Мы с Дэвидом и Тимом вылетели утренним воскресным рейсом и ранним вечером приземлились в Кеннеди, где встретились с новым руководителем RSO в США. У Питера были настолько безупречные манеры, так глубоко укоренившиеся в его ДНК, что было немыслимо вообразить, что он не приедет встречать своих вундеркиндов собственной персоной, расстроив свои планы на воскресный вечер. Питер был очаровательно любезен и предложил нам поужинать вместе, но едва ли смог скрыть облегчение, когда Тим и Дэвид сказали, что слишком устали и предпочли бы сразу отправиться в отель. Однако я жил по тихоокеанскому времени. Отказавшись от гадкого обеда American Airlines, я был совсем не прочь утолить голод в каком-нибудь приличном месте. Так что улыбка Питера несколько померкла, когда я радостно возвестил, что ужин – это по моей части.

После третьей бутылки он объяснил мне, что именно так напрягло его. Оказалось, что в Нью-Йорке не было приличных ресторанов, открытых в воскресенье вечером. Правда, это кажется невероятным полвека спустя? Я не помню, куда мы тогда пошли, Питер, кстати, тоже. Но той ночью я обрел своего самого преданного и дорогого друга. Мы с Питером так разговорились, что сидели до двух часов ночи. Я узнал, что его родители родом из Уиррала, расположенного на противоположном Ливерпулю берегу реки Мерси. Он работал в магазине пластинок, принадлежащем семье Брайана Эпстайна, поэтому был знаком с битлами и Силлой Блэк с самого начала их пути. Несмотря на это, у него не было и намека на ливерпульский акцент, но опять-таки и Эпстайн говорил как королева.

Питер был ближайшим доверенным лицом Эпстайна, и преждевременная смерть Брайана, должно быть, сильно затронула его, хоть он и предвидел такой исход. У нас не было общих друзей, мы жили в совершенно разных мирах, но мы нашли друг в друге то самое, что нельзя выразить словами или, раз уж на то пошло, нас связала музыка. В будущем нас обоих ждали взлеты и падения, но наша дружба ни разу не дрогнула под их натиском. Спустя годы мы с Силлой Блэк зверски разыграли Питера. Он стал главнейшим среди самых авторитетных нью-йоркских пиарщиков. Список его клиентов начинался Нэнси Рейган и заканчивался государством Катар, и его акцент вполне достиг соответствующего уровня. Мы с Силлой придумали радиопередачу для Би-би-си под названием «Как они звучали» и сказали Питеру, что продюсеры нашли несколько записей конца 1950-х с его голосом. И он станет второй сенсацией после Маргарет Тэтчер. Это настолько испугало его, что он бросился звонить генеральному директору Би-би-си, умоляя того закрыть передачу. Силла также рассказала мне, что в дни своей юности Питер носил прозвище «Колбаска Пигги» из-за своего пристрастия к колбасе.

* * *

ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ, я сделал Саре предложение, что было глупой формальностью. Мы давно мечтали пожениться и ждали, пока она станет совершеннолетней. У меня были деньги, чтобы купить проворную BMW 2002, так что на нашу неофициальную помолвку я подарил Саре свою старенькую Mini, на которой она тут же врезалась в грузовик на Ерлс-Корт-роуд. Бабушкино состояние стало довольно серьезным. Было совершенно очевидно, что ухаживать за ней на Харрингтон-роуд проблематично, но мои родители по-прежнему хотели, чтобы она оставалась дома. Они утверждали, что пристально следят за ней, но бедная старушка не могла даже встать с кровати. Самое интересное, что родители были возмущены моим беспокойством.

Я решил лично встретиться с Ви и Джорджем. Капризы итальянской почты дали мне повод слетать к ним и отвезти коробку с пластинками «Суперзвезды», которые они планировали дарить друзьям на Рождество. Если что-то и было далеким от них, то это мысли о бабушке. Тетушка Ви, такая же эксцентричная, как и всегда, очень увлеклась русским рецептом под названием «Боярская подстилка», который только что изобрела. Но мне показалось, что она устраивает шоу, чтобы сменить тему. Они ласково спросили про Сару, и их брови взлетели на один или два сантиметра, когда я сказал, что собираюсь жениться, как только она станет совершеннолетней.

В середине декабря я с Дэвидом и Тимом поехал на большую встречу в поместье Роберта в Станоморе, деревне, которая в восемнадцатом веке славилась загородной резиденцией герцога Чандоса. Теперь это северо-западный пригород Лондона. Особняк Роберта был прелюбопытнейшим строеним: фахверковый дом шестнадцатого века, который, по словам владельца, был целиком доставлен из Вустершира. Он располагался в большом, благоустроенном саду, где были все атрибуты рок-магната: бассейн, теннисный корт, цыганский шатер, вызывавший пересуды среди злопыхателей и увековеченный в зале позора рок-н-ролла. Я был подавлен. По правде говоря, первые встречи со Стигвудом давались мне тяжело. Тим наслаждался новым окружением, а Дэвид Ланд строил из себя придворного шута, вливая в себя бутылку за бутылкой, которые подносили симпатичные официанты. Я как будто находился в одной из сцен «Сладкой жизни». Казалось, что реальность осталась где-то за тысячи миль, и я чувствовал себя не в своей тарелке. Роберт объявил, что он наметил бродвейскую премьеру «Суперзвезды» на следующую осень.

Не откладывая дело в долгий ящик, Тим и Дэвид стали спешно готовить афиши. Тим переживал, что его имя короче моего и займет меньше места на постерах. Дэвид нашел простое решение. Он предложил расположить наши имена в отдельных ячейках одинакового размера: «Как варьете в Лондон Палладиум. Оркестр Сирила Орнадела занимает всю ячейку, а Yana просто печатается крупным шрифтом». Я уже довольно давно недоумевал по поводу озабоченности этими афишами. На всех наших шоу Тим настаивал, чтобы его имя шло первым. Мне было все равно. Я просто считал, что «Ллойд Уэббер и Райс» звучит лучше, чем наоборот, как, например, «Роджерс (музыка) и Хаммерстайн (слова)». В то время как «Гилберт (слова) и Салливан (музыка)», «Лернер (слова) и Льюв (музыка)» звучали органично именно в таком порядке. Такая проблема была не только со мной. С Элтоном было то же самое: «Райс и Джон», хотя «Джон и Райс» звучит в сто раз лучше.

Гораздо важнее было обсудить творческую группу постановки. Пьяный предрождественский ланч был, конечно, не совсем подходящим моментом, особенно для упоминания Хала Принса. На пути домой, сидя в шикарном белом винтажном Роллс-Ройсе Роберта, я думал, будет ли когда-нибудь время для разговора о Хале, не говоря уже о серьезной творческой дискуссии.

Я СПРОСИЛ РОДИТЕЛЕЙ, что они хотели бы получить на Рождество, но не услышал никакого ответа. Так что я купил им холодильник. Его древнего предшественника еще пару десятков лет назад нужно было признать непригодным и опасным для здоровья. Сыновий долг был выполнен, и в канун Рождества мы с Сарой поехали на моей лихой BMW в глостерширский дом ее родителей в Эштон-Кейнсе неподалеку от Сайренсестера. Клан Хагиллов был в полном расцвете. На праздник собрались брат Тони Майкл, математик и директор школы Уитгифт, Сарины старшие сестры Оливия и Виктория, Оливия была еще довольно слаба после инцидента в Нью-Йорке, ее младший брат Чарльз и Имоджен, бабушка по материнской линии, вдова главного шерифа графства Ратленд. Имоджен Гор-Браун была настоящим персонажем из «Аббатства Даунтон». Мы с Сарой как-то взяли ее в ресторан в Челси, где она пристально изучала меню через большой стакан с шерри. В итоге она сдержанно произнесла: «Вы всегда можете судить о ресторане по тому, подают ли в нем горячий пудинг». В этом ресторане пудинга не было.