«Поэтому он так ликует, — понял Дронго. — Чембольше высокопоставленных начальников будет на территории института, тем легчеуйти от персональной ответственности за случившееся».

— У вас сегодня есть новые планы? — оживленноосведомился Левитин.

— Кое-какие. Я говорил с психиатром.

— Мы вызвали врачей на завтра. С каждым изподозреваемых будут беседовать отдельно. Наши врачи считают, что это может бытьтолько мужчина, поэтому женщин мы исключили.

— А если это не маньяк? — упрямо произнес Дронго.

— Не нужно, — нахмурился Левитин, — не нужнотак говорить. Получается, что вы знаете все, а мы ничего. Я думаю, врачи самиразберутся, кто из подозреваемых является маньяком.

Дронго понял, что переспорить полковника все равно неудастся. Тот будет стоять на своем.

— Климова нельзя вызвать? — спросил он.

— Конечно, нельзя, — подмигнул Левитин, — тамстолько людей понаехало. Они считают, что сами раскроют преступление. Вообще,вам лучше отсюда уехать..

— Это пожелание или указание?

— Это совет, — поморщился Левитин. — Вечно выобижаетесь.

— Уже нет, — быстро ответил Дронго, — ужепочти не обижаюсь. И собираюсь не только не последовать вашему совету, но,напротив, постараться найти убийцу.

— Не смешите людей, — нахмурился Левитин, —за три дня вы найдете убийцу, которого мы ищем три месяца? Это невозможно. И высами все отлично понимаете. У каждого блефа есть свои пределы. Когда игракончается и вы явно проигрываете, нужно выходить из игры, а не подниматьставки. Все остальные игроки знают, что ваша карта бита, что у вас на руках«пустышка». Поэтому не старайтесь выглядеть умнее, чем вы есть на самом деле.

— Обязательно учту ваш совет, — улыбнулсяДронго, — и тем не менее я остаюсь.

— Как вам угодно, — сухо сказал Левитин и,повернувшись, вошел в приемную.

— Вы действительно хотите остаться? — уточнилСыркин.

— Обязательно останусь. Для начала я не стану ваммешать. Представляю, как вас задергали. Где Носов? Я лучше с ним поговорю.

— Он сидит в моем кабинете. Помогает мне вызыватьлюдей.

— Идите в приемную, у вас сегодня много дел, а я с нимпообщаюсь, — сказал Дронго, направляясь к кабинету Михаила Михайловича.

В кабинете Сыркина его помощник, сидя на стуле,приставленном к столу, ожидал звонков по внутреннему телефону. Увидев вошедшегоДронго, он вскочил.

— Сиди, сиди, — махнул рукой Дронго, — ненужно вставать.

— Сегодня с утра столько разных начальниковпонаехало, — сообщил Носов.

— Я знаю. Давно хотел с тобой обстоятельно поговорить.Ведь ты вчера нашел убитую. Когда ты вошел, она лежала на полу. Ты ее нетрогал?

— Нет, не трогал, — удивился Носов, — онаведь убитая была, я побоялся ее трогать. На мертвецов я насмотрелся, знаю, какони выглядят.

— И ты сразу позвал уборщицу?

— Я ей закричал, а когда она ко мне подошла, я сампобежал наверх, чтобы рассказать о случившемся. А она стояла, охраняла вход вдушевую.

— Но халата ты там не видел?

— Нет, никакого халата не видел. И, конечно, не знал,кто там еще был до меня.

— А где висят у вас халаты?

— В подсобке, в подвале. О них все знают. У каждойуборщицы свой халат. Самый большой у Сойкиной.

— Там дверь бывает открыта?

— Нет, закрыта на ключ. А ключ есть у двоих — старшейуборщицы и у меня.

— Где твой ключ?

— У меня.

— А остальные?

— Вчера проверили. Оба ключа в порядке. И третий уменя.

— Но ведь кто-то взял халат? — настаивал Дронго.

— Так дверь открыта бывает по вечерам. Уборщицыоткрывают дверь и потом ее уже не закрывают, пока не закончат уборку. Туда ведьспускаются все за ведрами, вениками, халатами.

— И все в институте об этом знают?

— Думаю, что да, знают все. Никакого секрета нет.

— Ты во время первого убийства тоже был в институте.Так вот, погибшая Ольга сказала мне, что видела тебя во дворе. А МихаилМихайлович утверждает, что ты никуда не выходил из основного здания, только сбегална второй этаж. Как это понимать?

— Я не говорил Михаилу Михайловичу, что у нас наосновном здании водопроводная труба поржавела. Вот я и вышел во двор, чтобы нанее посмотреть. За день до первого убийства сильный дождь был, и труба непропускала всю воду. Потом я вернулся в здание.

— И никого во дворе не видел?

— Видел Олю, она документы несла. Мы с нейпоздоровались. Больше никого не видел.

— В тот вечер дождя не было?

— Не было, точно. Мы через несколько дней трубу меняли.

— А почему в тот вечер лифт не работал?

— Один работал, а другой не работал. Реле сломалось,подъемник заедал, ну, мы его сами и отключили.

— И все поднимались в одном лифте?

— Только после шести, — подтвердил Носов.

— Вчера в лаборатории пропал инструмент, так называемая«ручка». Ты разве об этом не знал?

— Нет, не знал. Мне ничего не сказали. Я пошел влабораторию во время перерыва, когда там никого не было. Коренев обычно обедаетдома, он живет недалеко, а остальные ходят в буфет или запираются в кабинетеГригорьева. Только во время перерыва они работают, а обедают обычно послечетырех. Ну, я пришел к ним, вижу, они заперлись у Аристарха. А в лабораториитолько Зинков был и Оля. Я у них спросил, что пропало, так Георгий Ильич толькорукой махнул. Я вернулся и все доложил Моисеевой. У нее в кабинете Фирсовабыла. Я все рассказал Елене Витальевне, и она сильно разозлилась. Еще позвонилаЗинкову и сказала, чтобы тот нашел «ручку». Говорила, что это инвентарь.

— А дальше?

— Дальше я пошел к себе. У меня есть свой кабинет напервом этаже.

— Где? — переспросил Дронго.

— На первом, — подтвердил Носов, — маленькийкабинет.

— Подожди, — перебил его Дронго, — ты всевремя сидишь на первом этаже. Ты мог залезть в подвал и взять халат. Мог пройтик душевой. И мог спокойно убить Ольгу. Я, конечно, теоретически такпредполагаю, но как ты считаешь, у тебя было бы время?

— Конечно, время было, но зачем мне ее убивать? —простодушно спросил Носов. — Хорошая девочка была, душевная. Я бы не сталее убивать.

— А на войне тебе стрелять приходилось? Ты ведь многоповидал?

— Приходилось, — вздохнул Носов, — еще какприходилось.