меня все это не произвело ровно никакого впечатления. Теперь просто ждал, когда придет сама королева и скажет, что же хочет от меня более конкретно.

Через некоторое время почти незаметные двери в боковой стене распахнулись, и вошла совершенно потрясающей красоты блондинка. Я таких не видел даже за все те семь лет, которые служил среди людей. У нее была нежная кожа, красивые голубые глаза, пухлые губки и совершенно шикарная фигура. Тяжелые локоны светлых волос блестящих как светило утром струились по груди до талии и по дорогому светлому платью, вышитому золотой нитью. На ее голове была корона. Тут уже не могло быть сомнений — передо мной была сама королева Каролина. И та оказалась потрясающей красоты, от которой перехватывало дыхание.

Девушка лет двадцати гордо и, точно зная, какое производит впечатление, подошла к трону и высокомерно села, делая вид, что меня тут нет. За ней встал мужчина чуть старше моего отца в дорогой темной одежде на придворный манер слегка похожий на одеяния пажей, к счастью не столь пестрой как у тех. И еще две девушки в более темных платьях по фигуре, ровесницы самой королевы. Они тоже были одеты ярко и роскошно.

Вдруг королева Каролина наконец посмотрела на меня и громким мелодичным, но все же раздраженным голосом произнесла:

— Господин страж, мы рады тебя видеть, но такая бесцеремонность не делает чести. Ты должен был дождаться в коридоре моего разрешения войти сюда.

Глава 27

И тут ощущение ее красоты и нежности испарилось. Я встречал таких женщин — стервозных, самолюбивых и эгоистичных. Туман обмана рассеялся, а глаза увидели лишь королеву, молоденькую и высокомерную, еще не искушенную жизнью, но считающую себя самой умной. И судя по полученному указу — ее отец только-только умер, а потому правила она совсем недавно, лишь входя во вкус власти. Не хотелось думать, что будет потом, когда освоится. Если ее никто не образумит. В этом закон о необходимости выйти замуж вдруг показался мне крайне разумным. Хотя бы муж, если людям повезет с ним.

Но все равно было приятно на нее смотреть. Когда молчала.

— Ваше Величество, меня зовут Арай и я готов служить Вам со всем усердием, — сказал тем ни менее уважительно, не желая словами или даже взглядом обидеть своего сюзерена. Это вряд ли пошло бы на пользу стражей, — но мы воспитаны воевать, а не быть при дворе и знать все тонкости этикета. Наше дело защищать. И как только Вы призвали — я тут же явился по приказу, готовый исполнить свой долг. Однако если надобности в моих способностях больше нет, то только прикажите, и я не буду Вас больше обременять своим присутствием.

Мы оба понимали, что никто из ее окружения не сможет мне противостать, если решу не подчиниться. Пауза повисла поле моих слов…. Вдруг она высокомерно выгнула изящную тонкую бровь и неожиданно улыбнулась.

— Твоя дерзость интригует, — вдруг сказала Каролина бархатным словно флиртующим тоном, внезапно присматриваясь ко мне внимательнее. Затем вновь сделала задумчивую паузу, а я понял, как мне не нравится то, что проскользнуло в ее глазах. Это был интерес. Женщины к мужчине, а не королевы к подданному.

«Возьми меня Таригл…», — подумал тут же раздраженно, плохо понимая, чем это может грозить при ее явной избалованности и очевидному сумасбродству.

Королева же тем временем встала с трона и направилась ко мне, продолжая пристально разглядывать.

— Но мы очень нуждаемся в твоих услугах, — вдруг сказала она тихо и с придыханием, когда встала прямо передо мной, смотр глаза в глаза. — Поэтому останешься до тех пор, пока мне нужен будет страж.

На этом Каролина смотрела так, что появилось ощущение совершенно другого смысла в ее словах. Или о многогранности этой необходимости…

— Какие непривычные глаза, — вдруг выдохнула она тихо, проведя нежным пальчиком по моей скуле. — Так красиво…

— Такие глаза у всех стражей, Ваше Величество, — решил немного уменьшить ее восторг тогда. — Это лишь отражение нашего дара.

Королева в ответ слегка кивнула, затем задержав взгляд на моем лице, плавно развернулась и вернулась на трон, опять став высокомерной стервой. Хотя наверно это тоже было в ее королевской крови и воспитании. Но меня все равно невольно поразила эта метаморфоза. Она умела скрывать чувства, несмотря на возраст. И это было одновременно опасно и умно.

— Но пока ты тут, требую соблюдать правила жизни при дворе, — вдруг сухо и приказывающим голосом сказал она. — И одежду эту смени, здесь не ходят в черном. Не люблю этот цвет.

Это было перебором.

— Ваше Величество, — стараясь говорить сдержанно, но почтительно, — при всем моем уважении, но предпочитаю носить только черный, — сказал тихо, но жестко. — Это цвет стража, к которому привык с детства и так принято в моих землях.

Ее лицо тут же исказил гнев. А затем Каролина посмотрела еще холоднее, чем в момент появления в зале.

— Ты смеешь мне перечить? — со всем королевским высокомерием и злостью спросила она. — Не забывай, что если буду недовольна, то пошлю за другим стражем, а тебя буду судить за измену. Ты мой подданный и не смеешь так разговаривать со своей королевой.

Она уже меня раздражала. Хотелось поставить эту особу на место, даже не смотря на то, кем та является.

— Ваше Величество, — сказал все же спокойно и уверенно, — позвольте мне проявить все свои умения, служа вам, но это будет однозначно делать удобнее в привычной одежде. Любой страж готов умереть, исполняя свой долг, — «А не в этой пестрой и идиотской», — подумал тут же, благоразумно промолчав об этом.

Она замерла, а потом вдруг опять улыбнулась, пусть и немного натянуто. И только в этот момент я увидел ошарашенный и бледный вид стоящих за троном людей. Будто перед ними стоял призрак. Ну или скорее потенциальный смертник.…

— Ты очень смелый и самоуверенный…., — вдруг произнесла Каролина высокомерно и задумчиво. — Но мне нравится это. А главное, именно такой защитник и нужен.

Я совсем запутался, чего же она хочет от меня на самом деле. Каким должен быть, чтобы не подвести стражей.… Ненавижу такое состояние, поэтому просто решил промолчать и обдумать, понаблюдав за ней.

Королева же вдруг посмотрела совсем благосклонно.

— Мы рады приветствовать тебя, страж Арай, при дворе, — тем временем сказала она уже совсем доброжелательно. И ее тон опять был другим и одобрительным.

Она озадачивала меня своей переменчивостью. Стражи привыкли говорить все честно и прямо, а Каролина была будто мутная вода. И невозможно было предугадать, куда та потечет