Пока удивленная Ирка соображала, что онсобирается делать, Тухломон быстро ударил ее перчаткой по щеке и бросилперчатку на землю. Вспыхнув. Ирка шагнула к комиссионеру. В руке ее возниксияющий дрот. Тухломон, пискнув, подпрыгнул, исчез и появился в метре за ееспиной.

– Протестую! Я тут ни при чем! Я толькопередал то, о чем меня просили! – крикнул он.

– Кто просил? – спросила Иркагневно. Копье она, однако, опустила. Тухломон с облегчением вытер со лба липкийпот.

– Мой хозяин. Он бросает вам вызов,валькирия. Один из вас должен умереть!

– Прекрасно! Тогда не будем откладывать!Кто твой хозяин? – спросила Ирка.

Тухломон, крайне довольный, ехидно скуксился.

– О, предупреждаю, у вас опасныйпротивник! Юноша, получивший все силы, всю мощь повелителя мрака!

Сердце у Ирки упало с огромной высоты и неразбилось потому лишь, что у пропасти не было дна.

– Мефодий? – спросила она.

– Именно-с. Его мерзость Мефодий Буслаев!А что, госпожа валькирия о нем уже слышали? Где, если не секрет? –кривляясь, закончил Тухломон.

Ирка не ответила. Физиономия у гадика сталазадумчивой. Он ничего не разнюхал еще, но что-то явно подозревал. Не решаясьузнать в лоб, он рыскал вокруг и около. Ирка ничего не замечала. У нее былочувство, что она идет по тесному ущелью, а ее Догоняет огромная волна, откоторой нет спасения. Только что она получила пощечину. И не важно, чтоНанесена она была пластилиновой рукой. От этого оскорбление было втрое тяжелее.

– Протухломон! Или как там тебя! –сказала как можно спокойнее.

– Да-с! Весь к вашим услугам! –заерзал комиссионер.

– Посмотри мне в глаза и предупреди моежелание!

Тухломон заглянул ей в глаза и тотчас сгинул скоротким возгласом. У него хватило ума, чтобы понять: еще три секунды – и егоне спасет даже то, что он пластилиновый.

После исчезновения посланца Ирка долгосмотрела в пустоту. Время для нее остановилось. Щека горела от пощечины,которую передали ей от того, кого, как ей казалось, она любила и кто значил длянее так много. Надо было ненавидеть его и убить, а она не могла.

Кто-то коснулся ее руки. Она повернула голову.Рядом с ней стоял Антигон и протягивал ей абордажную саблю самого зловещеговида.

– Что это? Зачем? – спросила Ирка.Домовой кикимор очень удивился.

– Как зачем? Разве зверская хозяйка небудет убивать. Мефодия Буслаева прямо сейчас? Кромсать! Рубить в капусту!Мерзкий монстр будет вам помогать! Вдруг он выбьет у вас копье? Тогда этимтесаком вы его чик-чик! Это очень хороший тесачок! Если, к примеру, на негоподуть... – Антигон усердно подул. – Смотрите, хозяйка, он стал маленький,как заколка! Можно спрятать его за ухом или в волосах... А можно иначе. Подуть,подбросить, подумать о Буслаеве – и тогда тесачок полетит, как пакостная пчелкаи... чюк... вонзится ему прямо в сердце.

Ирка посмотрела на абордажную саблю. Еезазубрины непрерывно скользили по лезвию, как зубцы бензопилы.

– И это артефакт света? Ты ничего неперепутал? – усомнилась она.

Уклонившись от прямого ответа, Антигон сделалзастенчивое движение плечиком.

– Ну что, тошнотская хозяйка, расправимсяс Буслаевым прямо сейчас, а? Война объявлена, так чего тянуть? – спросилкикимор нетерпеливо.

Ирка взяла саблю и, повертев, брезгливоотбросила. Она не сумеет поднять руку на того, кто ей дорог. Буслаевпредставления не имеет, что валькирия – это она, Ирка. И никогда не узнает в валькириисвою подругу с инвалидного кресла. Таковы древние чары. И сказать ему Ирка несможет. Никогда. Иначе тайна защитит сама себя.

В сущности, все, что ей нужно сделать дляпобеды, – внезапно появиться перед Мефом и, пока он не выхватил меч,лениво сказать: «Привет! Узнал? Я – Ирка!» – и всё. Не нужно будет никакогокопья и абордажной сабли. В следующее мгновение файл по имени «Мефодий Буслаев»будет стерт без сохранения резервной копии.

– Я не убью тебя, Буслаев! Живи, еслисможешь. Но и этой пощечины тебе тоже не прощу. Отныне тебя для меня несуществует, – сказала Ирка, даже не замечая, что произносит это вслух.

Антигон разочарованно замигал заплывшимиглазками. Вид у него сразу стал оскорбленный и грустный, как у пса, которомупоказали кусок сырого ^яса, дали обнюхать, а затем вдруг взяли да и спряди вхолодильник.

Спорить Антигон не стал. Интуицияподсказывала, что хозяйка не уступит. Однако негодование его было слишкомвелико. Он отбежал за деревья и там принялся рвать на себе волосы с темсосредоточенным усердием, словно готовился набивать подушку.

– Валькирия-одиночка отказалась убитьбудущего повелителя мрака! Когда двенадцать валькирий узнают, они рассвирепеют.Они решат, что она испугалась. Ничего не спасет молодую валькирию!

Внезапно домовой кикимор перестал метаться изастыл.

– Если не решается хозяйка, решится еераб! И пусть кошмарного монстра потом бьют и пытают! Он согласен будетдобровольно принять смерть! Хоть в микроволновку, хоть в кофемолку! –сказал он с жертвенным пафосом.

Быстро оглянувшись и убедившись, что Иркадалеко, Антигон достал саблю – ту самую, что не взяла Ирка, – дважды подулна нее, подбросил и произнес на ветер имя Буслаева. Едва это было сделано, каксабля сорвалась с места и умчалась. Ее зубцы позванивали и скользили в полете.

– Антигон! Ты где? – донесся докикимора голос Ирки.

Мистический пьянчужка посмотрел в сторону, гдескрылась сабля, и довольно хихикнул, представив, что вскоре сабля доберется доцели и вонзится Буслаеву в сердце.

– Я здесь, хозяйка! Гадкий монстр ужеспешит! – крикнул Антигон и, переваливаясь, направился к Ирке на кривыхкрепких ногах-ластах.

***

Вернувшись на Большую Дмитровку, Дафобнаружила на месте только Мефодия и Евгешу. Арей отбыл куда-то – просто исчезиз кабинета без объяснения причин, как это обычно бывало. Воспользовавшисьотсутствием начальства, Улита поступила как дальновидная секретарша: мгновенноумотала со службы. Чимоданов отправился куда-то менять монеты. (Он собиралцарские деньги.) Ната развлекалась так, как развлекалась только она: бродила поцентральным улицам и разбивала мужские сердца, по примеру снайпера отмечая ихобщее количество единичками в блокноте.