— Вот и до меня добрались, — пробормотал СергейАлексеевич.

— Убийца увидел, как в здание вошла Ольга Финкель, ипоспешил за ней. Но убийца ошибся. Это была Хохлова. После совершенияпреступления убийца вернулся в основное здание, помыл руки или принял душ,успел подняться к себе в кабинет в кабине лифта и потом покинуть территориюинститута. И тогда я спросил себя, кто именно мог оказаться этим убийцей в туночь. И кто мог наблюдать за зданием из своего кабинета? У кого былавозможность попасть в технический отдел, достав ключи от лаборатории, чтобыпохитить инструмент из лаборатории? И наконец, кто мог испытывать чувствоненависти к Ольге Финкель? Это был только один человек — Георгий Ильич Зинков.

Все обернулись на Зинкова. Тот сидел молча, не шелохнувшись.Наконец его губы разомкнулись:

— Глупости. Все на уровне сплетен. Бабьих сплетен. Яникогда и никого не убивал. И уж тем более не хотел убить Ольгу.

— Правильно, — кивнул Дронго, — вы никого неубивали. Более того, вы, очевидно, даже любили Ольгу, и у вас, возможно, были сней неплохие отношения. Но она мне жаловалась, что некоторые женщины «сидят каксобаки на сене», очевидно, имея в виду вашу жену. Но ваша супруга ЛюдмилаДавыдовна все видела и давно обо всем догадывалась. И именно она решилаположить конец вашей связи.

— Нет! — закричала Фирсова. — Нет.

— Вы с ума сошли? — гневно спросилаМоисеева. — Что у вас за дурацкие эксперименты над людьми? Вы хотитесказать, что сексуальным маньяком была Людмила Давыдовна?! Не смешите людей!

— Это не смешно, — упрямо сказал Дронго, —она знала об отношениях своего мужа с Ольгой Финкель. Знала об их взаимнойсимпатии. Краснолуцкая, сама того не подозревая, сообщила нам важную деталь. Впоследние месяцы Ольга стала задерживаться на работе, отправляясь приниматьдуш. Очевидно, Людмила Давыдовна тоже заметила эту особенность.

Фирсова сидела молча, белая как мел, вцепившись ногтями вкраешек стола.

— Все журналы и картинки были блефом, рассчитанным наотвлечение истинных намерений женщины, которая ревновала своего мужа к молодойсопернице. Она постепенно начала обо всем догадываться. И в тот вечер,возможно, заметила Ольгу, которая входила в здание сразу после работы. Именнотогда она решилась на преступление, которое уже давно готовила под видоммужчины-маньяка. Она схватила нож и поспешила в отдел. В комнате она ударилаХохлову по спине и, когда та обернулась, била ее в живот, лишь позже обнаруживсвою ошибку. После этого она покинула отдел, вернулась в основное здание, вполном смятении чувств помыла руки и поднялась в свой кабинет, не заметив, чтов кабине лифта даже остались капельки воды.

Зинков, повернувшись, смотрел на жену расширившимися отужаса глазами, а та молчала, все еще продолжая держаться за краешек стола.

— Людмила Давыдовна все сделала правильно, —безжалостно продолжал Дронго, — за исключением одной небольшой детали.После совершенного убийства она прячет халат Шенько и в полном смятениисообщает Фортакову, что они идут в гости с Зинковым. Но самого Георгия Ильичаона забыла об этом предупредить. И когда я недавно уточнил у него, куда ониотправились в день первого убийства, он честно сказал, что они поехали домой. ИФортаков заметил, что они поехали домой. Это был небольшой прокол, но заметный.Во втором случае все было выверено дощ секунды.

Она договорилась встретиться с соперницей у женской душевой.Когда Ольга подошла туда, она была уже в самой душевой. Коренев видел, какзакрывалась дверь. Очевидно, она открыла дверь и позвала Ольгу. Та вошла вдушевую ничего не подозревая, и получила несколько ударов в живот. После чегоФирсова поднялась наверх и попросилась на прием к Архипову.

Все смотрели на Фирсову, а та молча уставилась на своегомужа, лишь качая головой, словно отрицая саму возможность убийства.

— Нет, — шептала она, глядя на него, — нет,нет…

— Все на уровне рассуждений, — хрипло сказалЛевитин, не в силах переносить эту сцену. — Где доказательства?

— В ГАИ, — сказал Дронго.

— Что? — не понял Левитин.

— Фирсова имеет автомобиль, но не управляет им вгороде. Я заинтересовался, почему она до сих пор не имеет прав. Оказывается,дважды медкомиссия обращала внимание на зрение Фирсовой. Она дальтоник, плохоразличает цвета. Этот медицинский факт зафиксирован в ее личном деле, и поэтомуей до сих пор не выдают права. А убийца перепутал цвет блейзеров Ольги Финкельи несчастной Аллы Хохловой. Темно-синий цвет так легко перепутать с черным,когда плохо различаешь цвета. Вам нужны еще доказательства?

— Нет! — закричала Фирсова, качнувшись. —Нет, я не хотела. Я их не убивала. Нет, я их не убивала.

Зинков бросился к ней. Сидевшие рядом сотрудникиповскакивали со своих мест.

— Нет! — кричала Фирсова, вырываясь из ихрук. — Нет, — продолжала кричать она.

— Сестра, — позвал свою сотрудницу, находившуюся вприемной, Михаил Федорович, вскакивая со своего места, — быстрее укол.

Все уже давно разъехались. Фирсову увезли в больницу, МихаилФедорович поехал вместе с ней. Зинков также вызвался сопровождать супругу.После того как разошлись потрясенные сотрудники, в кабинете Сергея Алексеевича,кроме него самого, остались полковник Левитин, следователь Климов, профессорМоисеева и Дронго.

— Как вы догадались? — настаивал Климов. —Или вы подозревали ее с самого начала?

— Нет, конечно. Но журналы и удар в спину меня сильносмутили. Потом я понял, что меня беспокоит. Почему убийца выбрал стольнеудачное место? Почему решил действовать именно на территории института?Настоящий маньяк никогда не выдает себя таким образом. Наоборот, онмаскируется, стараясь совершать свои преступления подальше от дома или своейработы. А появившийся в институте маньяк словно нарочно вызывал огонь на себя.Именно тогда я проверил все материалы о маньяках, появлявшиеся в центральнойпечати. И отметил для себя, что примерно десять месяцев назад во всех газетахписали о разоблаченных и найденных маньяках. Это была уже характерная деталь.

Когда произошло второе убийство, я не сомневался, что вседело в самой Ольге. Убийца охотился именно за ней. Но кому могла помешатьмолодая женщина? И почему обе убитые были из одного отдела? Вывод напрашивалсяочевидный — это не маньяк. Сначала я подозревал Зинкова, считая, что тот решилизбавиться от надоевшей ему пассии. К тому времени мне было очевидно, что междуЗинковым и молодой женщиной могли быть какие-то отношения, хотя мне личнобольше понравилась Фирсова.

В разговоре со мной раздраженная Ольга бросила несколькофраз, которые слишком явно свидетельствовали о ее чувствах. Позже Фортаковрассказал мне о вечере первого убийства, когда его руководитель отделапереоделась и, сидя в машине, ждала своего супруга. Она хотела обеспечить себеочевидное алиби. А я обратил внимание на то, что они поехали домой. И на тотявный факт, что она дальтоник.