церковных сеньоров были огромны, и он не мог требовать у знати умеренности ради соблюдения правил и морали. Европа становилась фатоватой, ее очаровали восточные ковры, шелка, ситец и ткань дама. А еще были драгоценности, бесконечные экзотичные предметы роскоши, без которых ни одна богатая семья себя не мыслила.

Но если у народа голод – ежедневное блюдо, и корка хлеба всегда одна и та же, то у знати и у семей богатых торговцев, были средства и изобильные столы. При этом вкус у блюд был беден. В деревнях не знали, как прожить от одного урожая до другого, как сохранить то, что собрано. Зимой на полях ничего не росло, и приходилось убивать животных с наступлением холодов, потому что их нечем было кормить. Мясо складывали в ящики, полные соли, где оно хранилось многие месяцы. Мясо не всегда было свежим, плохо хранилось, было прогорклым и вредным. Вино и прожарка – так пытались избавиться от плохих запахов. Поэтому всех привело в восторг наступление времени перца, гвоздики, имбиря. Эти специи появились на столе у богатых людей, словно благословение Божие. Но в те времена, в конце XV века, цена на перец в Венеции повысилась в три раза, и то же самое произошло в Генуе, Антверпене и на других торговых площадях. Но не это было самым худшим. Дело было в том, что хотя специи хранили на складах, их все равно было мало, они оставались редкостью.

Военные столкновения между королевствами и городами-государствами Средиземноморья вредили торговле, привели к разорению дома банкиров и коммерсантов, что ставило под угрозу торговлю в целом. В Египте разгорелась борьба за власть, не было уверенности в безопасности на торговых путях, базары Каира пустовали. Постоянная вражда разных христианских государств и турок сделала опасной торговлю в Адриатическом море и Леванте.

Такой был сценарий. А сколько могут стоить все эти богатства Индий? Огромные деньги. Король дон Мануэл I это знал.

25. Первостепенность Индий

Раскол, раздвоение, сомнения. Эль-рей вертелся на своем ложе, он был недоволен тем, как кончилась экспедиция Васко и Паулу да Гама. Больших дипломатических успехов не было, хотя король даже не знал половины правды. Мысли терзали его, лишали сил. Он ночью страдал от бессонницы, думал, на его лице становилось больше морщин, а в животе собралось много кислоты, было жжение, и король уже к этому привык. Он боялся, что другие его обойдут, бросят свои якоря в малабарских портах, заключат торговые договоры. Он уже потрогал богатства, но теперь он боялся, что не сможет вовремя ими воспользоваться. Время подгоняло, нужно было срочно вернуться в море, самым настойчивым образом.

– Нужно принять самые важные, первостепенные решения для государства, – подчеркнул король, созвав всех своих советников, людей разных способностей, представителей дворянских семей. Он пригласил на совет руководителей с разными целями, людей со знаниями, связями и влиянием. Среди них выделялись два человека – люди смелые, закаленные в битвах. Дон Франсишку да Алмейда и дон Афонсу де Албукерке, который вернулся из кампании в Африке, из гарнизона в Арзиле, чтобы заняться личной безопасностью короля дона Жоау II. Был еще дон Фернандеш де Менезеш, губернатор Сеуты, который недавно вернулся в королевство из-за смерти своего отца. Брат Энрике де Коимбра и два францисканских миссионера представляли клир вместе с доном Франсишку Мендешем, епископом Феса, ректором университета и старым учителем дона Мануэла I.

Король был в загородном дворце Синтры, где постепенно все собрались. Он любил утром охотиться и работать днем, с более ясными идеями в голове после свежего воздуха. Он говорил, что прогулки по сельской местности помогают ему лучше думать. Поэтому приглашенные не удивились выбору места для встречи. Король встретил их в Большом зале, где не было массивной мебели, но та, что была, и сундуки – все из ценных пород деревьев. Естественный свет проникал через окна в арку мансарды и падал на стены. Залы были расположены в шахматном порядке. На стенах тоже чередовались белые и зеленые изразцы в форме замков и башен.

В глубине зала стоял огромный стол, за которым король внимательно изучал Королевский Атлас, серьезное и объемное картографическое произведение искусства мастеров короны. В нем были обозначены самые последние открытия африканского побережья с более точными новыми данными.

– Наш любимый Инфант дон Энрике[91] открыл глаза на мир, и что самое главное, привел на вершину познания, чтобы понимать ветра и море. Сегодня мы обладаем настоящим сокровищем, которому завидуют многие королевства, – наукой мореходства и лучшими навигаторами! – говорил король, чтобы открыть встречу, встав из-за стола и медленно идя по залу.

Раздавалось эхо от его шагов по кирпичам пола цвета каштанов – такая тишина стояла вокруг. Лучи солнца через окна светили на пол, а тень короля получалась кривой и маленькой. Он бродил по залу, всматривался в каждого, продолжая излагать свои мысли.

– Великие навигаторы, – сказал он. – Люди моря, доказавшие призвание делами. Смелый человек Жил Эанеш, еще Зарко, Перештрелу, Кадамошту, Диогу Гомеш, Корте-Реал, Диогу Као, Николау Коэльу и многие другие, – подчеркивал монарх.

Присутствующие согласно кивали головами и вспоминали другие имена, которые отметили историю мореходства в последнее время.

Дон Мануэл I продолжил:

– Простите, уважаемые сеньоры, простите, что я позабыл еще столько имен, чья роль, безусловно, важна. Стоит вспомнить еще одного – это Пэру де Аленькер. Самый выдающийся штурман нашего христианского мира. А еще Бартоломеу Диаш, конечно. Бесстрашный капитан обогнул Мыс и усилил нашу надежду. Нельзя забыть про Васко да Гама, что открыл нам морской путь в Индии. Скоро он будет назначен адмиралом-мором морей Индий.

Монарх таким способом пытался возвысить человека, чтобы в первую очередь из-за него собравшиеся состоятельные люди согласились финансировать экспедицию. Но собрание не поддержало такое высокое королевское назначение. Суверен понял, что только его голос звучал в тронном зале, без обычного одобрительного гула голосов, без ритуала кивания головой. Он удивился, тишина его подавляла. Он упрекнул сам себя, нетерпеливо огляделся, с досадой махнул рукой и стал всматриваться в лица приглашенных, чтобы понять, что именно они думают в глубоком молчании.

– Вы не уверены в важности открытия Васко да Гама, сеньоры?

Тишина давила на головы всего собрания. Слышалось только потрескивание дров в большом мраморном камине за колоннадой, откуда шло тепло, издали.

– Ваше величество, я хочу прежде всего поблагодарить вас за честь, что я нахожусь среди ваших советников, что вы позвали меня.

Это выступил дон Фернанду де Менезеш[92], губернатор Сеуты – храбрый военный, потомственный аристократ, опытный в искусстве дипломатии.