Её разбудили ярко-красные лучи восходящего солнца, которые настойчиво пробивались сквозь шершавое стекло.

– Сколько же я спала, если уже рассвет? – спросила она, заметив, что Мишель всё так же бодр, а его лицо без единого признака сна.

– Недостаточно для того, чтобы я вдоволь вами налюбовался, – его взгляд был наполнен нежностью, а в синих зрачках отражались блики утренней зари.

– Спасибо за прекрасный вечер, я никогда его не забуду…

Мишель не обрадовался своим мыслям. Его мучил какой-то вопрос. Заметив это и желая хоть как-то отблагодарить Мишеля за прекрасный вечер, Клэр осторожно поинтересовалась:

– Вас явно что-то тревожит. Что Михаил Александрович желает узнать?

– Вы проницательны, – подметил он, слегка улыбнувшись. – Тогда, сидя на ступеньках, вы сказали, что не из этого мира. Что вы имели в виду?

Клэр опустила глаза и сжала руки, настраивая себя на разговор, который рано или поздно должен был состояться.

– Обещайте, что не будете считать меня сумасшедшей! Я не смеюсь над вами… Мишель, я родилась в 1996 году. Я из будущего.

Реакцию Мишеля было сложно передать. На его лице смешались разные эмоции. Он жутко улыбался и в то же время в полной растерянности смотрел на Клэр. Конечно, он подумал, что это шутка, но, увидев, что взгляд Клэр сделался как никогда тяжёлым и серьёзным, сам принялся размышлять над услышанным.

– Клэр Данииловна… вы точно отдаёте себе отчёт в том, что говорите?

– К сожалению, более чем, – Клэр понимала, что ждать мгновенного доверия ей не стоит. – Я разделяю ваши чувства, поверьте. Я сама была дико напугана, когда оказалась здесь. В моём мире всё иначе, нежели здесь.

– Как такое возможно? Вы были где-то и вдруг попали сюда? – выражение его лица оставалось задумчивым. Казалось, он насторожен и боится задать следующий вопрос.

– Я сама не понимаю! Не понимаю, почему это произошло со мной и как надолго я здесь останусь.

– Вы говорили об этом кому-то ещё?

– Девушка, с которой вы впервые встретили меня на площади. Она нашла меня без сознания недалеко от дворца, позвала на помощь, отнесла в свой дом, дала военную одежду своего покойного брата, потому что одежда из моего времени сильно отличается от вашей. Она с трудом поверила моим словам и обещала помочь. Не знаю, что было бы со мной, если бы мне не встретилась она. Майя вольная, но работает в поместье Милановых. Для всех остальных я девушка без рода, титула и фамилии, потому что притворяться бедняжкой, потерявшей память, куда легче и безопаснее, чем рассказывать каждому правду о своей жизни.

– С первого вашего слова я заметил что-то странное. Вы говорили со мной так, как никто прежде до вас не говорил. Я не понимал, в чём дело. Потом ваши манеры и речь я списал на последствия мнимой потери памяти. – Мишель сделался немного мягче. Сомнения ещё не покидали его, но он изо всех сил старался ей поверить, ведь она говорила слишком искренне.

– Мне жаль, что ваши ожидания относительно меня не оправдались, – сказала она грустным голосом и обиженно отвернула от него голову.

– Признаться, я ожидал любого ответа от вас. Но такого… – Он осторожно положил свою руку на её и, едва касаясь, стал поглаживать худенькие пальцы. – Хочу, чтобы вы знали: от своих чувств я не отказываюсь. Несмотря на такие немыслимые обстоятельства, с которыми я, признаться, вряд ли скоро смирюсь, я всё так же люблю вас, Клэр.

Она была удивлена. Предполагая худшее, Клэр не переставала верить в то, что Мишель сможет понять её. Ей было впору радоваться его словам, однако лёгкая грусть никак не покидала её сердце.

– Благодарю вас.

Большую часть пути Клэр и Мишель озадаченно смотрели в пол и молчали, точно так же, когда ехали на бал. Клэр ругала себя, что по глупости решилась открыть то, что никому не следовало знать. Временами она поглядывала на Мишеля и смиренно отводила взгляд снова.

– Значит… – спустя какое-то время сказал Мишель, разглядывая пролетающий за окном лес, – там, откуда вы родом, меня давно нет в живых?

– Да, – тихо ответила она. Клэр думала, что любому человеку невыносима мысль о том, что где-то он умер. Услышав ответ, Мишель ещё долгое время молчал.

– Я до сих пор думаю, что всё это мне снится. Что это нереально и вы ненастоящий.

Мишель перевёл взгляд на Клэр и, взяв её руку, приложил к своей груди.

– Как это молодое, громко стучащее в груди сердце может быть ненастоящим? Вы чувствуете его, Клэр? Слышите, с какой силой оно вырывается наружу?

Она кивнула, после чего он в мгновение стал спокойным:

– Я в замешательстве…

– Понимаю.

– Нет, не понимаете. У меня к вам сотни вопросов, но мой разум не оставляет мысль о том, что спрашивать об этом неблагоразумно.

– Вы всё ещё сомневаетесь, верить мне или нет?

– Возможно.

– Тогда можете спросить меня об этом из интереса. Предположим, у нас увлекательная научная беседа, в ходе которой я могу сказать вам что-то конкретное.

– Если предположить… Хотя нет, – тут же поправил он себя. – Сначала другой вопрос, о котором вы вряд ли можете знать. Будет ли Россия воевать с Францией? Если будет, то как скоро и кто объявит войну первым?

Даже не изучая историю слишком усердно, Клэр отлично знала ответы на его вопросы.

– К сожалению, война действительно будет. Кажется, в начале лета 1812 года Наполеон Бонапарт объявит России войну, перейдя реку Неман.

В глазах Мишеля одновременно читались восторг, страх, удивление, и было непонятно, какое из этих чувств отражалось сильнее остальных.

– Немыслимо… Вы не могли этого знать! Ну… а что же… – он не успел договорить, как Клэр снова принялась рассказывать ему о будущем.

– Эта война будет длиться меньше года. К зиме Наполеон покинет пределы России. Насколько мне известно, лёгкой эта победа не будет, хотя о ней всегда говорят только с радостью и гордостью. В истории она останется как Отечественная война. – Клэр заметила, с каким вниманием Мишель ловит каждое её слово.

– Безумие! – Мишель стал посмеиваться, но не над тем, что говорила Клэр, а над сложившимися обстоятельствами, благодаря которым он сейчас всё это узнал. – Прошу тебя, больше ни слова. Я верю тому, что ты говоришь, но, прошу, не рассказывай мне впредь ничего о будущем нашей страны или же о моём.

– Хорошо.

– Зато я наконец всё больше начинаю вас понимать, мадемуазель Клэр, – сказал он, заметив разочарование на её лице.

– Я не мадемуазель и никогда не была ею, ведь сословий и крестьян больше…

Мишель прикоснулся ладонью к её щеке и тут же лёгким движением притянул Клэр