колю. Если мы купим вторую машину, он сразу все поймет. Пусть лучше Родикпоменяет наши старенькие «Жигули» на иномарку, такие траты можно оправдать, вконце концов, можно сказать, что мы взяли в долг. А вторая машина – это излишество.Я прекрасно езжу на метро, когда Родик меня не возит.

Бегорский недовольно покосился на нее и снова перевел взглядна суетящиеся на дороге автомобили.

– Слушай, Любка, тебе самой не надоело жить впостоянном вранье? – в его голосе Любе почудилась какая-то брезгливость, иона почувствовала, как запылали щеки. – Вы все время врете ивыкручиваетесь, чтобы никто не узнал о Лизе и ее детях, чтобы твой отец неузнал о Колькиных выкрутасах, чтобы Колька не узнал о ваших доходах, чтобыЛелька не узнала правду о брате. Вам самим не надоело так напрягаться? Скажите,наконец, всем правду, пусть уже все всё узнают, и вздохните спокойно. СнимитеКольке отдельное жилье, пусть живет один и не морочит вам голову, и перестаньтео нем беспокоиться. И Лельку отселите, она уже взрослая девица, институтзакончила, пусть живет сама, нечего над ней трястись как над хрустальнымцветком. Вам с Родькой нужно сделать две вещи: перестать врать и оторваться отдетей. Тогда вы сможете жить нормально.

– Андрюша, ты сам не понимаешь, что говоришь, –мягко возразила Люба. – Если мы перестанем говорить неправду и всескрывать, это разрушит всю нашу жизнь. Папа не выдержит, и мы можем егопотерять, а я хочу, чтобы он дожил свой век спокойно и радостно. Лелька несможет смириться с грубой и неприятной правдой, она и без того из-за всегопереживает и страдает. Про Колю я уж не говорю, мне одного похищения хватило навсю оставшуюся жизнь. Ты же знаешь, что он сложный мальчик.