— Чтобы ответить на твой вопрос, надо для началаузнать, кто он, — съязвил Олег. Вешняков досадливо отмахнулся.

— Появление во всей этой истории Тагаева мне очень ненравится, — помолчав, вновь заговорил Лялин. — Если он та самаятретья сила, сценарий может выйти заковыристым. Ты об их встрече с ФилипповымДеду донесла?

— Конечно. За что, по-твоему, мне деньги платят? А Дедоб их встрече велел помалкивать.

— Дети мои, — воззвал Олег, — помните, мытолько пешки в чужой игре, так что особо не напрягайтесь.

— А мы возьмем и чужую игру поломаем, — хмыкнулая.

— Ага, — обиделся Вешняков, — я очередноезвание хочу.

— Не стони, получишь.

— Как же, с тобой свяжешься и не только подполковника,вообще погон лишишься. Говорила мне мама…

— Значит, Дед о связи Тагаева с Филипповымзнает, — не слушая Вешнякова, думал вслух Олег. — А тебе велел обэтом помалкивать. Выходит, у него свой интерес. И я даже гадать не берусь,какой. Он ведет свою партию, Тагаев свою. Хотя…

— Что? — насторожилась я.

— Так, мыслишка в голову пришла. Проехали.

— Если Тагаев надумал занять место Никитина, нас ждутсюрпризы, — вздохнула я. — Ты вот что, — повернулась я кВешнякову, — вызови Лику на допрос, нажми на нее. Вряд ли Деду понравится,что его выдвиженец под колпаком у этих деятелей.

— Хорошо зная Деда, почти уверен: ему об этомизвестно, — заметил Лялин.

— В любом случае вызвать гражданочку на допросзатруднительно, — порадовал Вешняков. — Она из города исчезла.

— Что значит, исчезла?

— Должно быть, отбыла в столицу, — развел рукамиАртем.

— Ну и что?

— Ничего. Говорю, затруднительно. И вообще надоело мнеломать голову, давайте пиво пить.

Домой я вернулась поздно и в скверном настроении. С однойстороны, вроде бы все ясно, а с другой — запутывается все больше и больше.Чтобы подставить Никитина, Светлану убивать ни к чему. Не мог же убийца бытьтаким дураком, чтобы решить, что Дед позволит ему сорвать свои планы? Но ееубили. Знать бы, что за фотографию она показывала Тагаеву. А может, не былоникакой фотографии и это очередной хитрый ход? И Тагаева пытаются подставить,намекнуть на его причастность к убийству?

Часам к двенадцати я пришла к выводу, что готова поверить,что Светлану убили из-за крупной суммы денег, которая находилась у нее вквартире, если б эти самые деньги кто-то не отправил мне. Должен ведь бытьсмысл, в конце концов?

Утром пошел снег, он тихо падал на грязный асфальт. Сашка,выйдя на прогулку, начал чихать, потом зябко ежиться и наконец потрусил к дому.Дома он забрался в кресло и загрустил. Мне тоже было не весело. Не потому, чтовдруг пришла зима, к смене времен года я отношусь безразлично. Ворочалось вомне смутное беспокойство вкупе с томительным ожиданием. Сегодня предстоялопроверить наши догадки. Позвонил Вешняков.

— Ты как? — спросил он хмуро.

— Нервничаю.

— Пока вроде все тихо. Мне сегодня крысы снились.Здоровые. К чему бы это?

— К очередному званию.

— А моя сказала, к неприятностям.

— Значит, будем ждать неприятностей, как же без них.

— Может, ко мне приедешь, вместе нервничатьвеселее, — предложил он.

— Я лучше спать пойду. Хлопнут кого-нибудь, позвони.

Мне и позвонили. Не успела я повесить трубку, простившись сАртемом, как пришлось отвечать на звонок.

— Детка, — с ехидством сказал чей-то голос, сразуи не скажешь, мужской или женский (нет, скорее мужской), — у тебя быловремя, но ты потратила его впустую. Очень жаль, что свой шанс ты проморгала.

— Со мной всегда так. А не могли бы вы намекнуть, чегохорошего от меня ждали?

— Теперь уже неважно, — заметили на том концепровода вроде бы с обидой, и телефон отключился.

Я грязно выругалась и заметалась по квартире, не зная, чтопредпринять. Позвонила Вешнякову, чтобы озадачить и его, но рабочий телефон неотвечал, и мобильный тоже. Беспокойство достигло критической точки. Я села вмашину с намерением ехать куда угодно, хоть по улицам без дела гонять, но этамысль не прижилась, и на светофоре я свернула, решив заглянуть на работу, где уменя даже имелся кабинет. Правда, появлялась я в нем редко, и мы друг друга ужене узнавали.

Здание с колоннами возникло впереди, когда шум улицыперекрыл вой сирен, а через полминуты я увидела вереницу милицейских машин,которые неслись на предельной скорости. Экзотическое зрелище для нашего города.

— Мама дорогая, — пробубнила я. — Неужто банкограбили? Да еще тот, где лежат мои сбережения.

Любопытство было так велико, что я пристроилась к колонне,но ненадолго. Впереди перекрыли проезжую часть, и парень в форме махнул жезлом,призывая меня остановиться.

— Проезд закрыт.

Тут выяснилось, что сирены воют со всех сторон, город точновзбесился.

— А что случилось? — спросила я, сунув ему под носудостоверение.

— Убийство, заказное. Вроде киллера гоняют.

— А кого убили, не знаешь?

— Вроде бизнесмена какого-то. Если вам надо на площадь,придется объезжать по Никитской. Здесь все перекрыто.

— Спасибо, — кивнула я, знать не зная, куда мненадо.

Первым объявился Лялин.

— Ну вот, у нас труп, — порадовал он.

— Никитин?

— С тобой неинтересно. Если его хлопнул Тагаев, то онспятил. Или дела у Деда совсем хреновые.

— Я о его делах не знаю. Он скрытный.

— И слава богу. Меньше знаешь, крепче спишь.

Потом позвонил Дед:

— Убит Никитин. Возле своего дома. Съезди, взгляни…Хотя какой от этого толк…

— Взгляну, — вздохнула я, когда онотключился. — Чего ж не взглянуть.

Точный адрес Никитина я не знала, где-то на Ильинской, нобыла уверена, что найду без труда, там сейчас половина города собралась.Ильинскую тоже перекрыли. Я предъявила удостоверение, машину пришлось оставитьи идти к дому пешком.