Времени не было, Ладину давно следовало бы отправиться вызволять Илу. После рождения наследника Лари, ее ребенок Скавару без надобности, и даже день промедления мог стоить ей жизни. Жаль, что это известие дошло до Еруды так поздно! В Кране, как того требует обычай, до последнего скрывали беременность Глосы. А так как в Виленвии никогда особо не интересовались наследниками кранских конунгов, Ладин узнал о ребенке только этой ночью. Оставалось уповать лишь на опыт и чутье человека ожидающего сына Хозяев Еруды, чтобы начать действовать, — в случае реальной угрозы, он, с вверенными ему людьми, должен помочь Илларии без промедления. Виленвиец содрогался при мысли о нависшей над возлюбленной опасности, тем не менее, уже в дорожном облачении, он терпеливо сидел и ждал, когда освободится отец. Пришла Талика и тихо устроилась рядом. Ладин взял ее за руку и погладил по голове. Она протяжно вздохнула. Брат обнял ее и чмокнул в висок: «Все будет хорошо».

Из кабинета отца наконец-то вышел его гость, и брат с сестрой поплелись занять его место. Они вошли несмело, подбадривая друг друга, словно набедокурившие дети, перед строгим гувернером. Отец с сомнением посмотрел на своих давно выросших отпрысков, уж не шутить ли вздумали? После снова вернулся глазами к документам. Ладин плотно закрыл дверь и встал рядом с Пташкой так близко, будто она вот-вот плюхнется в обморок, а ему надо непременно ее поймать. Дышалось легко, где-то около шкафа с книгами, отец открыл окно, и холодный зимний воздух разгуливал здесь, как у себя дома. Пахло отваром полыни, который отец пил каждое утро после того злосчастного отравления. Талика поежилась, пробуравила взглядом письменный стол красного дерева, набрала побольше воздуха и выпалила на одном дыхании.

— Я беременна.

Хозяин Еруды отложил бумаги в сторону и смерил дочь суровым взглядом. Где это видано, что виленвийка приходит с известием о беременности к отцу, а не к возлюбленному! Не по-людски это. Зачем дарить себя тому, кто не любит? Асар сделал глоток отвара и ухмыльнулся.

— Как я понимаю, дочь, если ты пришла ко мне, свадьбы с отцом ребенка не намечается?

Пташка кивнула и опустила глаза. Хозяин Еруды продолжил.

— Я не буду вопрошать, как так получилось, об этом ты поговоришь с матерью. Я спрошу о другом, — отец нервно потер подбородок. — Готова ли ты выйти замуж или хочешь испохабить жизнь себе и всем нам?

Талика хмыкнула.

— У меня есть выбор, отец?

— Нет, дочь. Выбора у тебя нет. Разве что повыбирать женихов и то… Не всякий согласится растить чужого ребенка даже за твое приданое.

— Если нужно, я добавлю, — сказал Ладин запальчиво и после паузы добавил, — столько же.

Отец скорчил рожу.

— Не думаю, что это хорошая идея. Я бы не стал поощрять подобное. Но беременность никуда не денешь, к бабкам мы Пташку нашу не поведем, остается одно — обдумать список кандидатов и предоставить ей выбор. Я прав дочь?

— Да, — ответила Талика еле слышно, и Ладин почувствовал, как она оседает в его руках. Он больно ущипнул ее за плечо. Сестра встрепенулась и повторила свой ответ твердым голосом. — Да. Я готова рассмотреть ваши списки.

— Вот и славно, — невесело улыбнулся отец. — А теперь идите, я жутко занят.

Он поднялся из-за стола и бесцеремонно выпихнул детей в коридор. Несколько минут они сидели и смотрели на огонь в камине. Наконец, сын Хозяев Еруды не выдержал.

— Напиши ему. Напиши отцу ребенка.

Талика покачала головой.

— Нет. Ему нужна другая, я не хочу привязывать его таким образом.

— А привязывать какого-то приданым ты готова?

Пташка пожала плечами.

— Почему нет? Это честная сделка.

Ладин молча обнял сестру и положил ее голову себе на плечо. Им повезло, отец занят чем-то серьезным, но это вовсе не значит, что дальше все будет так же спокойно.

В другом конце гостиной замаячила долговязая фигура матери. Талика прошептала.

— Пошли со мной и к маме?

— Ну нет, — усмехнулся брат, — это вы, как женщины, без меня, разберетесь.

Пташка фыркнула.

— Трус! — и пошла навстречу родительнице.

Ладин спешно ретировался. Видеть какую бурю затеет мать ему не хотелось. Как бы там ни было, с ней у Талики пойдет другой разговор. Виленвиец жизнь свою готов поставить, мать давно в курсе очередной любовной неудачи Пташки, и не станет добивать ее нравоучениями. Поворчит, конечно, но больше для порядка.

Если бы год назад кто-нибудь сказал Иле, что ей придется облачаться точь-в-точь как в пятнадцатилетнем возрасте, она подняла бы всех на смех. Но факт оставался фактом: каждое ее утро начиналось с запихивания наточенных спиц в прическу и затягивания разболтавшейся за ночь шнуровки браслета на левой руке. Браслетом двойняшки Вертала называли широкий кусок плотной материи, охватывающий руку от запястья до локтя с креплениями для нескольких спиц и тонкого ножа. Железки прятались с внутренней стороны руки и не были заметны под тканью рукава с первого взгляда, зато, в случае чего, можно было без труда извлечь оружие на свет божий правой рукой. Десять лет назад, спицы пару раз спасали Илларии жизнь. Просан-покровитель, как давно это было! Она думала, что успела забыть об этом.

Ила тяжело вздохнула. Надела на средний палец правой руки перстень со знаком клана, на мизинец нанизала колечко с бриллиантом, отличным чистым крупным камнем голубоватого оттенка, его подарил ей Керель на годовщину. На шею повесила цепочку с талисманом. Натянула платье и посмотрела на себя в зеркало. Из недр царства стекла и серебра на нее смотрел загнанный зверь. Еще могучий, но уже потерявший всякую надежду, вот-вот и бежать станет невмоготу, а охотник обретет, наконец, свою долгожданную добычу. Женщина ухмыльнулась, если этот торейский шут думает получить ее жизнь без ответной жертвы, он ошибается. Парочку его подручных она заберет с собой.

В дверь постучала Арла и пригласила спуститься к завтраку. Ила поправила прическу, вышла из комнаты и отправилась в столовую. Головорез, дежуривший у двери, последовал за ней. Мужчина шел нехотя, предвкушая много вкусностей, которые обойдут его стороной. Арла явно приняла сторону мачехи супруга, она не только запретила охране заходить в спальню королевы Тору, но и всячески помогала выводить ее надсмотрщиков из себя. Слугам в доме матери Арлы жилось намного лучше людей, следящих за Илой.

За столом шумели дети, хозяйка дома раздавала приказания, Арла бесконечно шутила, и Ила, погрузившись с головой в утреннюю суету, на несколько минут забыла о своих неприятностях. В реальность вернул головорез чересчур близко склонившийся над ее чашкой с какао. Вряд ли он успел что-то добавить туда, но Иллария, тщательно обнюхав чашку, пить из нее не стала. Арла поняла все без слов, и через пару минут какао заменили.

После завтрака хозяйка дома предложила прогуляться по побережью, чтобы хоть чем-то занять сорванцов. Илу давно уже утомляли большие прогулки, но отказаться она не могла, боялась остаться наедине с дежурным. Все мыслимые сроки для рождения ребенка Скавара прошли, ничего хорошего для его жены это не сулило. Наверняка, у бугаев есть указания на этот счет от короля Тору, и давать им повод выполнить приказ не следует.