сопротивляться, терпения не осталось. В его руках я забывала обо всем. О том, что совсем недавно мне снился кошмар, о том, что наши «отношения» ни на что не похожи, и уж точно их нельзя было назвать нормальными, стандартными, привычными. Но именно это казалось правильным.

Сегодня он для меня стал другим. Настоящим. Без брони юмора и иронии, которую он нагромождал вокруг себя. Живым, со своими страхами, со своей болью, которой смог поделиться.

Я слишком хорошо знала мужчин: для большинства признать свою слабость, а тем более фиаско на любовном фронте было равно медленной ментальной кастрации и лишения звания «настоящий мужик».

Лев открылся легко и непринужденно, обнажая душу. Не играл в сурового мачо, не притворялся тем, кем на самом деле не был.

Я не знала, что бывает ТАК. Мучительно сладко от жадного поцелуя, который не хотелось прекращать.

Все мое тело, каждая предательская клеточка тянулась к его рукам. Я хотела немедленно это прекратить и боялась, что он остановится. Саму себя боялась, тех чувств, что он вызывал во мне.

Когда его губы опустились на шею, прикусывая нежную кожу, губы сами прошептали:

– Лева…

Мне нравилось его имя. Нравился вкус его губ, его запах, в котором я растворялась.

– Сенька, – шептал он словно в бреду, выцеловывая узоры на моей шее, – зараза языкастая, ведьма чертова. Всю душу наизнанку вывернула.

Я потерялась в его голосе. Хриплом, надтреснутом, словно Лев сам с собой боролся и проиграл. Впрочем, как и я.

Я заерзала под ним, все еще раздумывая, то ли просить остановиться, то ли умолять не останавливаться.

Кожа покрылась испариной, ноги тряслись, когда его огромная ладонь сжала грудь. Даже сквозь ткань его футболки ощущалось это прикосновением каленого железа к чувствительной коже.

Лев коленом раздвинул мои ноги, устраиваясь между ними, и потерся пахом о самое чувствительно местечко так, что меня подкинуло ему навстречу. Лев медленно задвигался вверх и вниз. Его пальцы до боли сжали сосок, а губами Лев прикусил мочку уха, продолжая двигать бедрами так, словно уже был во мне. И не было между нами слоев одежды.

– Красивая. Охренеть, какая ты красивая, – шептал он мне на ухо, – и вкусная, Еська, какая ты, твою мать, вкусная.

Последнюю фразу он выдохнул мне в губы перед тем, как снова поцеловать.

И последние барьеры пали. Он стал мне необходим. Впервые в жизни мне захотелось покориться мужчине, раствориться в его грубоватом шепоте, выгибаться навстречу его рукам, подставлять тело под поцелуи.

Забыть обо всем хотя бы утра.

Кажется, Лев в мгновение уловил мою капитуляцию. Его футболка, в которую я переоделась, вдруг улетела куда-то в другой край комнаты, а следом я волшебным образом лишилась белья, оставаясь обнаженной перед ним.

Я прикрыла глаза, облизала губы и сама потянулась ему навстречу. Потянула на себя, зарываясь пальцами в волосы, и целовала так, как хотела, выплескивая наружу все, что накопилось.

Нетерпеливо оттолкнула его от себя, натыкаясь на безумный непонимающий взгляд. Всего на секунду – ровно до того момента, когда мои руки потянулись к его спортивным штанам, рывком сдирая одежду.

Я встала на колени, пытаясь снять то, что нам мешало. Откинула в сторону его одежду и села сверху. Ладони Льва сжали мои бедра, когда я целовала его шею.

– Валькирия, млин! – почти в экстазе прошептал он.

Собрал мои волосы, намотал на кулак и посмотрел мне в глаза:

– Прости, милая, сегодня главный я.

Меня снова бросили спиной на диван, Лев раздвинул мои бедра, а я громко вскрикнула, когда его язык ударил по чувствительной точке. Он сильнее развел мои бедра в сторону, открывая меня для себя. В глазах потемнело, когда он с силой втянул клитор в рот, постукивая языком.

– Боже! – единственное, что я могла сказать в тот момент.

Его ладонь легла между грудей, пока язык вытворял невообразимое.

– Запомни, где мы остановились, потом продолжим, – нетерпеливо пообещал Лев, поднимаясь.

Я уже ничего не видела. Только чувствовала, как меня медленно, плавно наполняет его член. И задыхалась от нахлынувших чувств.

– Господи, он огромный! – выдохнула я, когда Лев вошел до упора.

И позорно захныкала, требуя продолжения. Сама качнула бедрами ему навстречу.

Все! Предохранители коротнули и сгорели у нас обоих. Лев задвигался так, словно пытался из меня душу выбить.

Жестко. С каждым толчком наращивая темп.

Сквозь шум в ушах я могла слышать только звуки наших тел. Его стоны и шепот словно в бреду: «моя девочка», «для меня»…

Он вышел из меня, подхватил за талию, поднял и поставил на колени, заставляя опереться руками о спинку дивана.

Прикусил мою попу, заставляя возмущенно пискнуть, и снова наполнил.

– Прогнись, – потребовал он, – вот так.

Ладонь легла мне на поясницу, заставляя делать то, что он приказал, и с каждым новым движением вознося к небесам.

Он наклонился, прикусывая кожу на спине, и я рассыпалась на мелкие кусочки. Кажется, я кричала и все никак не могла перестать сокращаться вокруг него.

Слышала цветистый восхищенный мат, но разобрать слова не получалось.

Я безвольной куклой расслабилась в его руках. Легкие горели, когда я судорожно глотала ртом воздух.

Но передышка была недолгой.

Лев осторожно взял меня за шею, притянул к себе, поцеловал в губы и продолжил сладкое безумие.

И я растворилась в нем. В ту ночь мы были потеряны для всего мира, создавая собственный, пропитанный хриплым пошлым шепотом, нежными прикосновениями, сумасшедшей страстью и тем, что мы оба пока не до конца осознали…

На душ не оставалось сил. Просто в один момент Лев расслабился, уложил мою голову себе на грудь, и мы оба отключились.

Ненадолго.

Я открыла глаза, услышав непривычный скрежет открываемого замка. Было жарко, все тело затекло, а мышцы ныли.

Я лежала, почти распластавшись на Льве, который обеими руками прижимал меня к себе так, словно боялся, что я сбегу, накрытые пледом, будто спрятанные в наш собственный кокон.

– Лева! – крикнул знакомый голос из прихожей.

Лев вздрогнул, сильнее придавил меня, удерживая на месте, и грозно пообещал:

– Сунешься в гостиную, и ты покойник!

– Понял! – радостно пообещал Матвей. – Пойду погуляю полчаса.

Подумал и добавил:

– Сенька, добро пожаловать в семью!

Звук закрывающейся двери и хриплый, сытый шепот мне в макушку:

– Доброе утро, моя…

Глава 28

Есения

Наверное, если бы желание поспать еще немного не было настолько сильным, перебивая все остальные чувства, я бы осыпалась пеплом от стыда.

А так я всего лишь покраснела до кончиков волос и постаралась спрятаться. Впрочем, тоже не совсем удачно –