что Мещерский, человек, которого он уважал и с которым работал не один год, мог совершить подобное. Впервые засомневался в себе, прокручивая в голове годы их знакомства, но так и не смог вспомнить ни одного красного флажка. Неужели он так ошибся в человеке?

Дима злился на то, что его планам, кажется, опять не суждено сбыться. Отсидеться в тихом месте не удастся. Дима давно мечтал уйти из органов. Грубые нравы, лизоблюдство, необходимость терпеть унижение… Кому такое понравится? Но карьеру за Диму выбрал отец, а он не имел права ослушаться.

Когда Дима оказался вдали от тираничного отца, он надеялся изменить свою жизнь.

После молчаливого перекура следователи вернулись в здание, чтобы осмотреть место, где нашли девушку. Комната не больше полутора метров в длину и восьмидесяти сантиметров в ширину. Под потолком камера наблюдения с датчиком движения. Дверь кладовки изнутри исцарапана.

Криминалист убрал испачканную в крови карту вентиляционной шахты и фрагмент ногтя жертвы в пакет для вещдоков, и следователи вошли внутрь. Затычки для носа не справлялись, и Дима с трудом удержал содержимое желудка.

Сергей забрался на стремянку, осмотрел вентиляционную шахту.

Он посветил фонариком в глубь шахты: кроме решетки, ничего интересного не обнаружил.

– Херня какая-то, честно говоря. Я Профессора семь лет знаю. Ну не мог он, понимаешь?

Заварзин равнодушно пожал плечами. Ему не хотелось вовлекаться в это дело, и уж точно он не собирался сочувствовать подозреваемому.

– Может, я лучше в отдел поеду? Бумажками займусь.

Сергей вплотную подошел к напарнику.

– Заварзин, а ты не охренел? – сквозь зубы прошипел он. – Мы же тут две недели назад были! Пока они там… Врубаешься? Если Митрич узнает, таких насует, мало не покажется!

– Я же у вас временно. Все равно дело отдавать, – не терял надежды Дима.

– Да насрать мне, временно ты или навечно! Я за нас двоих отдуваться не собираюсь! – скороговоркой проговорил Брындин. – Будем вместе это дерьмо разгребать. Дело закроем, а дальше делай что хочешь!

– Ладно, – не сразу ответил Дима.

Он уже привык к вспыльчивому характеру своего наставника и отлично изображал подчинение: «Да, пап», «Без проблем, пап».

Следователи вернулись в холл. Брындин заметил начальника и, бессознательно выпрямив спину, двинулся навстречу полковнику. Дима поплелся следом. Митрича он не боялся, но тратить на него энергию не хотел.

Сергей протянул начальнику руку:

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Здорово-здорово. Личности установили? – устало спросил Митрич, скользнув по Заварзину холодным взглядом.

– Устанавливаем, Олег Дмитриевич.

– Девчонка как?

– Увезли в третью. Как придет в себя, сможем допросить.

– С Виктором что?

– Объявлен в розыск. В Интерпол тоже отправили, тут до границы-то. В институте и дома не появлялся. С сотовым оператором ребята работают. Товарищ полковник, мы вот только-только приступили…

– Брындин, не суетись, – прервал его полковник. – Виктор с нами столько лет работал… В общем, обосраться нельзя. Понял меня? Я хочу знать, что тут произошло, по секундам.

К полковнику подошел майор, что-то шепнул ему на ухо.

– Губернатор звонит, просит ввести в курс дела.

Митрич жестом поманил Сергея. Дима вышел во двор.

– Может, мы тебе в напарники Скворцова дадим? Или Шумакова? Дело-то серьезное, – предложил Сергею полковник.

Сергей посмотрел в окно: Дима угощал сигаретой рабочего, нашедшего Катю.

– Олег Дмитрич, не буду я его менять. Он хоть и генеральский сынок, но парень толковый. Молодой, у него глаз еще не замылен. А мне свежий взгляд не помешает.

– Ну смотри, Сережа, спрашивать буду с тебя. Всё. Иди работай. Все ресурсы вам в руки.

III

14 дней и 4 часа с начала эксперимента

Дима курил на крыльце и мечтал о сэндвиче. На улицу вышел Сергей.

– Готов поработать? – серьезно спросил он.

– А что, начальство не против?

Брындин посмотрел на разбитое окно.

– Что думаешь?

Дима потушил недокуренную сигарету.

– Думаю, нам стоит прогуляться.

Дима приподнял ограждающую ленту и направился к дороге, уходящей в лес.

– Видишь?

Сергей посмотрел на едва заметные следы на земле.

– Здесь кого-то тащили.

Заварзин пошел в направлении следов, Сергей молча шел за ним. Они прошли метров двести, Дима резко остановился.

– Здесь машина стояла! Кого-то волокли, загрузили и увезли. Возможно, Мещерский забрал кого-то из жертв с собой.

– Может, это его кто-то забрал? – заметил Сергей.

– Может.

Дорога вывела к шоссе.

– Эта дорога ведет только к клинике. По ней чужие не ездят. Удобный путь отхода.

Заварзин тщательно осмотрел кусты. Сергей наблюдал за Димой и порадовался своему решению оставить его в напарниках.

– Ты говорил, что военным следаком был? – как бы между делом спросил он.

Дима кивнул, не отвлекаясь от дела.

– Думал, вы там штаны просиживаете.

– Всякое бывало.

Дима заметил сломанную камеру наблюдения на дереве, сфотографировал улику на телефон.

– Если бы Профессор хотел скрыть записи, мог бы ее с пульта выключить, – заметил Сергей, – зачем ломать? Это явно сделал кто-то другой.

– Или он просто сделал вид, что это чужая работа.

Сергей достал рацию:

– Дежурный! Отправь эксперта пальчики снять с камеры на дереве. Пусть по дороге в лес идет до упора.

Дима вышел на трассу, осмотрелся. На противоположной стороне дороги, метрах в двухстах, заметил заправку.

– У них должна быть камера наблюдения. Пойдем, пообщаемся – может, работники что-то видели.

IV

14 дней и 5 часов с начала эксперимента

Шторы в квартире Антона, типичной холостяцкой берлоге без намека на уют, были всегда задернуты. На стеллаже несколько книг и фото: молодой и счастливый Антон обнимает улыбающуюся кудрявую девушку с россыпью веснушек. В углу комнаты, в террариуме с крышкой, плотно приклеенной скотчем, копошился огромный тарантул. Стикер на стекле гласил: «Не забудь покормить Геннадия Петровича!»

Зазвенел будильник. Антон пошарил рукой, отключил звук. На часах почти двенадцать. Антон тяжело вздохнул, сбросил одеяло, сел. Взглянул на террариум и, увидев тарантула на месте, вздохнул с облегчением.

Антон боялся, что Геннадий Петрович когда-нибудь сбежит. С этого мимолетного страха начинался каждый его день последние два года.

– Доброе утро, Геннадий Петрович. Если оно, конечно, доброе.

Антон забросил тарантулу пару мушек на завтрак, включил телевизор и ушел в ванную.

Пока Антон принимал душ, ведущая местных новостей рассказывала о преступлении, потрясшем регион.

– Семь человек найдены погибшими в подвале строящейся частной психиатрической клиники под Калининградом. Обстоятельства выясняются. У Следственного комитета уже есть подозреваемый. Это Профессор психиатрии Виктор Анатольевич Мещерский 1970 года рождения…

Антон вбежал в комнату и сделал громче. На экране появилось знакомое ему лицо Профессора.

Ведущая продолжала:

– Всех, кто обладает информацией о местонахождении подозреваемого, просьба позвонить по номеру, указанному на экране.

Голый, мокрый Антон стоял посреди комнаты, пытаясь собраться с мыслями. Сердце бешено стучало. Возможно, прямо сейчас ОМОН поднимается к нему на этаж…

Антон торопливо оделся и включил ноутбук. Он собрал в одну папку все, что было связано с экспериментом: фотографии и досье на участников, образцы договоров и мануалы системы наблюдения. Переписал все материалы на флешку, удалил исходники с компьютера. Затем, подумав, взял молоток и разбил ноутбук. Сжег в раковине распечатки с информацией об участниках эксперимента, отыскал в столе старый кнопочный телефон и сим-карту. Держал на всякий случай.

Антон вышел из квартиры, на ходу вставляя