Впрочем, начальник службы безопасности взял себя в руки и тоже изобразил на лице некое подобие дружелюбия. В конце концов, он же прекрасно «танцевал» перед здешними клиентами-толстосумами.

– Приветствую, вас…

– Харбель, – представился начальник безопасности.

– А я – Брейн. Мы тут у вас ненадолго задержимся. Вот наш проездной.

И Брейн показал пропуск, однако безопасник в него даже не посмотрел.

– Без регистрации недействителен.

– А я говорю – действителен.

– У меня инструкции, мистер Брейн.

– А у меня задание, мистер Харбель. И неограниченные полномочия. Если я пристрелю вас и выброшу за борт, это будет всего лишь один из пунктов в моем отчете.

Харбель вздохнул и отвел взгляд.

– Ну, вы же сами служили и знаете, что это такое… – поддел собеседника Брейн и по тому, как тот нервно повел головой, понял, что это для Харбеля больная тема.

– Именно потому, что служил, я должен четко следовать инструкциям.

– Хорошо, давайте так – как только мы сходим, вы подаете рапорт или что там вы должны подавать…

– А когда вы сходите?

– Соскочим на «Кавир восемнадцать». Тут всего-то часов пятнадцать.

– Девятнадцать.

– Ну, вам виднее. Так что, договорились?

– Хорошо. Как только вы сойдете на вспомогательный бот, я отправлю рапорт.

– Я могу поинтересоваться куда? У вас что, есть какой-то головной офис?

– Разумеется – головной офис компании, отдел безопасности.

– Хорошо. И еще просьба – не ругайте вашего бойца. Банни, кажется?

– Он не должен был пускать посторонних.

– А вы смогли бы не пустить вооруженных солдат, которые к тому же показывают важные удостоверения? Уверен, что пустили бы, а потом уже разбирались. Не ругайте Банни, мистер Харбель.

– Но он пустил посторонних! Он поставил безопасность всех пассажиров под вопрос!

– Да бросьте, если говорить о безопасности, отсечку надо оставить еще на боте, а не валить все на парня с дубинкой и парализатором.

– Ладно, я подумаю, – после некоторой паузы ответил Харбель.

– И пошлите его к нам для, так сказать, нашей с вами коммуникации.

На том и распрощались, и Брейн вернулся в подвальчик.

– Ну что там, мы среди друзей? – спросил Янгверд.

– Пока мы на задании, друзей у нас нет. Явного дружелюбия никто не выражает, но нападать пока не будут.

– Ему нужно в туалет, – сказал Дынер, кивнув на Пенса.

– Хорошо, веди. Направо и прямо до упора, тут недалеко. Лиам, а ты выйди и постой, последи за ними. Нельзя забывать, что все это мы делаем только ради этого парня.

– Да-да, сэр! – кивнул гоберли, вскакивая с ранца.

– Только автомат оставь – хватит пистолета.

В дверь постучали, и заглянул охранник.

– Заходи, Банни! Надеюсь, главный тебя не ругал?

– Нет, – покачал головой охранник. – Но глазом косил – будь здоров.

– Я заверил его, что ты практически вставал стеной, но нас было больше и у нас оружие.

– Спасибо, сэр.

– Тебе спасибо. И вот еще что – ты бы не мог нам какой-нибудь еды организовать? Настоящей, из ресторана.

– А что вам принести?

– Принеси чего-нибудь обычного из необычного, но что можно есть – без извращений. И еще пол-литра воды.

– Я понял, сэр.

– Вот деньги. – И Брейн подал двадцать сакверов. – Один саквер тебе – за работу.

– О, сэр! Спасибо… только знаете что – один ваш прямо с китганом по коридору прошел. Может быть, вы скажете ему, что этого здесь лучше не делать?

– Извини, Банни, это тот, которому даже я не указ. У него начальство… куда мне не дотянуться.

– Понял, – кивнул охранник. – Пойду за обедом.

Вернулись Дынер и Пенс, после чего лейтенант стал готовиться делать своему подопечному инъекцию.

– А может, не надо? – попытался возразить тот.

– Нет-нет, солдат, ты уж потерпи. Доктор сказал колоть, пока не выздоровеешь, – сказал Дынер, и Пенс, вздохнув, смирился.

– А мы обед заказали, – сообщил Брейн, чтобы отвлечь Пенса от неприятной процедуры.

– Правда? А вкусненькое будет?

– Уверен, что будет, – сказал Брейн.

– Да у него эта… ну в баночках таких странных – она закончилась. А ему оно нравилось, – сказал Дынер.

– А что там было, в баночках?

– Я не решился пробовать и даже нюхать, но ему нравилось. Зажмуривайся, солдат!

Пенс зажмурился, и Дынер щелкнул инъектором, уколов пациента в предплечье фиолетовой молнией.

– Ой! – вскрикнул тот, но после открыл глаза и улыбнулся.

– Ты молодец, настоящий герой, – заметил ему Брейн.

Он уже понял, что его методика регулярных похвал и поддержка этой атмосферы остальными бойцами позволяла держать пациента в более-менее адекватном состоянии, хотя поначалу Брейн опасался, что все силы будут уходить на успокаивание Пенса. Да и военный врач перед оправкой тоже давал какие-то пессимистические прогнозы. Но пока обходилось.

Вернулся охранник, прикатив ресторанную тележку, перегруженную заказами, и вернул Брейну сдачу.

– И ваша вода, сэр, – сказал он, убирая в карман заработанный саквер.

– Спасибо, приятель. Это очень кстати.

По части набора угощений Брейн зря опасался, что будет нечто такое, о чем его бойцы и не слышали. Все блюда, так или иначе, являлись «пищевыми батончиками», только иной, изысканной формы, цвета, запаха, но ни намека на натуральное происхождение.

Бойцы поели и легли отдыхать, установив дежурство – верить в добрую волю начальника службы безопасности Брейн не собирался.

Группа провела на борту лайнера двенадцать часов и в ночную смену сошла на одной из станций – за семь часов до «Кавир восемнадцать», объявленной конечным пунктом начальнику безопасности.

– Сэр, полагаю, мы должны попытаться вернуться в график, – сказал Дынер, когда они высадились с бота на очередную перекладную станцию. – Я тут прикинул, есть несколько вариантов, как это сделать, пока мы еще не так сильно отклонились от маршрута.

– А зачем нам возвращаться в график? Наша главная задача – доставка Пенса до места. Жестких временных рамок нам выставлено не было.

– Но разве график не является жесткими рамками?

– Нет, график не является.