– А почему? – спросил громко дон Франсишку да Алмейда. – По правде, к нашему удивлению, доклады Николау Коэльу и других офицеров говорят не в пользу Васко да Гама, теперь выдающегося человека. Как они говорят, люди в походе были неспокойны, бунтовали, вернулась лишь треть людей, а специи низшего качества. И если бы не разум и вмешательство Паулу да Гама, брата Васко, да упокоится его душа, то они бы не вернулись, все потеряли бы жизнь. Васко да Гама неправильно повел себя с саморимом Каликута. Наверное, Гама сейчас решил отодвинуть Николау Коэльу, убрать со своего пути, потому что он был свидетелем неумелых действий командира. А слова о Васко да Гама не были похвальными. Гама, как мы поняли, совсем не ценил, не уважал своих людей!

Эль-рей с удивлением выслушал холодные слова дворянина и совсем лишился слов, когда выступил дон Франсишку Мендеш, епископ Феса, ректор Университета. Этот его уважаемый учитель тоже решил не молчать, чтобы указать пальцем на Васко да Гама.

– Завоевание Востока – дело людей, но это миссия с позволения Бога. Бога, которому Гама не молится, которого не несет в своем сердце. Известно, что в Индиях его интересовали больше плотские утехи с гулящими, разврат в притонах, чем спасение душ этих заблудших женщин.

Монарх улыбнулся и сразу сказал:

– Ваше преподобие, вы мой учитель. Вы знаете, как я вас уважаю. Я давно впитал это уважение к вам. Я так же чту законы Божии. Но как можно винить простого человека, который бороздил моря несколько месяцев, в том, что он ищет отдыха среди горячих женских тел? Если сам папа римский Александр VI, или Борджиа[98], подает плохой пример? Если он сам идет во все тяжкие, хотя он должен служить только Богу, а не своей плоти, хотя он моря не бороздил?

После прямого намека короля церковники перекрестились и прочитали молитву, а дворяне широко улыбнулись.

– Ересь, государь, не лучший советник монарха, и ей я вас не учил, – ответил епископ Франсишку Мендеш. – Бог может прощать грехи человека, но люди не должны извинять грехи других людей, чтобы они снова их совершали. Васко да Гама – моральный извращенец, намеренно предавший нашу Святую Церковь, и он недостоин такой святой миссии, несущей Евангелие. Мы говорим про армаду, которую только частично оплатила корона. Ты, государь, не забывай, что ее также оплатил Орден Христа, а ты его великий магистр, и ее поддержали буллы Святого Престола. За штурвалом должен стоять человек смиренный, почитающий законы Господа.

Власть церкви была единственным соперником земной власти короля, и дон Мануэл I сел на свое место в раздумьях. Он симпатизировал Васко да Гама, другу юности, товарищу по ночным «неразумным действиям», как это называл его учитель. Он обещал Васко сделать его Адмиралом Индийских Морей, и что он встанет во главе всех флотов, что отправятся из Лиссабона, с Корабельного Берега на Восток.

Дон Фернанду де Менезеш тоже решил сказать.

– По правде, это много больше, чем военное несоответствие или неудача. В Африке негры без цивилизации, они тупые. Но на Востоке перед нами мудрые люди с многолетней историей, у них много знаний и искусств. И много богатств. Там нужны люди с деликатным подходом, с правильным поведением. Поэтому в армаде должен быть посол с изящными и утонченными манерами, тонкий человек, настоящий дипломат. Я спрашиваю у вашего величества, у Васко да Гама есть эти достоинства?

Эль-рей выслушал его и ничего не ответил. Но он очень удивился, когда Афонсу де Албукерке опередил его с ответом и резко спросил:

– Дипломатия? – Он рассмеялся и погладил бороду.

– Этот человек – сам по себе провал. Васко уважаемый военный со средствами, и он попадает в дом с плохой репутацией, в ту Индию. Ее надо брать силой или деньгами. А что будет, если проститутка Индий, эта страна, будет сильнее и богаче, чем он? – спросил фидалгу с иронией, заставив других заулыбаться.

И в первый раз за всю ночь монарх ничего не сказал. Несмотря на свой суровый твердый тон, внутри него постепенно зарождалось сомнение.

– Капитан Васко да Гама известен тем, что под своими парусами возил негров и депортированных евреев в Сан-Томе. По сути своей, он не больше, чем простой капитан, отвозивший черных рабов, он груб, ничего не понимает в тонкостях и хитростях дипломатии. И, как всем известно, Гама направился к самориму Каликута, рассчитывая на грубую силу и дешевые подарки. А эти подарки были недостойны ни того, кто их получил, ни того, кто их отправил, – добавил Менезеш.

– Оскорбил раджу, саморима, и – тысяча извинений – он оскорбил также этим эль-рея Португалии. Он высек искру в Индиях, развернул паруса, сбежал от индийской и сарацинской подлости и не оставил он воспоминаний, скажем, добрых. Вернуться – это разжечь огонь, который он там оставил. И, на мой взгляд, простите меня государь, я не верю в искусство Васко да Гама заключать мир и налаживать торговлю с малабарскими берегами. – Это говорил советник, губернатор Сеуты, видя безучастность умолкнувшего короля.

– У капитана Васко да Гама могут быть все почести и титулы по вашей священной воле. Он может одеться в шелка и надушиться, но он не перестанет быть тем, кем был всегда. Он останется бесстрашным воином, готовым убивать неверных, грабить и топить их корабли. Корабли любых врагов. Он не больше, чем корсар, морской разбойник с налетом дворянства, – громко поддержал Афонсу де Албукерке. – Полезный и нужный варвар, но он не умеет пить вино, не разбив стакан, – добавил он.

– Вы преувеличиваете, дон Афонсу, остановитесь, – прервал монарх спокойным голосом и, ко всеобщему удивлению, попросил стакан вина. – Васко да Гама вписал достойную главу в историю Португалии. Возможно, что кривыми сроками, но эти страницы нельзя вырвать. Мы должны его уважать.

– Простите мои слова, ваше величество, – ответил Афонсу де Албукерке с легким поклоном.

– Мой светлейший друг, вы всегда с рукой на мече и сердцем на устах. Вы, Афонсу, один из самых верных советников в королевстве. Я вас безмерно уважаю, даже когда вы холодны и жестки в своих словах, вы искренний человек. Или как раз поэтому я вас и уважаю. Вы не обязаны извиняться, мой добрый Афонсу, вы знаете, я вам доверяю, и этого достаточно.

Албукерке поблагодарил короля новым поклоном.

Король неожиданно устал и перестал говорить. Знаком он приказал принести еще мяса и очень горячий бульон из птицы, чтобы согреться. Он предложил собравшимся советникам мясные пирожки, посыпанные корицей, которые прекрасно сочетались с