* * *

Лес.

Вокруг меня лишь деревья, густые кроны которых почти не пропускают солнечный свет.

Где я?

Хрустит ветка, вынуждая испуганно осматриваться по сторонам, но я быстро успокаиваюсь – это всего лишь заяц.

Небольшой зверек с серой, почти серебристой шерстью, сверкающей в с трудом пробивающихся солнечных лучах. Увидев меня, он замирает и, кажется, перестает дышать. Склонив голову набок, несколько раз хлопает глазами, после чего не спеша направляется в противоположную сторону, периодически останавливаясь и нетерпеливо оглядываясь на меня. Словно ждет, что я пойду за ним.

«Следуй за белым кроликом», – кажется, где-то уже было подобное.

Проводив странного зверька взглядом, замечаю знакомый силуэт.

– Хаким, – выдыхаю я его имя, но понимаю, что с моих губ не срывается ни единого звука. Пробую снова и снова, но все тщетно: в этом лесу я абсолютно нема.

Хочу привлечь его внимание посторонним шумом, но не могу даже коснуться камня, лежащего совсем рядом: руки проходят сквозь него, будто я какой-то призрак.

Что за черт?

Хаким все еще стоит ко мне спиной, лица не видно, но я уверена, что это он, поэтому направляюсь в его сторону. Он наверняка знает, что тут происходит.

В любом случае нужно выбираться из этого проклятого леса.

Я почти подхожу к нему, когда отблеск с заячьей шерсти на секунду ослепляет мой левый глаз. Внутри что-то обрывается, когда, повернув голову, я вижу лук, направленный на Хакима.

Паника от собственной беспомощности уже готова поглотить меня, пока мои руки раз за разом проходят сквозь мужчину, которому принадлежит мое сердце и которому сейчас грозит опасность.

В отчаянии я закрываю собой его спину, но это никак не может помочь.

С легким свистом выпущенная незнакомцем стрела рассекает воздух и пронзает спину Хакима, пройдя сквозь меня, но не причинив мне никакой физической боли.

Хаким оседает на землю, а я с безмолвным криком падаю на колени рядом с ним, не понимая, что мне делать. Я ничем не могу помочь, вынужденная лишь наблюдать.

Наблюдать за его страданиями, когда вены на его руках начинают темнеть и набухать.

Наблюдать, как темнота поднимается до шеи, а затем касается лица.

Наблюдать, как его широко распахнутые глаза превращаются в два черных уголька.

Наблюдать, как жизнь медленно и мучительно покидает его тело.

Хруст ветки снова привлекает мое внимание, и сквозь слезы, грозящие выжечь мне глаза, я вижу перепуганного зайца, серебристая шерстка которого залита кровью в области сердца.

Вырвавшись из цепких лап этого странного сна, я ловила ртом воздух, подобно рыбе, выброшенной на берег, пока мое сердце отбивало ритм в ушах.

Что это было? Предупреждение или очередная попытка меня запугать?

Дотянувшись дрожащими руками до графина на прикроватном столике и залпом осушив стакан воды, я немного пришла в себя и осознала, что нахожусь в комнате одна, хотя за окном еще только начинало рассветать. Должно быть, я поспала всего несколько часов, но чувствовала себя отлично.

Несмотря на то приключение, которое едва не стоило нам с Ами жизней, прошлая ночь была прекрасна, наполнена нежными прикосновениями, откровенными разговорами и переплетением разгоряченных тел, охваченных страстью. Я засыпала в крепких объятиях прекрасного мужчины, удовлетворенная и счастливая.

И что в итоге?

Горячая ванна оказалась спасением для ноющих мышц, но не для по-прежнему затуманенного сознания.

Таинственный лес, загадочный заяц и призрачная версия меня – все это могло оказаться как простым кошмаром, так и предзнаменованием катастрофы, поэтому я решила все-таки рассказать об увиденном Хакиму.

Обрабатывая мазью синяки на животе, я будто вновь увидела, как он покрывал их нежными поцелуями, и мое тело моментально откликнулось на это воспоминание. Потребовались немалые усилия, чтобы потушить порочный огонь, вспыхнувший внутри.

Я не представляла, что нам готовит сегодняшний день, поэтому одеться решила как можно практичнее и быстро натянула удобные черные штаны с высокой посадкой. Они обтягивали мои ноги и ягодицы, словно вторая кожа, выгодно подчеркивая все достоинства, и мне уже не терпелось увидеть реакцию Хакима.

Стоя перед зеркалом, я надела белую майку – из тех, что отшили на заказ по образцу из моего мира, – провела рукой по распущенным волосам и дерзко подмигнула своему отражению.

С той минуты, как я впервые ощутила магию внутри, мне было не по себе. Но вчера… вчера та самая магия, в которую я до конца не верила, а порой и вовсе боялась, спасла мою жизнь.

Она помогла нам выиграть драгоценные минуты, и только благодаря ей помощь подоспела вовремя.

Мне многое еще предстояло узнать, многому научиться. Но главное – я наконец смогла принять магию как часть себя. Сейчас я впервые ощущала эту силу внутри себя, не взывая к ней намеренно, – просто чувствовала ее, готовую прийти на мой зов.

Присутствие Хакима придавало мне сил. Я знала, что ему придется снова уехать, но прошлая ночь наконец расставила все по своим местам. Сегодня, спустя несколько месяцев с того дня, как я очнулась в этом безумном мире, мне показалось, что моя жизнь начинает налаживаться. Что появляется хоть какая-то определенность.

Не было ни дня, когда я бы не вспоминала своих друзей. Свою Лилли. Боль от потери притупилась, позволяя мне строить новую жизнь, но каждую ночь я рассматривала медальон-сердечко – то единственное, что осталось от прошлой жизни, – и мое сердце сжималось от тоски.

Мне нестерпимо хотелось поделиться с ребятами всем, что сейчас происходит.

Хотелось познакомить Спенсера с Эликой, местным кулинарным гением, и показать ему настоящих волшебников, даже покруче Гарри Поттера.

Хотелось отвести Мэгги в местные модные магазинчики, а Рика познакомить с Брайсом, разделяющим его страсть ко всему, что связано с лошадьми.

Хотелось услышать все неприличные комментарии Лилли, которые она бы непременно выдала, познакомившись с Хакимом. Я улыбнулась, представляя эпитеты, которыми она бы его наградила.

Ночью он спрашивал про Лилли и остальных. Я показала ему фото из медальона, а потом включила телефон, который каким-то чудом пережил проливной дождь в день моего знакомства с Малоком. Словно влага его вообще не беспокоила.

Хаким увлеченно вертел в руках телефон, пока тот включался, а потом весь напрягся, когда на экране появилась наша с Марком фотография, и мне пришлось рассказать ему про то, как я застукала бывшего жениха, трахающего секретаршу отца.

В тот день я думала, что мое сердце разбито, но это оказалось не так. Разбилась клетка, в которую я сама же его и заточила. И только сейчас я начинала понимать, что такое жить и чувствовать по-настоящему.

Заряда оставалось всего два-три процента, и я в последний раз включила видео от девочек. В тот момент, когда Хаким поцелуями осушал мои слезы и рассказывал забавные истории из детства, вызывая мою улыбку, я осознала, что не просто влюбилась – я люблю этого мужчину всем своим бестолковым сердцем. И мне было абсолютно наплевать, как давно мы знакомы, поскольку я знала наверняка, что именно чувствую.

А еще… каждой клеточкой своего тела я чувствовала, что грядет буря. Чувствовала ее приближение, но не испытывала страха, потому что знала – мы справимся. Не можем не справиться.

Не дожидаясь, пока мои мысли уйдут в совсем глухие и темные дебри, я вновь подмигнула отражению, на этот раз ободряюще, и вышла из комнаты.

Едва я преодолела последнюю ступеньку, входная дверь распахнулась, впуская в дом Хакима. Он замер, жадно пожирая меня глазами, а внутри меня вновь разлилось приятное тепло. Под его взглядом мне едва удавалось сдерживать порыв стиснуть бедра.

Да, это определенно та реакция, на которую я рассчитывала, но он и сам выглядел так, что мне отчаянно хотелось наброситься на него прямо в гостиной.

В несколько шагов Хаким преодолел расстояние между нами, положил руки мне на талию и, притянув к себе, накрыл мои губы в требовательном поцелуе, туманящем сознание.

– Доброе утро, – сказал этот искуситель, вернув мне способность дышать, и расплылся в довольной улыбке. – Надеялся вернуться до твоего пробуждения.

– Оказалось, что нескольких часов сна мне более чем достаточно, – солгала я, пожав плечами.

Стоп. Разве я солгала?

Ах да, я ведь хотела ему рассказать…

Черт, а что я хотела ему рассказать?

Я напрягала память, но нужная мысль словно ускользала от меня