Копейщики бежали к нему, второй лучник готовился выстрелить. Бросив копье, Арминий схватил поверженного врага за плечи и рывком поднял с земли, заслоняясь им, как щитом. С плотоядным чавканьем стрела вошла в плоть умирающего, и его тело судорожно дернулось. Арминий старался действовать предельно быстро. Он тут же бросил дважды убитого лучника на подбегавших копейщиков, развернулся и побежал.

Пара быстрых ног давала шанс оторваться от преследователей, но с каждым прыжком он чувствовал, как рвется кожа на боку вокруг раны. Хотя оставшийся в живых лучник и промахнулся несколько раз, стрела могла вонзиться в сердце в любое мгновение. Только б добраться до опушки леса… Он уже пробежал двадцать шагов и, посчитав, что лучник должен быть готов выстрелить, внезапно прыгнул вправо и перескочил через поваленное дерево. Стрела просвистела слева, и Арминий почувствовал огромное облегчение.

Он пробежал еще тридцать шагов, а лучник все не стрелял. Арминий слышал громкие ругательства и топот за спиной – его преследовали копейщики. Густой подлесок и упавшие старые деревья не позволяли оглянуться на бегу – слишком велика была опасность оступиться, споткнуться и упасть. Вождь пронесся еще шагов десять и уже начал думать, что оказался вне пределов досягаемости для лучника. Он добежит до опушки, там громким криком позовет на помощь, и каждый, кто услышит, поспешит ему на выручку. Преследователи испугаются. Он останется жить.

«Вжжжик».

Правое бедро взорвалось невыносимой болью, какой Арминий никогда не испытывал. Споткнувшись, он остановился. Сзади донеслись торжествующие крики. Шипя от боли и балансируя на левой ноге, вождь посмотрел вниз. Зазубренный наконечник стрелы, пройдя сквозь штанину, вышел из передней части правого бедра, а хвост с оперением торчал сзади. Ни обломать стрелу, ни тем более вытащить ее времени не было. Даже если попробовать, боль отнимет силы.

Теперь Арминий мог только хромать. Он оглянулся, и все его надежды рухнули. Копейщики были менее чем в пятидесяти шагах, лучник – чуть дальше. Все пятеро спешили к нему.

Теперь из оружия у него остался только кинжал с коротким лезвием, бесполезный против врагов с копьями и луком. Тем не менее он выхватил его и развернулся лицом к убийцам. «Какая бессмысленная смерть», – пронеслась в голове горькая мысль. После всего совершенного, после сокрушительного удара по римским легионам он закончит жизнь, как раненый олень, и не сможет помешать тем, кто его прикончит.

За спиной зашелестела листва. Морщась от боли, Арминий попытался повернуться, чтобы лицом к лицу встретить врага, каким-то образом оказавшегося между ним и поселком. До того как упасть на землю, он успел заметить хрупкую фигурку в арке и услышал звон спущенной тетивы. Стрела прошла мимо и через мгновение угодила в горло переднего копейщика, который рухнул, не издав ни звука.

– МММ! УУУМММ!

Высокий тон указывал на юнца, но это был именно боевой клич, знакомый большинству племен. Его подхватил второй голос, находившийся недалеко от первого, и сквозь окутавшие его дурманящие волны боли Арминий расслышал звук еще двух выпущенных стрел, пролетевших над ним. Одна из них ранила следующего копейщика. Спасители не прекращали повторять боевой клич пронзительными голосами, перемежая его с оскорблениями и выкриками, сравнивавшими нападавших со свиньями, крысами и прочими животными.

– Отдайте его нам! – крикнул один из копейщиков. – Вас это не касается!

– Как это не касается? – возразил паренек, стоявший над Арминием. – Он – мой вождь, а вы пытаетесь убить его. Убирайтесь в то сраное болото, которое вы называете домом, пока мы не утыкали вас стрелами, как ваших друзей.

Мальчишка хорохорился, но голос его дрожал.

У Арминия перед глазами плыли какие-то вспышки, к горлу подступала тошнота, но отчаянным усилием воли он заставил себя сесть. Его спасителями оказались два подростка, один с взъерошенными волосами, другой невысокий, но плотный; оба уже вступили в пору взросления и были вооружены большими луками, какие используют настоящие воины. Вдвоем они выступили против четверых, один из которых был ранен в руку. К сожалению, лучник не пострадал и теперь готовился выстрелить в Арминия. Наложив стрелу на тетиву, он повел луком, целя в лицо. «Все, – подумал Арминий. – Мне конец».

«Вжжжик».

Лучник рухнул навзничь – из груди его торчала стрела.

– Держи. – Подросток, только что убивший лучника, ногой подвинул охотничье копье. Используя его как костыль, Арминий, не обращая внимания на острую боль в бедре, поднялся. По внутренней стороне правой ноги стекала теплая кровь. Он смог держать равновесие, опираясь на здоровую ногу, и поудобнее перехватил копье.

Оставшиеся три копейщика – один из них раненый – заколебались, когда парень, убивший лучника, наложил на тетиву следующую стрелу. Теперь против них были два лука и копье Арминия. Не зная, на что решиться, они переглянулись.

– Подходите, ублюдки, – прорычал Арминий. – По крайней мере, один из вас умрет, если не все вы.

Оскорбление могло подвигнуть копейщиков на нападение, но тут донеслись голоса людей, спешивших на помощь из поселка. Убийцам стало ясно, что довести дело до конца им не удастся. Развернувшись, они бросились бежать.

«Вжжжик!» – Вслед им понеслась стрела, но на этот раз юный лучник промахнулся.

– Пусть убираются, трусы, – выговорил Арминий, с трудом ворочая языком.

Мир вокруг него завертелся, перед глазами все поплыло. Он упал бы, но первый подросток схватил его за левую руку и помог устоять на ногах. Собственная голова казалась Арминию слишком большой и тяжелой для плеч, но он смог посмотреть на своего спасителя, успел признать в нем внука Тудра, который был одним из наиболее доверенных людей его отца, произнес: «Благодарю…» – и полетел в бездонный черный колодец.

Первым, что увидел Арминий, открыв глаза, было лицо Туснельды. Глаза покраснели, щеки ввалились – она определенно плакала. Жена смотрела поверх Арминия на кого-то, стоявшего по другую сторону ложа. Сам вождь лежал навзничь и, посмотрев вверх, узнал крышу своего длинного дома.

– Ты очнулся! – радостно вскрикнула Туснельда.

Арминий пошевелил языком в пересохшем рту.

– Кажется, да, – с кривой усмешкой сказал он. – Дай воды, пожалуйста. Я долго был без сознания?

– Наверное, час. – Она промокнула его лоб влажной тряпицей. – Достаточно долго, чтобы жрец успел извлечь стрелу.

Смутные воспоминания о боли еще более сильной, чем от полученного ранения, всплыли в голове. Он провел правой рукой по бедру и нащупал плотную повязку. От раны волнами распространялась пульсирующая боль, не такая острая, как раньше, но неприятная.

– Стрела вышла легко?

– Достаточно легко, – произнес знакомый голос.

Арминий повернул голову и, оскалившись, посмотрел на Мело.

– Ну, и где вы были?

Помощник сделал виноватое лицо.