с причастием наст. времени от глагола as — «быть» как в I, 76, 5: yâthâ vîprasya mânuso havîrbhir / devän âyajah kavîbhih kavîh sân / evâ. adyâ .. yajasva. — «Подобно тому, как ты жертвовал богам возлияния вдохновенного Ману, будучи (сам) поэтом среди поэтов, так... пожертвуй. сегодня!» и I, 94, 7: уб viçvâtah suprâtïkah sadrnn dsi / duré cit sân talîd ivâti rocase.— «Тот, кто обладает прекрасным обликом, обращенным во все стороны, одинаковым, — ты светишь черезо все, даже когда находишься далеко, словно ты близко».

Среди различных видов определений и приложений, образующих в РВ нередко довольно длинные цепочки, особое место занимают случаи с разорванной синтаксической связью — а именно с отсутствием сказуемого (в предложениях нейтрального стиля оно находится в конечном положении). В этих случаях имеет место не предложение, поскольку нет предикативности, а перечень признаков, их реестр, в виде которого представлено божество. Можно сказать, что вокруг каждого божества возникла инерция некоторого числа этикеток, которые в любой момент можно было предикатизировать[276]. Например, о Марутах в V, 57, 4: vâtatviso maruto varsânirnijo | yamà iva susadrçah supéçasah | piçângâçvâ arunâçvâ arepasah | prâtraksaso mahinâ dyaùr ivorâvah — «Сильные ветром Маруты, рядящиеся в дождь, совсем одинаковые, словно близнецы, дивно украшенные, с золотистыми конями, с алыми конями, беспорочные, выдающейся силы, величием широкие, словно небо..» При интерпретации таких стихов возникают трудности, вызванные тем, что здесь стерта грань между атрибутивными и предикативными конструкциями.

Реестр признаков божества бывает иногда дан в виде серии определительных придаточных предложений, при которых главное предложение отсутствует. Например: yé açvînâ yé pitârâ yâ ütt | dhenum tataksür rbhâvo yé âçvâ | yé âmsatrâ ya rdhag rôdasî | yé vibhco nârah svapatyâni cakrûh (IV, 34, 9) — «Рибху, которые (поддержали) Ашвинов, которые — родителей, которые (своими) поддержками создали дойную корову, которые — двоих коней, которые — два панциря, которые порознь (укрепили) два мира, (те мужи) Вибху, которые сделали (так, что у людей) хорошее потомство...». Напрашивается предположение о том, что разорванный синтаксис выражающийся в отсутствии предикативности, является в таких случаях сознательным приемом. Эта форма, по-видимому, вполне соответствует свойственной риши манере видения — быстрой смене статичных картин.

В структуре сложного предложения в РВ вообще заключен некоторый элемент неопределенности, кроме того, этому типу предложений свойственно в языке РВ слишком общее инвариантное значение[277]. При таком положении конкретная интерпретация синтаксической структуры определяется контекстом. Сложности синтаксического уровня начинаются с того, что далеко не всегда понятно, как синтаксически членить текст. При этом неопределенность в отдельных случаях может быть столь велика, что интерпретатор колеблется в выборе между последовательностью простых предложений, сложносочиненным и сложноподчиненным предложением. Это возможно потому, что текст был предназначен для устной передачи, при которой немалую роль играла интонация. В позднем же письменно зафиксированном тексте знаков препинания практически нет, а существуют разделители стихов. Критерием во многих случаях является только ударение.

Существует общее правило, что личная форма глагола является безударной в самостоятельном предложении и ударной в придаточном. На реализацию этого правила в тексте наложен ряд ограничений. Во-первых, личной формы глагола в предложении может не быть (в случаях, когда сказуемое выражено причастием или именем). Во-вторых, если личная форма стоит в начале пады, то она всегда ударная. Наконец, в-третьих, даже если есть все условия для реализации противопоставления ударных и безударных личных форм глагола, для современного интерпретатора текста далеко не всегда ясен характер этого противопоставления. В качестве примера можно привести следующие строки из гимна к Ашвинам: yuvâm gôtamah purumïlhô ätrir / dâsrâ hävate "vase havismân (I, 183, 5). — «Вас (призывал) Готама, Пурумилха, Атри, — о чудесные, вас зовет на помощь жертвователь!» Судя по тонической форме глагола hävate, для автора гимна здесь имеет место одно сложное предложение. За такой трактовкой лежит мифологическая оппозиция прежних и теперешних риши. Иными словами, мысль такова: если вас, о Ашвины, призывали прежние риши (перечень имен) и вы приходили к ним на помощь, то придите и сейчас к жертвователю — ведь он вас зовет!»

При формально выраженной синтаксической связи в сложных предложениях используются эмфатические частицы, местоимения и союзы, функции которых не всегда отчетливо разграничены. Еще более важна та особенность, что наиболее распространенным типам: придаточным предложениям с релятивным местоименем уа-«который» и союзом yâd «что», было свойственно очень широкое инвариантное синтаксическое значение типа атрибутивности, релятивности, изъяснительности и т. п., а в контекстах они приобретали конкретные значения, иногда очень далека расходящиеся.

Ср., например, такие предложения с yäd, как 1, 52, 6: apo vrtvt râjaso budhnäm âçayat / vrträsya yât... / nijaghäntha hänvor indra tanyatüm. — «Запрудив воды, (тот) лежал на дне пространства, когда Вритру... ты, Индра, хватил громом по челюстям»; 111, 30, 12: sâm yâd anal ädhvana äd id âçvair / vimocanam krnute. .. — «Только после того как (солнце) достигло конца (своих) путей, оно распрягает коней; I, 38, 4: yâd yûyâm prçnimâtaro / mârtâsah syätana / stotâ vo amrtah syät. — «Если бы вы, о сыновья Пришни, были бы смертными, то ваш восхвалитель был бы бессмертным»; VII, 61, 2: prä vâm sâ mitrâvarunav rtàvâ / vipro mânmâni dîrghaçrüd iyarti ... ä yât ... çarâdah prnaithe. — «К вам, о Митра-Варуна, праведный вдохновенный (поэт), слышный далеко, возносит (свои) произведения, чтобы вы сделали полными (его) годы!»; 1, 103, 7: tâd indra préva vïryàm cakartha / yât sasântam vâjrenàbodhayô 'him. — «И такое героическое деяние ты тоже совершил, Индра, что разбудил дубиной спящего змея».

Предложения с yâ- и yâd- строятся по принципу координации: в главном предложении местоимению yâ- должно соответствовать какое-либо указательное местоимение, a yâd- частица или наречие. В сложноподчиненных предложениях с релятивным придаточным эта координация иногда нарушается (вид анаколуфа), придаточное приобретает «взвешенный» характер (ср. «взвешенные» падежи в простом предложении), и происходит некоторое нарушение логической связи. Например, об Агни в II, 4, 5: a yân те âbhvam vanâdah pânanta- | uçîgbhyo nàmimlta vârnam — букв. «Которой грозный вид пожирателя дров мне прославляли, он изменил цвет, как для ушиджей» (sc. он (Агни) изменил цвет этого грозного вида).

Для синтаксиса РВ характерны многочисленные эллипсисы, вызывающие эффект недосказанности, неясности, суггестивности. Опущен может быть практически любой член предложения. Опущенное слово угадывается и из контекста, притом что существует немало эллипсисов-штампов, с одной стороны, и ограниченный набор ритуальных и мифологических ситуаций, подсказывающих правильное восполнение пропущенного слова, с