— В девочку девяти лет? — рассмеялся подросток. — Не думаю. И потом, девочка наотрез отказалась покидать любимый лес. И Александр не посмел настаивать. Странно, не правда ли?

— Весьма, — согласилась я.

— С момента покушения на Юрия, он ежедневно настаивал на вашей встрече. Когда Юрий очнулся, он спросил о тебе. И вот что интересно, никто из них и не думал рваться к тебе без разрешения.

— Какая деликатность, — ядовито заметила я.

— Не знаю почему, но Бонки — его слабое место, Ана. Его и Юрия. По всей видимости, могущество Александра и его сила непосредственно связаны с лесом и его хозяевами.

— У леса нет хозяев, — на автомате сказала я.

— Есть, — уверенно возразил Николас-младший. — Вы.

Меня затошнило от этой уверенности. Хозяева, пропадающие в проклятом лесу. Хозяева с бездной вместо глаз. Чему мы хозяева?

Что живет в лесу?

Громкий пронзительный звук резанул по нервам. То ли что-то с грохотом разбилось о каменный пол, то ли взрыв случился в моей голове. Меня снова затрясло. Пропали краски. Я посмотрела на свои руки, заранее зная, что увижу.

Засмеялась, глядя на черное кружево вен. Тьма клубилась внутри меня, легкой дымкой окутывая снаружи.

Всхлипнула.

— Тихо, — голосом Никки сказало огненное марево рядом, обступило меня, обняло. — Просто дыши.

— Не знаю, что со мной сегодня? — громко сказала госпожа Диана. — Весь день хожу рассеянная, а теперь вот уронила на пол любимую вазу…

Краснота расступалась, и я увидела на лестнице растерянную хозяйку дома.

— Идемте обедать, дети, — вздохнула Диана. — На десерт шоколадный торт.

Я сделала шаг. Осколки разбитой вазы хрустнули под ногами.

— По дому прошелся ураган? — вышел из тени коридора господин Николас.

Волосы его влажно блестели. Пока мы с Николасом-младшим беседовали, он, вероятно, успел принять душ, и теперь на ходу застегивал пуговицы строгого форменного пиджака.

— Ты уезжаешь? — тихо спросила Диана.

— Уезжаю, — Холд поправил ворот кителя.

— А обед?

— Вряд ли мой отъезд способен его испортить.

— Николас, мне необходимо поговорить с тобой! — с нажимом сказала ему супруга.

— Обязательно, — согласно кивнул господин маршал. — Позже.

— Николас, я прошу тебя, — устало повторила женщина. — Скажи хотя бы, что будет с девочками! Их тебе не за что наказывать, — горько добавила она.

Я сглотнула.

Странная, некрасивая сцена. Словно я случайно подсмотрела в замочную скважину хозяйской спальни и стала свидетелем тайной стороны чужих отношений. Сложных и отнюдь не здоровых.

— С девочками? — удивился вопросу маршал.

— Что ты решил?

Холд усмехнулся, подошел к закрытой двери. Посмотрел на меня и сказал:

— Я поторопился с предложением, Алиана. Вам нечего делать во дворце еще как минимум несколько лет.

— Отдадите меня замуж? — задрала я подбородок.

— Какой тебе замуж, ребенок? — рассмеялся мужчина. — Учитесь дальше. Или ты думаешь, я не знаю, о чем мечтает Элизабет?

Я недоверчиво вгляделась в его лицо. Теплота в его смехе нисколько не сочеталась с пронизывающим насквозь, давящим взглядом.

— Да, я говорю серьезно, — улыбнулся он краешком рта.

— Спасибо… — растеряно сказала я, а потом повторила, — Спасибо!

Робко улыбнулась. Господин Николас сверкнул глазами, на краткий миг прикрыл веки.

— Пожалуйста, — ответил он, толкнул ручку, впуская дневной свет в темный холл особняка. — До скорой встречи! — бросил нам на прощание и вышел за дверь.

Последнее что я успела увидеть, прежде чем тяжелая дверь захлопнулась, это то, как стремительно господин Холд спускается по лестнице, чтобы затем сесть в уже подъехавший к парадному входу автомобиль.

Я смотрела на закрытую дверь и ничего не понимала. Что могло произойти? Почему он решил уехать раньше, чем планировал?

Чем грозит мне эта внезапная перемена? Учиться — это чудесно, но, черт возьми, учиться на кого, где и зачем?

А как же Александр и моё якобы влияние на императора?

— Хочешь, покажу тебе звезды? — вдруг спросил меня Никки, чем отвлек и от мыслей, и от созерцания закрытой двери.

— Сейчас? — удивленно уточнила я.

— Нет, — он улыбнулся. — Вечером.

«Только звезд мне и не хватает для полного счастья», — подумала я, глядя в темные глаза младшего Холда.

— Хорошо, — кивнула, пряча стыд и жалость глубоко в душе.

Не только отец беззастенчиво использует Никки, но и я готова смотреть на звезды, на жуков, пауков и прочую ерунду, лишь бы что-то узнать.

Отвратительный меркантилизм…

Младший Холд шумно выдохнул и спрятал руки за спиной, словно удерживаясь от того, чтобы снова дотронуться до меня.

— Тогда до вечера, — радостно кивнул. — Я поем у себя, — сообщил он матери и ушел в свое крыло.

Мы с Дианой остались в холле вдвоем.

Я вспомнила, как господин Николас склонил голову у моих ног. Свет на его лице.

И тихий голос Дианы…

Что она обо мне думает? Горько усмехнулась.

То, чего я заслуживаю…

Я так устала, что мне почти не было неловко. Да и что я могла изменить? Отмотать время вспять? Запретить Холду дотрагиваться до себя?

Если бы я могла, я бы с радостью вернулась в то лето, когда покинула лес, чтобы сойти с поезда на первой остановке и в принципе его не знать!

«Глупые, глупые отговорки…» — честно ответила себе я, и меня передернуло от отвращение к собственной персоне.

Диана не виновата в «гормональной буре», которую вызывает во мне её муж. Это — только моя вина!

Я прямо посмотрела на женщину, ставшую мне за эти годы второй матерью.

Ну же, госпожа Диана, скажи, что думаешь о девочке, которую ты приняла как родную? Ударь, я заслужила.

Она спустилась с лестницы, подошла ко мне, но вместо того, чтобы ругать, раскрыла объятия, позволяя мне обнять себя. Сладкий запах духов, прочно ассоциирующийся у меня с безопасностью, нежные руки, готовые укрыть от всего мира, тепло её тела. Я почувствовала, как стало уходить незаметное мне самой до этого момента сумасшедшее, нечеловеческое напряжение.

Я всхлипнула. Диана погладила меня по голове. Слёзы бурным потоком побежали куда-то вниз.

Как же мне не хватает мамы, и как же хорошо, что у меня есть госпожа Холд.