— Шевелится!!! — в полном восхищении Михаил смотрит на меня, а потом снова на живот. — Кристина! Мой сын шевелится!

Вид у Михаила Захаровича полностью укуренный. Впервые в жизни вижу его таким придурковато-растерянным.

— Ну конечно, ребенок живой внутри! Что вас удивляет?! — восклицаю я.

— Сынок… сыночек мой! — нежно баритонит Михаил, продолжая кайфовать от шевелений малышки.

Стою в ступоре и поверить не могу, что Воронов снизошел до меня, и теперь стоя на коленях вымаливает у нас с доченькой прощения.

— О, а вот и счастливый папочка! — около нас останавливается узистка. Та самая, из кабинета.

— Еще какой счастливый! — Михаил все же поднимается с колен, в присутствии постороннего.

— Вы уже сообщили ему пол ребенка? — уточняет женщина.

— Э-э-э… — теряюсь я.

— У вас будет девочка! Представляете, какая удача?! — сделав свое черное дело, узистка теряет к нам всякий интерес.

С ужасом смотрю на Михаила Захаровича. На его реакцию.

— Как девочка, Кристина? Она сказала девочка? Но… у нас же сын будет… — бестолково бормочет Воронов.

Мне ужасно неприятно. Я так и знала! Не нужны ему девочки. Ну и ничего, без него как-нибудь проживем!

Пользуясь его замешательством, я таки проскальзываю к выходу и быстрым шагом покидаю женскую консультацию.

— Кристина! Постой! — летит мне в спину. — Ну куда же ты?

Михаил вылетает следом за мной. Нагоняет. Ровняет шаг. Раньше он бы просто сгреб меня в охапку и затолкал в машину, но теперь не прикасается.

— Ты не рад дочери.

— В смысле не рад? — удивляется мужчина. — Очень рад, Кристина! Я… просто… черт, да постой же ты!

Резко торможу, оборачиваюсь и по инерции врезаюсь в его широкую грудь. Запах его парфюма наполняет меня. Близость с ним опьяняет.

— Просто я был уверен, что ты сына носишь.

— Ты был уверен, что я ворую.

— Ого! Ты мне стала тыкать? — восхищается Миша.

— Идите к черту, Михаил Захарович! — порываюсь я уйти.

Но его широкие ладони обхватывают мои тонкие запястья и пригвождают к земле.

— Послушай меня, Кристина. Я очень рад дочери! ОЧЕНЬ РАД! Я просто счастлив, понимаешь? И я очень рад что Ангелина нашла тех, кто подставлял тебя с черной бухгалтерией! Я во всем разобрался, Кристина! Я засажу их за решетку! И мне очень стыдно за то, что так поступил с тобой. За то, что так обращался! Дай мне шанс! Милая, прошу, дай мне один шанс доказать, как сильно я люблю тебя. Тебя и нашу дочь!

— А ты любишь? — не верю я ему.

— Люблю! — мужчина возвышается надо мной, пламенный взгляд глаза в глаза. Моя ладонь в его ладони. Животик прижат к его прессу. Чувствую его обжигающее дыхание на своих губах. — Я люблю тебя, Овечкина!

— Ммм… Классно… — только и могу пробормотать я.

А затем яростно отталкиваю его от себя, разворачиваюсь и быстро ухожу в сторону дома.

— Кристина! — ревет позади Михаил. — Давай, я отвезу тебя, куда скажешь!

— Не надо. — роняю не оборачиваясь. — Мне от вас уже ничего не надо!

КРИСТИНА

Всю ночь не могу спать. Ворочаюсь с бока на бок, пытаясь поудобнее устроить животик. Но на продавленном диване это выходит плохо. Духота мучает не хуже мыслей о Михаиле Захаровиче.

Как же я зла на него! Как мне больно и обидно за все те унижения, которым он подвергал меня! И как дешево звучат его слова раскаяния и любви. Не верю я ему. Слишком много боли он мне причинил. Не хочу снова довериться, и снова получить прибольный щелчок от него.

Спину ломит, живот тянет… нет, так больше лежать не могу. Поднимаюсь. Иду на цыпочках на кухню, чтобы воды попить. Щелкаю выключателем. Настенные часы показывают два.

На дворе прохладная осенняя ночь. А вот в маленькой хрущевке — душно. Выпиваю стакан воды, и иду к окну, чтобы открыть форточку. Взгляд невольно падает вниз — во двор. Привычные марки машин как всегда припаркованы вдоль детской площадки.

Но один джип выбивается из общего ряда. Огромная черна Бэха. Очень знакомая Бэха. Водительское стекло опущено из него не спеша курится вверх сигаретный дым.

Всматриваюсь до рези в глазах. И чем больше всматриваюсь, тем больше им не верю. Да ну! Ну не может быть такого!

Видимо, почувствовав мой взгляд, а может и увидев меня в окне, водительская дверь резко распахивается и оттуда вылезает… Воронов!

Обомлев до крайней степени моя челюсть ползет вниз.

— Кристина! — раздается на весь двор его охрипший от сигареты баритон. — Я за тобой приехал!

Вообще с дуба рухнул? — кручу пальцем у виска, со злостью захлопываю форточку, задергиваю штору и бегу выключить свет.

Он меня теперь караулить будет? До утра? Ему больше заняться нечем? Видимо, нечем, потому что факты говорят сами за себя: сейчас, в два часа ночи, мой бывший босс вместо того, чтобы крепко спать перед новым рабочим днем, стоит у меня под окнами. Приехал он за мной. Ха! А кто ему сказал, что я с ним поеду?!

* * *

Каждая новая смена в кафе дается мне тяжелее предыдущей. День ото дня проводить по двенадцать часов на ногах становится все труднее. Животик растет, нагрузка на позвоночник увеличивается, и приходя домой я обычно валюсь без ног. И без спины.

Вот и сейчас у меня одно единственное желание — стянуть с себя перчатки, увлажнить бедную кожу кремом для рук, и добраться до продавленного диванчика.

Получаю свою законную тысячу (мне платят в конце каждой смены), и любовно убираю ее в кошелек к другим купюрам. Я коплю. Малышке скоро понадобится много всего: кроватка, коляска, распашонки, подгузники и прочее-прочее. А рассчитывать я могу только на себя.

Переодеваюсь. Хватаю сумку и ползу домой. Работа у меня в пешей доступности, а вот этаж, на котором живу — пятый. Без лифта, разумеется. Не представляю, как буду забираться сюда на последнем сроке, когда сейчас, на экваторе беременности еле поднимаюсь по ступенькам. Ну ничего, Надя же как-то троих погодок выносила, родила и с колясками гуляла. Значит, и я смогу. Деваться мне все равно некуда. Выбор невелик.

Кое-как залезаю на пятый этаж. Открываю дверь своим ключом. Хм… в куче детских грязных кроссовок и взрослых стоптанных туфель красуются чьи-то новые мужские ботинки. Размера сорок пятого, не меньше. Очень дорогие на вид. От известного итальянского бренда.

В прихожей как обычно пахнет котлетами, но сегодня к этому запаху примешивается очень знакомый аромат мужского парфюма. На вешалке, куда я хочу повесить свою затрёпанную осеннюю ветровку висит черное мужское пальто, стильное, оно и источает тот самый умопомрачительный аромат.