— Не понимаю, что мы делаем, — заметилаона, — разве что снимаем рекламу для сумасшедшего дома.

Никто не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Ромстедтоже промолчал; он углубился в анализ происходящего в поисках какого-нибудьупущения, которое подарило бы им хоть маленький лучик надежды. Очевидно, Полетттоже поедет, а этого он совсем не ожидал. Пока тот, кто находился рядом сПолетт, держал его на мушке, другой открыл наручники и достал короткую цепь состальными кольцами на концах. Один из наручников остался на левом запястьеРомстеда, а другой пристегнули к одному из колец цепи. Дверцы были закрыты, иРомстед заметил, что в правой дверце тоже проделано отверстие. Значит, оноказался прав насчет стержня. Тот, кто находился рядом с ним, нагнулся. Конецстержня появился слева из отверстия в дверце, прямо над ручкой. Он прошелсквозь нижнее кольцо цепи, затем между скованными руками Полетт и черезотверстие в правой дверце. Ромстед услышал, как на концы стержня надели шайбы инавернули гайки, затянув их гаечным ключом. «Ничего себе, — подумалон. — Из машины не выбраться, пока добрый дядя не выпустит».

Полудюймовый стержень прошел между животом и коленями,пригвоздив их к сиденьям. Даже без наручников отсюда не выбраться, как изкресла с пристегнутым ремнем безопасности. Намертво закрепленный стержень недаст открыть двери. Правая рука Ромстеда оставалась свободной, а длина цепи налевой позволяла положить руку на руль и вести машину — но это все. Он не смогбы даже приподняться с сиденья или дотянуться до чего-нибудь в машине.

— Она тоже должна ехать? — спросил он.

— Эт-точна, — ответил Техасец справа. —Конешна, ты не сможешь сама опустить стекла, детка, но зато не буш беспокоитьсяо своей прическе.

Полетт не обратила внимания на его слова. Один из софитов наштативе подтащили к машине и поставили так, чтобы он светил через ветровоестекло. Кесслер с «Полароидом» встал слева от Ромстеда.

— Левую руку на руль, Ромстед, — приказалон. — И оба смотрите сюда. — Они повернулись. Кесслер щелкнул.

«Очень уж осторожен, — отметил Ромстед, —старается, чтобы ничего из внутреннего интерьера машины не попало в кадр.Только мы двое и задник с другой стороны». Когда появился снимок, Кесслерудовлетворенно кивнул. Приблизившись, он сделал снимок под углом, чтобызапечатлеть в деталях стержень и наручники.

Потом стержень убрали и их выпустили из машины. РукиРомстеда снова сковали впереди, и пока Кесслер фотографировал что-то на полумашины за передним сиденьем — на этот раз со вспышкой, — Техасец держал ихпод прицелом дробовика. Когда Кесслер сделал два снимка, он кивнул Техасцу:

— Ну ладно, теперь покажите им. Шевельнув дробовиком,Техасец кивнул. Ромстед проковылял вперед и заглянул за откинутое впередсиденье. Света от софитов хватило, чтобы разглядеть все как следует. Ноувиденное мало о чем ему говорило, кроме одного предмета, от которого егобросило в дрожь. Квадратный алюминиевый ящик с электронной начинкой, —явно самодельной, потому что нигде не было видно пластинки с клеймомпроизводителя, — установленный на пористую резину и прикрепленный к полу вдальнем конце салона. С ближней стороны стоял комплект аккумуляторов, а междуними и ящиком по полу свободно лежали соединительные провода. Динамитныемашинки были почти не заметны, но Ромстед знал, что Кесслер вписал его в кадрименно так, как ему хотелось.

От двух связок динамита — по одной под каждым сиденьем —виднелись только края. В каждой связке по семь динамитных шашек, скрепленныхвместе, а к центральной шашке каждой связки прикреплена капсула взрывателя.Оголенные провода взрывателя соединялись с теми, что тянулись, по полу.

— Это только для снимков, — пояснилКесслер. — Мы разрядим устройство, пока вас не посадят в машину.

«Какое великодушие, какое благородство, — подумалРомстед. — Только чего оно стоит, если кто-то из бандитов должен вестимашину до места. На меня-то уж наверняка наденут наручники и завяжут глаза».Потом Кесслер принялся снимать со вспышкой внутренности багажника. Получившийсяснимок его вполне устроил.

— Ну ладно, — сказал он, — пусть посмотрят.

Техасец махнул дробовиком. Ромстед вперевалку подошел кбагажнику. Он тоже был нашпигован колдовской электроникой на пористойрезине, — и опять все самодельное, соединенное изолированными проводами икабелями. Но внимание Ромстеда привлек ящик, не менее зловещий с виду, чемдинамит. Ящик занимал почти весь багажник, в него вместилась бы пара большихчемоданов. Он был сделан из покрытой асбестом четвертьдюймовой стали, а наоткидной крышке имелся мощный запор.

— Все ясно? — спросил Кесслер.

— Само собой, — мрачно подтвердил Ромстед. —Только зачем нам тогда ехать?

— Вы не правильно интерпретируете наши намерения. Вамнадо знать, что мы не блефуем; если вы нас вынудите, мы взорвем машину. Выопасный человек, Ромстед, и мы это признаем. Начать с того, что вы слишком ужпохожи на того старого черта. К тому же мы разузнали кое-что из вашегопрошлого, так что если случится непредвиденное, нам не придется опасаться, чтовзрыв разбросает деньги по доброй половине штата. Даже не надейтесь. Мы нехотим вас искушать. Если вы попытаетесь сопротивляться, то как бы нам ни былонеприятно взрывать вас, мы это сделаем. Однако деньги останутся целы.

Ромстед ничего не сказал, однако, пока их вели обратно вдом, на его лице, почти скрытом под повязкой, отражалась напряженная работамысли. Даже гений иногда допускает мелкие просчеты, а может быть, мания величияи уверенность в собственной непогрешимости приведет его к крупной ошибке.

Ромстед лежал, вытянувшись на кровати, и глядел на чековуюкнижку и чек на закрытие счета в «Саузленд траст». Он слушал голос Кесслера изинтеркома, который в данный момент обращался к Полетт Кармоди:

— ..Для того чтобы вы не отнимали у нас время внадежде, что мы не знаем, о чем ведем речь и пытаемся блефовать, я перескажувам все по главам и стихам, как в Библии. Ваш муж оставил вам состояние, котороепосле уплаты налогов составляет чуть более трех миллионов долларов. Примерносемьсот тысяч из этой суммы приходится на недвижимость — дома в Ла-Джолле иКолвиле, кое-что в приморском районе города и утаенное от налоговой службыранчо неподалеку от Элко. Около полумиллиона содержится в акциях компании позастройке земельных участков, которую Стив Кармоди основал в 1953 году.Остальное — без малого миллион девятьсот тысяч — вложено в облигации, некоторыеиз которых освобождены от налогов, а большинство принадлежит промышленным иправительственным организациям. Душеприказчиком вашего мужа был его младшийбрат, Джером Кармоди, адвокат в Ла-Джолле, а также и ваш адвокат.

Требование выкупа адресовано именно ему, и оно подкрепляетсятелефонным сообщением, которое он уже получил. Требование вместе сфотографиями, чтобы убедить его в серьезности наших намерений, отправитсясегодня вечером специальной авиапочтой из места, расположенного, ну скажем…севернее Техачаписа. Нам нужен от вас один миллион восемьсот тридцать тысяч.Деньги не его, и он не станет сильно переживать. В вашем лице мы имеем дело свесьма уникальным случаем киднеппинга: ведь каждый из вас сам платит за себя.