оно казалось мне большим, то есть мне не по размеру, то сейчас перстень сел так, будто его делали по моей мерке. Что творилось в моей душе в тот момент, не передать словами! Будто кто-то близкий и родной, затерявшийся в дальних странствиях, вдруг шагнул на порог дома. Судорожно вздохнув, я прижала ладони к лицу и затихла, справляясь с подступившими рыданиями.

– Благодарю, – простонала я, а после, бросив взгляд в сторону двери, позвала: – Танияр…

– Ашити, – прилетело ко мне тихим шорохом листвы на деревьях. – Я здесь…

– Танияр, – вырвалось из моего горла прерывистым всхлипом, – как же я истосковалась по тебе.

– Дайнани, – услышала я призыв бальчи и порывисто сжала руку между колен. – Если ты готова, иди есть.

– До вечера, любовь моя, – шепнула я в пустоту. – Призову.

Потом поцеловала камень, ставший непроницаемым, как и два других, а после покинула спальню, ожидая, что последует дальше. Однако бальчи не кинулся рыскать по дому и не взглянул на меня с подозрением. Кажется, он ничего не заметил. Я уселась за стол, уставленный несколькими блюдами, но продолжала ждать вестей от махира или его подручных, которые должны были бы последовать. Не последовали. Никто так и не пришел проверить меня и сказать, что ощутил присутствие Создателя. И вскоре я совсем расслабилась.

Мне не терпелось снова воспользоваться «Дыханием Белого Духа», но пока за окном было светло, я не рискнула. И хоть ожидание томило, я решила исследовать сад и ближайшие окрестности.

– Хочу прогуляться, – сказала я бальчи.

Он всё это время сидел у двери, поджав под себя ноги. А услышав мои слова, молча поднялся и замер в ожидании, когда я выйду наружу.

– Ты и ночью будешь здесь? – спросила я.

– Великий махир велел служить дайнани днем и ночью, – ответил прислужник.

– Как ты можешь служить мне ночью? – задала я новый вопрос. – Как мужчина ты мне не нужен. Как слуга тоже. Налить себе воды я могу и самостоятельно.

– Бальчи не мужчина, – последовал ответ. – Бальчи – тень у ног великого махира.

– Э-э… – озадаченно протянула я. – Ты бесполый?

Прислужник не ответил.

– Ночью ты мне не нужен, – повторила я.

– Я буду сидеть за дверью, – сказал бальчи.

– Ты спишь? Тебя терзает голод?

– Бальчи – человек из мяса и костей, – ответил он.

– Ну, хотя бы человек, – усмехнулась я и вышла из дома.

Садик оказался маленьким, но уютным. Затеряться здесь не получилось бы и при огромном желании, однако скрыться от назойливого взора бальчи можно. Тут не было кадок и ящиков, какие я видела в галереях и на улицах ярусов ниже. Растения росли, как и полагается, в земле. Но была ли она насыпана на камень, или же в деле поучаствовала магия, я спрашивать не стала. В конце концов, Илгиз повелевал именно камнями и, наверное, мог проделать с ними многое. А великий махир и его подручные обладали частью силы своего Покровителя, значит, и им было подвластно оживить камень.

Посреди садика находился пруд, тоже небольшой и совсем не глубокий. Он был сделан в форме ракушки. Вода в нем была чистой. На дне лежали обычные речные камешки, росли редкие водоросли, а между ними плавали маленькие рыбки, чья чешуя казалась зеркальной. А вокруг пруда были высажены кусты. Они наполовину были усыпаны красными ягодами, но цветов еще оставалось немало. По периметру росли невысокие деревья, чей тонкий ствол разветвлялся на два, у некоторых на три ствола. И венчала их плоская крона, с которой свисали нити-стебли, покрытые сиреневыми соцветиями на конце.

У одной из стен стояла беседка, представлявшая собой четыре каменных столба, державших округлую крышу. По столбам и крыше густо расползлось вьющееся растение. Переползло оно и на стену и… калитку, почти скрытую зеленью. Представляла она собой очередную резную деревянную решетку. Подойдя к ней, я подергала, но калитка оказалась закрыта.

– Бальчи, что там? – спросила я, не оборачиваясь.

– Там дартан махари, – ответил прислужник. – Если захочешь впустить ее, открой замок.

– Закрывается только с моей стороны? – я посмотрела на него.

– Раньше Акмаль могла заходить сюда, когда захочет, с ее стороны нет замка. Великий махир сказал, что теперь в дартане живет муж махари и его мать. Ты не захочешь, чтобы они приходили к тебе, потому приказал сделать замок. Это твой сад, дайнани. Кого захочешь, того впустишь.

– Хорошо, – согласилась я.

Ядовитые и злобные горгульи мне тут были без надобности. И то, что кустарник должен был скрывать того, кто сидит на скамеечке под каменным куполом, мне пришлось по душе. А вот смогу ли остаться тут в одиночестве, я решила узнать прямо сейчас. Однако прежде спросила иное:

– Бальчи, махари уже вернулась?

– Махари недавно вошла в свой дартан, – последовал ответ.

Кивнув, я велела:

– Оставь меня. – Прислужник не двинулся с места, возможно просто не поняв, чего я от него хочу. И я уточнила: – Бальчи, я хочу остаться в одиночестве, выйди из сада.

– Я буду там, – прислужник указал на вход в садик. – Просто хлопни в ладоши, и я приду.

– Хорошо, я поняла, ступай, – ответила я.

Некоторое время я еще не двигалась с места, смотрела вслед бальчи. Дождалась, когда он вышел из сада, а после направилась в беседку. Усевшись на скамейку, я положила на колени руку, на которой было надето кольцо, и погладила ледяную бусину кончиком пальца. А затем закрыла глаза, но вовсе не для того, чтобы позвать Танияра или отправиться к нему. Я вновь размышляла. О бальчи.

Выходит, у него еще и тонкий слух, раз он придет по хлопку ладоней. Надо будет проверить, насколько прислужник хорошо слышит, но чуть позже. Пока мне хотелось просто расслабиться и посидеть, ни о чем не думая. Впрочем, выходило это плохо. Сначала я вспомнила об Акмаль и попыталась представить, что сейчас происходит в ее дартане. Знал ли уже Архам, кем является его жена? Рад ли был увидеть ее? Все-таки он ее любил, и вряд ли эти чувства были наведенными. Может, на него и воздействовали, чтобы ускорить свадьбу, но после у него было два с лишним года, чтобы искренне увлечься третьей женой. Что он вообще думает?

А затем я усмехнулась, подумав о Селек. Вот уж кто не будет рад невестке. Если в Зеленых землях старшая каанша была на вершине, то сейчас Акмаль отыграется за всё. Свою свекровь махари терпеть не могла. Хотя… Архам вряд ли одобрит, если его мать унизят, но и позволять Селек куражиться дочь великого махира уже точно не станет. Даже сложно представить, что будет твориться у моих