Грейс также хотела, чтобы я передала сообщение вместе с этим заданием.

Румянец ползет по ее щекам, и я чувствую ее дискомфорт. Я скрещиваю руки на груди, как будто этот крошечный защитный ход может остановить гнев Старшей.

– Внимательно слушаю.

Ее добрые глаза становятся извиняющимися, но она должна выполнить приказ.

– Она говорит, что тебе следует «обратить внимание на часовню и то, как ведут себя ее шлюхи, потому что ты станешь одной из них раньше, чем думаешь».

Глава 23

Адам.

Солнце падает на дверь номера мотеля, скрывая выцветшую схему нумерации комнат. «Небесное служение» владеет долей в большинстве заведений, сгруппированных вокруг ближайшего съезда с автомагистрали между штатами, и мотель «Rapture» не является исключением. Женщина за стойкой регистрации дала мне краткое описание матери Далилы, включая ее грязную маленькую привычку.

Я стучу и жду. Изнутри раздаются шаркающие звуки, а затем дверь приоткрывается. Голубые, налитые кровью глаза встречаются с моими.

– Что ты хочешь?

– Я из «Небесного служения».

Что-то вроде улыбки искажает ее лицо, превращая его в гримасу. Ей всего пятьдесят четыре года, но она больше похожа на старуху. Когда она распахивает дверь внутрь, я наконец понимаю, что она действительно мать Далилы. Такая же тонкая фигура, определенная манера держаться – не слишком жесткая, но с расправленными плечами.

– Устраивайся поудобнее. – Она указывает на двуспальную кровать, затем плотнее закутывает себя в розовый халат, садясь на другой матрас.

Я кладу локти на бедра и наклоняюсь вперед.

– Я хотел бы начать с того, что ваша дочь в безопасности.

Ее глаза сужаются.

– Я не верю тебе. Ваш культ промыл ей мозги.

– Могу тебя уверить, что это не так.

– Тогда почему ее здесь нет? Скажи мне это, умник. – Она тянется за пачкой сигарет на тумбочке.

– Программа, в которой она участвует, – это интенсивное годичное погружение в библейскую жизнь. – Я стараюсь сохранять в своем тоне какую-то теплоту, даже если мои слова – роботизированная ложь. – Мы заботимся о том, чтобы каждый из участников программы имел возможность испытать Слово Божье на собственном опыте и в безопасности «Небесного служения».

– Для меня это звучит как полная чушь. Все, что требует такого количества слов, – чушь собачья. – Она затягивается, делая глубокий вдох, морщины на ее верхней губе выглядят как трещины на склоне доисторической горы.

Я откидываюсь назад, глядя, как она смотрит на меня.

– Давай перейдем к делу. Что тебе нужно?

Она выпускает дым прямо мне в лицо, но у нее не хватает легких, чтобы закончить оскорбление, и дым не доходит до меня.

– Я хочу знать, что моя дочь в безопасности.

– Она в безопасности.

– Я хочу ее увидеть. Мне нужны доказательства.

Я достаю телефон, ставлю видео и включаю для нее. Меня успокаивает только то, что слышу мелодичный голос Далилы. Я хочу ее видеть, но держу трубку, пока ее мать внимательно изучает каждое слово.

– Это она. – Она отмахивается от экрана, даже не дожидаясь, пока Далила закончит говорить.

– Видишь? В безопасности, как я и говорил.

Она смеется и снова затягивается сигаретой. Я вижу, как пламя пожирает ее с рекордной скоростью. Затем она хватает другую, зажигает ее и выпускает шлейф дыма в потолок.

– Ты думаешь, я не знаю свою дочь? Девушка, которую я кормила грудью, та, та, с которой я спала на руках?

«Та, на кого ты позволили своему мужу охотиться».

Я проглатываю свое возмущение; я не имею на это права.

Она продолжает:

– Я вижу ее. Она прекрасно выглядит. Но она не выглядит правильной. Что-то в ее глазах, в том, как она держится. Ты что-то с ней сделал.

– Она там, где хочет быть.

– О, я в этом не сомневаюсь. – Она смеется хриплым, болезненным смехом. – Она именно там, где хотела.

– Значит, ты оставишь это в покое? Больше никаких листовок? – Я вытаскиваю одну из кармана и бросаю на пол. У меня уже есть два других Защитника, обыскивающих город в поисках остальных.

– Это зависит…

Вот оно. Я знал множество наркоманов. Ее уловка не сложнее любой другой. Я смотрю на нее, ожидая неизбежного вопроса. Как и любой наркоман, она понятия не имеет, как далеко зашла в кроличью нору – с наркотиками или со мной. Наркоманка из Луизианы без каких-либо связей, кроме своего последнего никчемного парня, она могла исчезнуть прямо сейчас, и всем было бы наплевать. Я могу обхватить руками крепкую кожу ее шеи и сжать. Она не сможет издать ни звука. Я точно знаю, куда нажимать, как начнут лопаться кровеносные сосуды в ее глазах, как ее тело напряжется и, наконец, обмякнет. И когда я отпущу, воздух, застрявший внутри нее, вырвется наружу с предсмертным хрипом. Еще больше крови на моих руках. Еще одна невольная жертва Отцу Огня. Как, черт возьми, я сюда попал?

– Ты вообще слушаешь?

Я снова обращаю внимание на живую мать Далилы.

– Нет. Начни сначала.

– Мудак. Я сказала, что ты можешь оставить мою дочь там… – Она поднимает палец, – невредимой, и я не стану вонять по этому поводу. Но мне понадобятся средства, чтобы прожить эти месяцы без нее.

Вот оно. Продать свою дочь дьяволу, чтобы получить очередную дозу. Может, все родители похожи на нее? Мой отец точно похож.

– Сколько?

Она закусывает сигарету.

– Сто тысяч должны помочь.

Я мысленно повторяю число. Этого ли стоит Далила? Мизерная сумма. Тридцать сребреников.

Я поднимаюсь, внезапно чувствуя потребность выбраться из этой комнаты, подальше от этой слабой тени Далилы.

– Пятьдесят тысяч, и ты больше не появишься в этом городе. Никогда.

– Семьдесят пять. – Она тушит сигарету.

– Шестьдесят. Бери, или не получишь ни цента.

Она протягивает мне руку.

– Заметано.

Я поворачиваюсь к ней спиной и иду к двери.

– Деньги будут доставлены в течение часа. Я хочу, чтобы ты пересекла границу штата до заката.

– Я уеду. – Она следует за мной. – И еще одно…

– Больше никаких условий. – Я открываю дверь и вдыхаю прохладный воздух.

– Не убивай ее. – Ее голос смягчается. – Не делай с ней то, что ты сделал с другим.

– Мы никого не убивали.

– Хорошо, как скажешь. Только не убивай мою дочь. – Это единственное, что она говорит по-матерински, хотя ее просьба устанавливает довольно низкую планку. – Обещай мне?

– Чего стоит мое обещание? Может, мне сбросить еще пять тысяч с твоей цены?

– Нет. Мы договорились о шестидесяти. – Она отвечает слишком быстро, и я снова испытываю к ней отвращение.

– Тогда я сделаю с твоей дочерью все, что захочу. Держись подальше от Алабамы или столкнешься с последствиями.

Я