— Зайди на минутку. — Джек взял ее за руку, подвелк мягкому кожаному дивану и усадил рядом с собой. — Я так рад видеть тебясчастливой, солнышко.

— Мне здесь нравится, — сказала Мэри и поспешиладобавить:

— Бостон я тоже люблю. Я скучаю по моим друзьям, поМаргарет и мистеру О'Ши и по дяде Оуэну, только… — Голубые глаза Мэри яркозаблестели. — Я думала, здесь все будет чужое и страшное, но я сразупочувствовала себя как дома. И здесь можно узнать очень много интересного.

— Согласен с тобой.

— Джейни тоже все нравится. Но Луизе…

Мэри умолкла и закусила губу.

— Она сердится на меня за то, что я прогнал родныхРэнди?

Мэри кивнула.

— Рэнди был очень мил с нами, Джек. Я знаю, что егоотец и брат просто ужасные, но он, кажется, не такой.

— Я не осуждаю его, деточка. Будь он кем угодно, хотьпринцем, но между этими двумя семьями существует кровная вражда, и, чтонемаловажно, он рос рядом с грубым хамом, который, впрочем, достаточно разумен,чтобы держать его на расстоянии. Ты не считаешь, что он предан своей семье? Аего родные ненавидят Стэндишей. И старший брат оскорбил Тринити.

Мэри вздохнула, и Джек усмехнулся:

— У Рэнди не будет времени для визитов, даже если бы мыего приглашали. Разве ты сегодня не заметила, насколько все ковбои заняты? Этопотому, что и «Шпора», и соседние ранчо готовятся к ежегодному перегону скота.

Клэнси говорит, что и семья Краунов, и семья Руисов начинаюттакую же работу завтра с утра. Полагаю, что все время Рэнди будет отдано именноэтому ближайшие несколько недель.

— Луиза очень огорчится. Она надеялась…

— Она надеялась, что ты сможешь переубедитьменя? — спросил Джек, заметив кислую гримаску Мэри.

Девочка кивнула.

— Но если Рэнди должен перегонять коров… Если он уедет…

— Трагично, не правда ли? — выразительно протянулДжек. — Не волнуйся, Луиза найдет способ дожить до того времени, когдаковбои вернутся домой. Если, разумеется, мы еще будем здесь.

— Я совсем забыла, что мы можем решить не помогатьТринити.

— Мы ей поможем, — поправил сестру Джек. —Даже если я не предложу свою финансовую помощь, то оставлю Тринити и Клэнсиподробные советы. И они могут рассчитывать на мою помощь в будущем в случаенеобходимости. Мы не собираемся повернуться к ним спиной.

— Хорошо. — Мэри очень серьезно посмотрела набрата. — А если ты решишь остаться, кто будет инвестором?

Дядя Оуэн?

Джек помедлил с ответом, вспомнив, какую нотацию Мэрипрочитала ему несколько недель назад, когда они вдвоем ждали возвращения Луизыдомой через окно. Пожалуй, пора уяснить себе, что сестренка медленно, но вернорасстается с детством. Он откинулся на спинку дивана и спросил:

— Ты интересуешься подробностями моего бизнеса?

Это хорошо, если учесть, что твое финансовое положениесвязано с моим.

Мэри широко раскрыла глаза:

— У меня есть финансовое положение?

Джек с трудом удержался от улыбки.

— И очень прочное. Когда папа умер, он оставил немалоесостояние в наследство своим детям поровну на троих. Поскольку я был ужевзрослым, я сразу получил свою долю. Твоя доля и доля Джейни находятся подопекой. Ты понимаешь, что это значит?

Мэри молча покачала головой.

— Это значит, что ею управляет кто-то другой в твоихинтересах. Твой опекун. Я и есть это лицо, стало быть, я веду наблюдение завашими с Джейни фондами и вкладываю деньги для вас.

— Так же, как деньги дяди Оуэна?

— Нет. Оуэн распоряжается своими вложениями приизвестной доле риска. Я не рискую ни твоими средствами, ни средствами Джейн.Они в безопасности и постоянно растут. В свое время они будут предоставлены втвое распоряжение.

— Когда?

Джек глубоко вздохнул.

— Когда тебе исполнится девятнадцать, если ты к этомувремени выйдешь замуж. Или в двадцать два года, независимо от того, замужем тыили нет.

— А если они мне понадобятся раньше?

— Если ты чего-то захочешь, тебе только стоитпопросить. Ты это знаешь. К счастью, я вправе снабдить тебя деньгами с моегосчета. Вот почему я так бережно обращаюсь со своими средствами, радость моя. Тыведь слышала, что дядя Оуэн склонял меня сделать несколько рискованныеинвестиции. Но я этого делать не стану ни в коем случае.

— Из-за меня и Джейни?

— Из-за того, что папа доверил мне вас, девочек, и я немогу поставить ваше будущее под угрозу. Хотя… — Джек взял маленькую ручкусестры в свои ладони. — Я открою тебе один секрет: я собираюсь вложитьчасть своих средств, только своих, а не твоих и не принадлежащих Джейн, в «Сломаннуюшпору».

— Как это здорово! Дядя Оуэн всегда радуется, когда тыделаешь это для него. Я очень рада, что ты на этот раз получишь что-то длясебя.

— Правда? — Джек внимательно вгляделся в лицоМэри. — Я еще не совсем решил. Я мог бы предложить это Оуэну, но если рискокажется небольшим, возьму его на себя. А если это покажется чересчуррискованным даже Оуэну, мы вернемся в Бостон.

— Я надеюсь, что мы останемся. Не хочу, чтобы Тринитипотеряла свое ранчо.

— Я тоже. — Джек похлопал Мэри по руке. — Яне говорил ей, что собираюсь вложить свои средства, так что ты не проговорисьей об этом. Если я решу предложить эту возможность Оуэну, мне не хотелось бы,чтобы мисс Стэндиш восприняла это как недостаток доверия к ней.

— Я ничего не скажу. — Мэри склонила головкунабок. — А у Луизы тоже есть средства под опекой?

— Да.

— И ты ее опекун?

— Да.

— Она знает об этом?

Джек кивнул.

— Надо отдать ей должное, она никогда не выпрашивала уменя деньги. При всей ее бурной несдержанности, ей несвойственны жадность истяжательство.

Мэри улыбнулась:

— Если бы Джейни знала о своих деньгах, она бы все ихистратила на сладости и на кукол.

— Это вполне естественно для ребенка. Поэтому и неразрешают маленьким детям управлять своими денежными делами самостоятельно. Нокогда ты станешь постарше, я посвящу тебя в твои дела.

— А мы не могли бы вложить мои средства в «Сломаннуюшпору?»