умолять? Может, кончишь без моего языка? Маленькая, все в твоих руках. Мой член готов, и он может завладеть твоей маленькой крошкой прямо сейчас. Хочешь?

— Не хочу. Не хочу! То, что я влажная, это еще не значит, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочу тебя, Стоунэм. Это просто… рефлекс. Просто… — шепчу я, а сама задыхаюсь и, прогибаясь в пояснице, подставляя ему то, чего он желает.

— Хочешь оседлать мой рот своей киской? — дразнит он, вводя в меня два пальца. Сгибает и тут же достает их, размазывая влагу по моим нижним губам.

— С удовольствием, — злорадно улыбнулась я, хватая его за волосы. Моя рука дрожит. Больше всего на свете я хочу прижать его голову меж своих бедер.

— Я столько раз трахал тебя в рот. Глубоко и жестко. Но не так часто уделял внимание твоей девочке сам. Прости, до тебя мне не очень нравилось падать ниц перед женщиной. Наверное, ты от обиды такая стерва, — он посмеивается, а потом, наконец, резко отодвигает шорты в сторону и обхватывает губами мой центр, словно голодал годами, а я была его пищей.

А потом я теряю дар речи, качаясь на волнах наслаждения, что дарит мне Кай, и отпускаю свой разум.

Сейчас в моей душе нет места обиде. Я просто не соображаю, когда он пожирает меня своим ртом — жадно и неистово, будто я источник его жизни. Его язык проникает в меня глубже, он скользит им по кругу, лаская мои стенки.

Я предвкушаю сладкие сокращения, кричу, зная, что они совсем близко… еще чуть-чуть. Да. Так близко.

— О, Боже, — я дергаю его за волосы, желая, чтобы он был еще грубее и быстрее. Еще и еще.

— Твоя киска слаще, чем та клубника, Леа, — Кай отрывается от моей плоти, и я вскрикиваю, извиваясь и напрашиваясь на его рот.

— Пожалуйста, Кай. Еще немного. Дай мне кончить, Кай, — я чуть не плачу, сходя с ума от безумия. В моем теле ненасытная сука, готовая умолять его делать со мной, все что угодно. Лишь бы он довел свое дело до конца.

— Скажи правду. Скажи, что хочешь мой член глубоко в себе. Только мой и ни чей другой. Скажи правду. Скажи, был ли в тебе кто-то также глубоко, как был я, и ты получишь свое удовольствие, — высокомерно заявляет он, пожимая в ладонях мою попку.

Ох. Черт. Дьявол. Ублюдок! Вот что он задумал.

— Подонок! Ни черта я не скажу! Размечтался! — я рассмеялась, но перешла на всхлип, полный отчаянья. Кай отстранился от меня еще больше, и, сходя с ума от злости и желания… я сорвалась.

Моя голова заметалась по подушке. Я поняла, что он не доведет до конца начатое, и потянулась руками к своей чувственной плоти, но не тут-то было. Кай резко повернул меня на живот, завел их за спину и шлепнул по заднице.

— Очень надеюсь, что в тебе никого не было, киса, иначе ты увидишь, что я вовсе не так прекрасен в гневе, как ты. Точнее, вспомнишь.

— О Боже, Каааай. Я не могу так. Не могу! — я задрожала, вжалась бедрами в матрац, но момент был упущен. Это адская мука. Каждая мышца в моем теле изнывала от желания получить награду, но знала, что это уже невозможно. Он не будет продолжать. И не даст мне закончить это самой.

— Тебе нужно было всего лишь сказать правду.

— А ты скажи. Скажи мне правду. Ты трахнул кого-то в клубе? Трахнул кого-то за эту неделю без меня? — я чуть не плачу, язык еле шевелится.

— Ну, что ты, как я мог, — в его голосе слышится такой сарказм. Я сразу все понимаю. Урод.

— Я скучал по своей кисе, — шепчет он, поглаживая разрывы на моих руках. Наклонился и поцеловал туда, где все было покрыто некрасивыми маленькими рубцами. — Заживает, — вынес свой вердикт он как-то слишком ласково. — Ты такая красивая. Каждый сантиметр тела, Леа. Глаза, полные жизни, нежности и греха. Тонкая талия, округлая попка… ты мое наказание. Ты испытание. Ты ад моей жизни и ее рай, — прошептал он, а потом сгреб меня в охапку.

— Прости, но это для того, чтобы ты разобралась в своих желаниях, ты должна понять, чего ты хочешь, Леа. Сама. Может, мои уроки жестоки, но они необходимы, — заверил Кай, поднимая мои руки. Он не сильно привязал мои запястья к изголовью кровати, предварительно поцеловав каждое.

— Ты не…

— Да, я больше не притронусь к твоей сладкой девочке. По крайней мере, языком. Пока ты не попросишь другого.

Я отрицательно замотала головой, понимая, что это все муки. Но я сдержусь. Я закрою глаза и буду представлять что-нибудь очень антисексуальное.

— Не попрошу, — огрызаюсь я, и закрываю глаза. Слышу, как Кай уходит в душ, напевая песню. И очень даже неплохо поет. А я и не знала…

Я засыпаю, сгорая от желания, а все его слова и действия крутятся в моей голове. ПО кругу. Снова.

Как я по нему скучала. Как я хотела его внутри себя. Мне нужно было это слияние.

Нам нужно. Нам нужна наша маленькая игра со смертью.

Я проваливаюсь в сон, понимая, что на завтра у Кая наверняка заготовлен для меня новый «урок». Но раз уже я начала воевать, нужно делать это достойно и не сдаваться.

Он не получит меня, как бы сильно я его не желала. А я не получу его.

Вот такая жуткая, убивающая история, превращающая тело в оголенный нерв.

Может, я должна многое понять, как говорит Кай, но и он должен понять, что со мной нельзя было поступать так, как он сделал.

А если я позволю… он будет вытирать об меня ноги до конца моей жизни.

ГЛАВА 11

Кай

Я за***лся принимать контрастный душ. Все, что я мог сказать. Без мата уже никак не выразить это чувство «предвкушения». У меня уже в глазах темнело. Особенно, когда проснувшись, я понял, что сплю, уткнувшись носом в полную грудь Лейлы. Блядь. Я еле сдержался, чтобы не впиться в эту несчастную розовую майку зубами.

Аккуратно развязал ее запястья. Они не покраснели. Уф. Я научился… почти научился сдерживаться. Хотя Деймон вчера орал. И маты и угрозы. Что еще чуть-чуть, если Леа взбунтуется, он ей покажет.

Он собирался отхлестать ее до боли, привязать на поводок, и….хм. Цитирую: «засунуть в ее дырочки большие игрушки».

Даже не знаю. Это, конечно, любопытно, и я люблю эксперименты, но не думаю, что какие-то там игрушки нужны ей