— Придется полюбить. — разводит руками Ангелина. — Конечно, шпынять, унижать и оскорблять девушку легче, чем принимать ее такой какая она есть, чем защищать, уважать и любить.

— Млять!

— Вы сильно обидели ее, Михаил Захарович. Ранили, причинили боль. Даже не представляю, что вам надо сделать, чтобы завоевать ее вновь.

— Ты сама сказала только что, что я должен принять ее такой, какая она есть — скромной, нежной, ранимой, я буду ее защищать, заботиться о ней и ребенке, тогда у меня будет шанс, Ангелина?

— Ну вы сначала начните все это делать… только полегче, Михаил Захарович, не напирайте! Она боится вас. Никому не нужна агрессивная забота и принудительная защита. Делайте все, что в ваших силах, но оставьте право выбора за ней. И если она сделает его в вашу пользу — значит вы все сделали правильно. С нами, с девушками, полегче надо. Понежнее. — говорит, а сама улыбается — рыжая лисичка.

— Понял.

— Пузырева с Ольгой Васильевной пальцем не трогайте.

— А вот с этим я уже без советов разберусь!

— Знаю я, как вы разберетесь! — не ведется Ангелина на мою агрессию. — Не стоит о них руки марать — вам еще малого воспитывать. С ними пусть полиция разбирается. Вот тут уже на адвокатах не скупитесь. Пусть засадят их по полной программе, чтобы другим неповадно было!

С восхищением гляжу на избранницу своего брата. Как же ему чертовски повезло с ней! А он не ценит, идиот, как и я когда-то не ценил Кристину! Но теперь все будет по-другому! По-другому, сказал!

КРИСТИНА

— С ребенком все хорошо, доктор? — спрашиваю я у узистки, которая сосредоточенно вглядывается в экран монитора.

— Все отлично, — улыбается врач. — Ребенок развивается гармонично, соответствует сроку беременности. Воды чистые, отслоек не наблюдаю. Посмотрите на экран, малыш передает вам привет. — узистка разворачивает монитор в мою сторону, и я вижу ручку, крохотную, с крохотными очаровательными пальчиками.

Так вот ты какой, мой сладкий малыш! Вот чем ты поглаживаешь и пинаешь меня изнутри.

Шевелюшки я почувствовала недавно, и теперь наслаждаюсь каждым толчочком и пиночком своего малютки.

Улыбаюсь. Я счастлива. И пусть я не нашла приличную работу, перебиваюсь лишь сменами посудомойки в ближайшем ресторанчике, но ни за что не променяю своего малыша на все богатства мира! И если бы у меня был выбор вернуться в начало беременности и изменить свою судьбу, я бы оставила все как есть.

— Хотите узнать пол малыша? — слышу я голос узистки.

— Конечно хочу! — спохватываюсь я. Со всеми этими хорошими новостями о том, что с малышом все в порядке, я забываю о главной интриге. Хотя, я одинаково буду рада и сыну, и дочери. Лишь бы с ними было все в порядке.

— У вас девочка. — улыбается врач.

— Девочка?! — я удивлена. Думала, что от такого мужчины как Михаил могут только сыновья получаться, ан нет. Он одарил меня принцессой. — Девочка… мне не верится…

— Вы не рады?

— Еще как рада! — горячо заверяю. — Просто… думаю на счет отца ее ребенка. Сомневаюсь, что он будет в восторге от дочери.

— Я вас умоляю! — усмехается узистка, — Все мужики одинаковые, сначала нос воротят от девочек, а потом оторваться от них не могут! На руках носят.

Этот не будет. Врач просто плохо знает Михаила. Хотя ему вообще до моей беременности нет никакого дела.

Поднимаюсь с кушетки, вытираю округлившийся животик от геля. Двадцать одна неделя уже. Беременность хорошо видна и мне стали уступать место в маршрутках. Надя с Витей конечно поорали, когда все стало очевидным, но я прописана в той квартире, и продолжаю проживать на их диване в гостиной. Не знаю, куда я принесу малышку после роддома. Надя категорически против моего с ребенком проживания у них. Но еще впереди половина срока, придумаю что-нибудь.

— Вот, держите ваши результаты, — отдает мне узистка бумаги. — Жду вас теперь на третьем скрининге.

Забираю результаты узи, прощаюсь с милой женщиной. Так, у меня еще сегодня куча дел — нужно приготовить ужин на всех, а потом бежать в кафе на смену. Поэтому быстро семеню по узкому длинному коридору нашей местной женской консультации.

Почти не смотрю на тех, кто сидит на лавочках в ожидании своей очереди. На удивление сегодня аншлаг из беременных.

Я почти выбегаю на улицу, как проход мне преграждает огромная медвежеподобная мужская фигура.

Еще толком не успевая его рассмотреть, уже нутром чую, кто именно закрыл мне путь.

Застываю как вкопанная, замираю от страха, а потом начинаю пятиться мелкими шажочками вглубь здания.

Я не готова его видеть. Я не хочу его видеть. Поначалу хотела, но теперь почти забыла, почти выкинула его из своего сердца… и вот он тут. Что ему вообще здесь надо?

— Кристина! — срывающимся баритоном называет меня по имени. — Подожди.

Надвигается на меня как скала. Сколько времени я его не видела! Больше двух месяцев. Он изменился. Стал еще мощнее, еще злее, еще решительней.

Хватаюсь за животик. Малышка начинает пинаться — чувствует своего отца, не иначе. А он смотрит, взглядом пожирает мое сокровище.

— Дайте пройти! — сердито сдвигаю брови к переносице.

— Я хотел поговорить с тобой. — все так же пялится на мой живот.

— Аборт на таком сроке уже не сделать. — мстительно заявляю. — Так что нам не о чем разговаривать!

Говорим мы достаточно громко, и конечно все взгляды беременных посетительниц направлены на нас.

— Причем тут аборт, Кристина? Я хотел извиниться перед тобой!

Да ну! А за что? Стою в ступоре.

— Н…не стоит. — шаг вперед, хочу обойти его, но в узком коридоре сделать это проблематично. — Пустите!

— Кристина, прости меня пожалуйста, я был полным идиотом!

— Тише вы, на нас все смотрят! — сержусь я.

— Похер мне на всех! — хмыкает Михаил, и вдруг подается ко мне.

Его руки бережно обхватывают мой живот, а сам бывший босс опускается на одно колено. Его голова теперь на уровне малыша, и вдруг незадачливый папаша сначала упирается лбом в живот, а потом и вовсе целует его через ткань платья.

— Михаил Захарович! Вы сума сошли? — шиплю я. — Встаньте немедленно! Что за цирк вы устроили?!

— Прости меня, малыш, — разговаривает Михаил с дочкой, — я обидел тебя и твою маму, но хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя! Я буду заботиться о тебе, и о твоей маме. Буду защищать вас, любить и буду рядом. Всегда.

Я в полном обалдении от действий Михаила. Я могла ожидать от него всего что угодно, но только не этого…

Малышка видимо тоже удивилась вниманию папочки и начала пинать его ладони.