— А почему я, когда отдаю магию, наоборот, успокаиваюсь?

— В тебе ее избыток, то, на что когда-то уходили десятилетия, ты сделала за недели. Смотри, какого красавца создала, без тебя бы он так и ходил облезлым, еле лапы волочил.

Батюшка хитро подмигнул мне и почесал кота за ухом.

Дух набычился и, хотя и принимал ласки, жмурясь, при этом ухитрялся ворчать:

— Прям не справился бы без нее, как же. Это она без меня тут совсем бы разнюнилась. А сейчас — гляди — мордаха розовая, лоснится.

Значит, я и коту ухитрялась магию скидывать, в итоге получила проблему, не думала не гадала. Я посмотрела на кота оценивающе. Для меня, как для прагматика, иметь ресурс и не использовать его в полной мере было нерачительно. Странный, конечно, ресурс, но тем и занимательный.

— Значит, если я его магией наполнять перестану, он замолчит и опять в доходягу превратится? — переспросила я у мистера Бизо, при этом ласково глядя на кота.

— В нашем мире и помереть может, — сообщил мистер Бизо, грустно вздыхая и усиленно подмигивая мне одним глазом.

— Жаль, что с началом учебы у меня и времени на кота почти нет, — печально вторила я. — К тому же работа в лаборатории практикантом, сброс энергии для мистера Торваля. Даже не знаю, смогу ли сохранить теперь коту эти приятные формы.

— Но-но! — сказал кот. — Попрошу без угроз. Я понял, Фирка. Раскаялся. Встаю на путь исправления.

— Хозяйка, — скромно поправила я.

— Что?

— Говори: «Я понял, хозяйка».

— А самомнение не треснет?

— Выдержит, — уверила я.

Кот задумался. Хвост нервно ходил ходуном. Дух переступил лапами и хмуро предложил:

— Просто «Фира», но с уважением.

Взвесив, я решила, что формулировка вполне дельная. В конце концов, у нас не рабовладение, и на слугу этот комок хамства никак не тянет.

— С уважением — да. И еще — не мешаешь и не болтаешь, когда я об этом прошу. Живешь у Бизо — соблюдаешь правила Бизо, по мере сил помогаешь Бизо. Тогда по рукам.

Я поднесла ладонь. И на глазах восхищенного батюшки Дух шлепнул по ней своей лапищей.

Вокруг мистера Бизо зажужжали и закрутились колесики приподнявшихся механизмов. Он похлопал себя по рукавам, и артефакты успокоились.

— Рад, что все налаживается, — довольно сказал глава семьи, только пополнившейся странным выкормышем. — Теперь о магии. Думаю над артефактом для концентрирования твоих выбросов. Чтобы не по площади рассеивала, а точечно, куда захочешь.

— В нашем мире это называется волшебной палочкой. Указываешь направление и…

Мистер Бизо резко стукнул по столу. С него скатились оставшиеся мелкие винтики, и подпрыгнул от неожиданности кот.

— Конечно! Зачем я амулетами и браслетами ограничивался? Пусть будет посох или трость! По длине мы структурируем потоки, отключим обратное направление…

Батюшка забормотал что-то под нос, достал тетрадь для записей и быстро в ней застрочил.

Я представила себя с тростью, которые здесь носили исключительно мужчины, и засомневалась, не воспримет ли здешняя публика этот аксессуар у девушки как еще одну странность мисс Бизо.

— Ведьма с клюкой! Я знал, я знал, — захрюкал от смеха кот, но тут же посерьезнел под моим взглядом. — Э-э-э, с тростью. Имею в виду, что это добавит тебе солидности, Фира, основательности, веса…

— Стоп, — сказала я. — Батюшка, а как насчет лорнета? Здесь многие дамы с ними ходят, с такими лорнетами на длинных ручках.

Мистер Бизо замер, но уже через минуту зачеркивал предыдущие записи и создавал новые.

Головы он не поднимал, что-то напевая про себя. Мы с котом почувствовали себя лишними. Я так и не расспросила отца про родственника, претендующего на наследство и подающего на меня в суд.

Грэг сказал, что все решит семья, и успокоил меня, но напряжение в ожидании неизвестного никуда не уходило. Слово «суд» вызывало крайне неприятные ассоциации.

Я подхватила кота под мышку и, простившись с рассеянно кивнувшим мне батюшкой, направилась в гостиную в поисках теть. Расспрошу-ка я их.

— Тебе не тяжело? Удобно меня нести? — спросил кот.

— Нормально, — ответила я благодушно, приятно удивленная его заботой.

— А мне хреново! — рявкнул Дух. — Я же согнутый в пополаме. Желудок сейчас через башку вылетит. Ну не дура ли ты, Фира? Говорю, кстати, со всем уважением. Почтительно сообщаю: у меня ноги есть!

Бросив гада на пол, я пошла быстрее. Просто удивительно, как быстро я привыкла к местной манере воспитанного и дипломатичного разговора. Здесь даже дрались и ругались по-джентльменски. Грубые речи кота еще месяц назад слушались бы как неприятные, но вполне воспринимаемые. А сейчас каждое такое слово резало слух, заставляло морщиться. Представляю, каково было местным мои тирады выслушивать. Я покраснела.

Приятно, когда окружают милые люди, и неприятно осознавать, какой невоспитанной грубиянкой могла им ранее показаться.

Человек вообще легко адаптируется к хорошему. К хорошей еде, к просторной квартире, к приятным людям вокруг. Я остановилась и топнула ногой.

— Нельзя привыкать, нельзя. Думай о доме, о Земле.

— Че это? — сказал кот, все это время деловито трусящий рядом. — Какая Земля? Здесь же лучше: тепло, душевно, магии завались. Станешь с моей помощью крутой ведьмой, кровать купим большую, а то я ночью упасть боюсь, хвост свисает.

Не стоит требовать от недалеких котов понимания стратегических целей. Как и я не могла оценить маленькие радости Духа. Иногда и люди так разговаривают. Один вещает про семейные ценности, про счастье жизни с близкими, а второй — бурчит про ночные радости, рассуждая о ширине кровати. И каждый уверен, что другой не прав.

Тетушек я нашла… в своей собственной комнате.

— А, как хорошо, что ты зашла. — Тетя Гвен деловито перебирала висящие в гардеробе платья. — Мистер Франц Хофф пригласил нас в свою ложу на арене. Будет весь свет.

— У меня завтра учеба. И я хотела вечером в библиотеке посидеть. Меня в суд повесткой вызвали, необходимо законы наследования посмотреть.

Тетушки сорвались с мест, выхватили у меня повестку, перетягивали ее, чуть не на разрыв.

— А-а-а-а, — слабо сказала тетя Гвен.

— Ужас, — подтвердила тетя Клара, обмахиваясь ладонью.

Я почувствовала, как кровь отлила от лица.

— Совсем плохо? Мы опозоримся в суде? — спросила я слабым голосом, начав про себя проклинать чересчур легкомысленного Грэга.

Тетя Клара удивленно подняла тонкую бровь:

— С нашими юристами? Да ни за что.

— Такое событие! Столько народа! Такие возможности блистать! А у тебя ни одного платья для суда, — трагичным голосом произнесла тетя Гвен и осела на стул.