Рождественский день прошел в тумане церкви, подарков, снова церкви, странной семейной версии маджонга, азартной игры, которую можно увидеть почти на всех перекрестках Гонконга. Думаю, семейство вздохнуло с облегчением, когда вытянуло из меня, что политически мне ближе всего левоцентристские консерваторы. Успех «Суперзвезды» не прошел мимо американской части семьи. В конце концов Отец Хантингдон стоял за нью-йоркской премьерой «Иосифа» и был первым, кто представил шоу Ллойда Уэббера/ Райса – простите, Райса/ Ллойда Уэббера – в США, опередив всю бродвейскую тусовку.

На второй день Рождества пришло время поднять вопрос, о котором уже знала вся семья, – дата свадьбы. Конечно, мы с Сарой хотели, чтобы она была уже вчера. Но родители были непреклонны и настаивали, чтобы она для начала закончила школу и получила хоть какой-то диплом. И тогда мы могли жениться, сколько влезет. Мы планировали свадьбу на 24 июля, всего через шесть недель после сариного восемнадцатилетия.

На следующий день Тони не без оснований хотел обсудить мое финансовое будущее. Не было никаких гарантий, что мы с «Суперзвездой» не были однодневной сенсацией. Тем не менее было ясно, что альбом успешно вышел на международную арену, исключая одну лишь Британию. Тони хотел, чтобы я встретился с инвестиционным советником Джоном Карингтоном и начал новый год, понимая, что к чему.

Мы с Тимом никогда ни с кем не консультировались по вопросам налогообложения. Тим восторженно утверждал, что ему понравится заниматься налогами, потому что это означает, что он богат. Не скажу, что находил налоги интереснейшей темой, но вскоре я понял, что нет ничего более сосредотачивающего, чем 83 процента, исходящих из ставки подоходного налога в 98 процентов. Именно благодаря Джону Карингтону я познакомился с Джоном Эйвери-Джонсом, наверное, самым одаренным налоговым умом своего поколения. Джон направил нашу финансовую деятельность с «Суперзвездой» в нужное русло, но до этого мне пришлось войти в курс якобы непревзойденной налоговой системы лесного хозяйства. Меня заставили купить горный склон в Уэльсе, где я несколько нарушил экосистему, настояв на посадке лиственных деревьев, а не хвойных. Не важно, насколько серьезны ваши налоговые проблемы, никогда не лезьте в лесное хозяйство. На моей равнине образовалась карстовая воронка национального масштаба, так что большую ее часть пришлось оградить. Вскоре, как узнают те, кто продолжит чтение, она полностью погорела.

1970 ГОД БЫЛ НАЧАЛОМ образования пузыря на рынке недвижимости, и банки вроде Coutts and Company были полностью готовы подпитывать его ипотечными кредитами. С самого детства я мечтал жить за городом. И теперь щедрый аванс Роберта означал, что у меня достаточно денег, чтобы купить что-то не столь грандиозное. Так что мы с Сарой отправились на охоту. Любители готики поймут, почему мы в итоге остановились на фермерском доме на границе Уилтшира и Дорсета. Он был совсем рядом с местом, где Уильям Бекфорд, тот самый печально известный богач со странными сексуальными пристрастиями, построил последнее романтико-готическое здание – Аббатство Фонтхилл. Оно находится в дикой сельской местности, которая и сейчас остается немноголюдной и восхитительной. К несчастью, легендарный двухсотфутовый октагон рухнул, и особняк, который мог бы бросить вызов Диснейленду, остался лишь воспоминанием. К маю наш более или менее эффектный фермерский дом был готов. В суммарном возрасте тридцати девяти лет мы с Сарой обрели наш первый дом.

В середине января, за несколько дней до того, как «Суперзвезда» попала в топ-10 в США, бабушка была госпитализирована. Когда я рассказал ей новость, она ответил: «Чудесно, дорогой, но достаточно ли ты ешь?» Врачи не могли точно сказать, что с ней, но артрит был невыносимым, и дом престарелых теперь казался неизбежным выходом. Родители настаивали на том, что они с Ви и Джорджем со всем разберутся. Мама добавляла, что я должен сконцентрироваться на своей карьере, потому что подобный шанс может больше никогда не подвернуться. Если честно, то вплоть до самой смерти мама утверждала, что люди несут практически религиозную ответственность за использование своего таланта.

В феврале от состояния бабушки меня отвлек телефонный звонок из Columbia Pictures. У них были проблемы с «Сыщиком», но музыка им нравилась. Не могу ли я сочинить еще? Я обсудил этот вопрос с Дэвидом Ландом. Мы напрочь забыли о «Сыщике», который так и не вышел. Выяснилось, что Columbia спонсировала фильм из-за Альберта Финни. Но фильм получился слишком запутанным и было решено переделать его, поэтому им нужно было чуть больше музыки. Очевидно, что с «Суперзвездой», набирающей обороты в США, я мог запросто отказаться, но Дэвид посоветовал этого не делать. Ведь я получил возможность работать с первоклассным режиссером монтажа. Я ничего не знал о фильмах, а это был шанс получить хорошо оплачиваемый экскурс в мир кино. Строчка «Columbia Pictures» в моем резюме помогла бы Дэвиду договориться с Universal о съемке фильма.

Я согласился, но побоялся начинать работу без благословения Майкла Медуина и Стивена Фрирза. Они поверили в меня еще до «Суперзвезды», и это был их фильм, а не мой. Но они спокойно отнеслись к известию. Мы со Стивеном даже обсудили, что Джин Винсент мог бы исполнить рок-песню – несбыточная мечта, которая таковой и осталась. Таким образом я оказался на лучшем мастер-классе за все время своей карьеры. И более того – мне за это платили! Режиссер монтажа Чарльз Риз был старожилом, который видел все. На моих глазах он буквально разобрал и собрал фильм заново. Он даже изменял длину ленты, если мне нужно было несколько лишних секунд для музыкального сопровождения. Любопытно, что критик из Sunday Times Дилис Пауэлл видела обе версии фильма и написала, что фильм – как раз наглядный пример того, что может сделать опытный редактор.

«Сыщик» по-прежнему имеет культовый статус. В Британии саундтрек к нему получил более теплые отзывы, чем «Суперзвезда».

1971 год был насыщен событиями. Я женился; «Суперзвезда» была поставлена на Бродвее; я познакомился со своим кумиром Ричардом Роджер-сом; мой отец сделал пугающе точное предсказание насчет Тима Райса; Стигвуд организовал три грандиозных тура с мюзиклом; а мы с Тимом были страшно опущены Джоном Фогерти из Creedence Clearwater Revival. Это произошло в самолете во время рекламного тура, последовавшего за тем, что «Суперзвезда» стала номером один в США. Мы сидели в ряду из трех кресел: я, Тим и легендарный мистер Фогерти, который, как настоящая рок-звезда, зашел в самолет в самый последний момент. Разумеется, Тим начал разговор:

«Мы ваши большие поклонники», – пробормотал Райс.

Я согласно кивнул.

«Что нам нравится в Creedence, так это то, что вы настоящая трехаккордная группа».

Фогерти сделал обиженное лицо: «Парень, – сказал он, – мы двухаккордная группа».

Я все еще переживал насчет двухаккордного унижения, когда познакомился в Ричардом Роджерсом. Меня пригласили в его квартиру на Манхэттене в отеле Pierre. Помню, что там было довольно темно и висело много картин импрессионистов. Его жена Дороти встретила меня и любезно проводила в гостиную с видом на Центральный парк. Великий человек сидел в ужасно неудобном французском кресле. Оглядываясь назад, я хотел бы, чтобы он не посылал мне билеты на последний бродвейский мюзикл «Two by Two», который я посмотрел накануне. Это было шоу о Ноевом ковчеге в главной роли с Дэнни Кеем, который позорно сломал ногу и вернулся к работе в инвалидном кресле. К счастью, я видел постановку до этого события. Но это было старомодное скучное шоу всего лишь с намеком на то, что за ним стоит один из величайших театральных композиторов.