У Деймона все удовольствие заключается в каких-то слишком больных извращениях. Потом, когда я отправился в душ, он порывался сорваться в свой клуб, и я отключился ненадолго. Очнулся, когда ехал в машине, но вовремя попросил остановиться и поехать назад. Водитель смерил меня подозрительным взглядом.

Я хотел спать на диване, чтобы лишний раз не дразнить Деймона видом привязанной к кровати Леа, но не удержался. Мне казалось, вся квартира пропитана ее пряным ароматом.

Я пришел к его источнику. Обнял, и погрузился в беспамятство, напрочь забыв о болях в голове и бессоннице.

При свете дня я внимательно осмотрел ее поврежденную кожу. По крайней мере, становилось лучше. Намного. Осколки достали вовремя. Наверное, нападавшие на Леа, планировали что они проникнут глубоко, застрянут внутри нее, и ей придется буквально кожу пересаживать… уж не знаю, чем они думали. Но все обошлось. Краснота осталась на руках, животе и ключицах. И небольшой шрам под подбородком.

— Нельзя быть такой красивой, — провожу языком по ее шраму, бужу ее сладким поцелуем в губы. Леа стонет, автоматически раскрывая свои губки. Глухо смеюсь, наслаждаясь ее утренней податливостью.

— Стоунэм, хватит, — хнычет она. — Опять!

— Ох, малышка, — отрываюсь от ее губ и направляюсь в ванную. Она смотрит на меня пристально, отчего по телу бегут мурашки. Прямо-таки впивается взглядом в мои ягодицы, пока я смотрю на нее через плечо.

— Если не прочь пососать мой член, иди ко мне, — беру его в руку и поворачиваюсь к ней, пару раз проводя по стволу ладонью.

Лейла сначала открывает рот, мгновенно краснея. Потом рычит и кидает в меня подушку.

— Своих баб клубных трахай, — язвит она, и, пожав плечами, я скрываюсь в душе.

Ох, черт. Деймон разрывает голову и сердце. Срыв… близко. Будет ли он контролируемым или же нет?

Я не знаю.

Сдается мне, чем сильнее я его сдерживаю, тем хуже будет следующий «приход».

Я не хочу, чтобы Деймон навредил Лейле. Все. Хватит. Он может зайти слишком далеко. Если бы мы оба ее любили… это было бы ужасно. Я бы возненавидел самого себя, как абсурдно бы это не звучало. Но я бы был уверен, что она всегда в безопасности.

Но правда в том, что со мной она действительно тоже не в безопасности. И пугает именно то, что я могу причинить ей куда большую боль, чем угроза со стороны.

Все так запутано. И я ищу выход. А выход один — отпустить Лейлу. Навсегда. Если я не хочу сломать эту девочку, я должен отправить ее в другую страну. Как можно дальше от моих врагов и меня.

И каждый день подыхать без нее.

Лейла

Засранец нарочно оставил дверь в ванную приоткрытой. Приглашение, блядь. Да пошел ты.

Сжала кулаки, вспоминая вчерашнюю ночь. Решил на самом первобытном инстинкте снова сыграть. А я уж было подумала, что Кай вырос.

На самом деле я просто злилась. Все тело было напряженно из-за его вчерашних махинаций.

Душ я приняла вечером, поэтому решила дождаться пока он уйдет и спокойно помыться в ванной.

Что же мне теперь делать? Как его наказать?

Я не буду с ним разговаривать. Да, прекрасная идея. Ведь мое сопротивление только радует Кая. Мои возмущения и споры. Я всегда вижу эту его довольную улыбку сквозь сведенные скулы.

Я притворилась, что заснула снова, к тому времени, как Кай вышел из ванной. Под нос он напевал Lifehouse — You&Me. Как мило.

— Я не понял, почему мы лежим? — сквозь приоткрытые веки разглядела, чем он занят: натягивает свободные штаны.

О, черт. Значит, еще уходить не собирается.

— Решила со мной не разговаривать? Это так мило. Ты такой ребенок, Леа, — Кай стянул с меня одеяло, и я застонала, обняв себя руками. Кондиционер всю ночь работал на полную мощь, и от холодного воздуха мне стало зябко.

— Мне нужно на работу, киса. Я хочу, чтобы ты со мной позавтракала, — взяв мое предплечье, прошелся по моим царапинам губами. Так медленно. Я открыла глаза, глядя на Кая.

Он специально так мил со мной, чтобы растопить мое сердце. Я уже отлично уяснила то, что Кай Стоунэм знаток женских душ. Это все игра с его стороны, значит, я буду тоже играть. В молчанку.

— Хочешь, чтобы я принес тебе завтрак в постель и кормил с ложечки? Дитя малое. Молчит она, — усмехнулся. Я завизжала, когда почувствовала, как Кай взял меня на руки.

— Ну вот видишь, голос снова прорезался. Как ты стонала вчера сладко, — Кай перенес меня на кухню и посадил на стул. Стол уже был накрыт на двоих — смузи и омлет со спаржей и беконом. Пахло все так, что слюнки текли.

— Я не хочу разговаривать, Кай, — мне хотелось быть холодной, гордой и неприступной. — Ты выпустишь меня отсюда?

— Чтобы тебя убили? — он залпом выпил смузи, налетая на омлет.

— Не надо делать вид, что тебя волнует моя жизнь. Когда ты разрывал меня на части, бил и душил, ты не думал об этом. Не правда ли?

Кай вдруг резко швырнул вилку на пол, и я вздрогнула. Ох. Сейчас что-то будет.

Я посмотрела на него — веки презрительно прищурены, зубы плотно сжаты. Он сдерживает своего внутреннего психа. Надавить еще или не провоцировать?

— Пожалуйста, сильнее, — передразнил мой голос Кай и рассмеялся, оставляя меня в шоке. Как так? Он не психанул?! — Разве это не твои слова, Леа? Я хорошо помню все моменты с тобой. И то, как ты связана по рукам и ногам, когда я внутри тебя. И как ты просишь сильнее. Как тебе нравится это. У меня серьезные планы на тебя, Лейла. Но ты живешь прошлым.

— А как мне не жить прошлым? Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вспоминаю дьявола, который заставил меня… — теряюсь, слова застревают в горле. — Ты убил свою жену.

— Думаешь? — Кай приподнял одну бровь. — Нет, Леа. Лидия очень много для меня значила. Она… помогла многое понять. О моем прошлом.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне о себе? — тихо спрашиваю я, надеясь, что он наконец откроется мне. Расскажет о том, что у него внутри. Про мать, про умершего брата. Почему он назвал свое детство «черной дырой». Я хотела знать о Кае все.

— Наверное, — Кай пожал плечами. — Когда придет время. Когда ты забудешь свои обиды. Когда ты примешь меня таким, какой я есть. Я тоже смотрю на тебя и думаю, что за этот год ты, возможно, трахалась с другими мужиками. Я хочу перестрелять всех, кто когда-либо дотрагивался