Галина чувствовала себя и вправду сильной, энергичной. О, как она теперь отомстит Величаевой. А потом она вернет себе свое подлинное имя. И с Валеркой она расплатится, да.

Но пока она вовсю пользовалась его услугами. Ведь и в Москве надо было где-то найти пристанище. Валерий познакомил ее со своими приятелями, бомжами с площади Трех вокзалов. Эти люди ютились в брошенных вагончиках, спали на грязных тюфяках, не имели сменной одежды. И Галина все больше становилась похожей на них. С мытьем возникли проблемы. Теперь Валерий даже укорял Галину, вспоминая деревенскую баньку во дворе домишка Лазаревой. В конце то концов можно было бы поладить с сестрой и с ветеринаром. Но о возвращении нечего было и думать. Сообщество бомжей промышляло сдачей бутылок и мелкими кражами. Томской предложили заняться проституцией, но, во-первых, она была для этого промысла слишком непривлекательна, а во-вторых, слишком чистоплотна — даже теперь — для того, чтобы дешево продавать свое тело бог весть кому.

Милиция постоянно устраивала облавы на бомжей. Все как огня боялись спецприемника, потому что те, кого туда забирали, не всегда возвращались назад. Ходили слухи, будто в спецприемниках даже убивают!

Бомжи все время перебирались с места на место, стараясь все-таки держаться поближе к площади Трех вокзалов. Частенько возникали драки, то из-за ночлега, то из-за пустых бутылок. В конце концов вышло так, что группа, к которой примкнули Валерий и Томская, очутилась в центре Москвы. Там бомжи преспокойно ночевали в Газетном переулке и у вентиляционных решеток в метро. Теперь бомжи обретались прямо под боком у Следственного управления МВД. Но сотрудники этой важной организации совсем их не замечали.

Томская теперь то и дело проходила мимо помпезного здания Большого. Однажды она даже не отказала себе в удовольствии погрозить кулачком четырем коням, которые высоко возносили древнего бога Аполлона, покровителя всевозможных искусств. Но план мести все еще не складывался, наверное, потому, что она не располагала денежными средствами графа Монте-Кристо. Галина пристально разглядывала театр, пыталась понять, сколько же здесь входов и выходов. Прежде это ее совершенно не интересовало. Она заходила в Большой как королева и так же покидала его.

А вот теперь она могла только издали наблюдать, как Молочкова и Грушева выходили из «Пежо».

Потом явились другие бомжи. Томской, Валерию и их приятелям пришлось переместиться на Поклонную гору, а оттуда — к Можайскому шоссе. Теперь Томская ютилась совсем близко от дома сына. Компания расположилась в заброшенном доме. Однажды, жаря для своих сотоварищей картошку, Галина наткнулась в топке старой печки на пистолет. К сожалению, это случилось при свидетелях. Бомжи заспорили, решая, как быть с оружием. Большинство, включая Валерия, предлагали выбросить пистолет. Но возглавлявший компанию мужик неопределенного возраста, известный своей гладковыбритой головой и уверявший, что такое бритье предохраняет от вшей, решительно отобрал у Галины пистолет и спрятал за пазухой. Когда-то он преподавал физкультуру и в трезвом виде все еще умел командовать. Он подумал, что теперь группа, во главе которой он волею судьбы стоял, никого не будет бояться.

А на следующее утро Валерий, которого частенько мучила бессонница, увидел, как возле развалюхи остановился джип и какие-то подозрительные типы стали заносить оружие, куда более серьезное, чем случайно найденный пистолет.

— Бежать, бежать надо, — призывал Валерка.

Но бежать уже было поздно, потому что вслед за людьми с оружием явились менты. Бомжам пришлось затаиться в подвале.

Милиционеры оцепили заброшенный дом. Бандиты отстреливались. Перепуганные бомжи дрожали в подвале от ужаса. Прогремевший минометный взрыв бомжам не повредил. Зато ментам потом пришлось оправдываться, почему, мол, не применили, как обычно, гранатомет с «черемухой». Правда, на головы бомжей посыпалась штукатурка, но ни- кто из них не пострадал.

Печка осталась цела. Только пистолета в ней уже не было, что и поразило в дальнейшем Антона. Бомжей забрали в приемник, а потом снова отпустили.

Томская продолжала мечтать о мщении. Но по-прежнему не могла придумать ничего дельного. Как-то раз она подговорила Валерия и главаря, бывшего физкультурника, пойти в дом ее сына. Галина представляла, как ее мальчик все узнает и станет ее верным союзником. Да, она напишет Антону, что простила его. Она знала характер своего сына. Конечно же, он пожалеет мать, увидев ее в таком жалком виде, потерявшую речь, грязную, растрепанную, отвыкшую от кремов и лосьонов.

Трое бомжей, двое мужчин и женщина, прошмыгнули в подъезд, воспользовавшись временным отсутствием консьержа. Но Антона дома не оказалось. Дома был только Юпитер. Он увидел в «глазок» неопрятную троицу и не открыл дверь. Томская растерялась.

Встречи с сыном не получилось. «Что ж, — подумала Галина, — может быть, это даже к лучшему». Она сдружилась с бывшим физкультурником, открыла ему свою тайну. Похоже, он поверил. Теперь у нее было два сообщника. Так что пистолет теперь находился в ее полном распоряжении. Оставалось только раздобыть костюм Снегурочки. И вот тогда она появится перед торжествующей соперницей в том самом или в таком же точно костюме, какой та надевает, узурпируя ее, Томской, роль!

Сцена двадцать восьмая

По Москве, как известно, очень трудно ездить на собственном автотранспорте из-за пробок. Поэтому Степанов иногда добирался на работу, а потом и домой пешком и на метро. Он любил дойти до Пушкинской площади, а потом спускался к Охотному Ряду. По дороге Василий Никитич частенько заходил в книжный магазин, где, случалось, покупал какие-нибудь нужные для работы книги по юриспруденции.

И сейчас следователь не спеша брел, сунув руки в карманы теплой куртки. У памятника великому поэту толпились молодые бездельники, парни и девчонки, попыхивая сигаретками. Степанов вдруг заметил знакомое лицо. Это оказалась Грушева в модном пальтишке. Она куда-то названивала по мобильнику. Лицо ее было очень выразительным. Казалось, она на что-то надеется, но вот она повернулась к проезжей части и просияла. «Мерседес», джип и «Хаммер», отчаянно сигналя и сверкая мигалками, подъехали к памятнику. Стекла были тонированы, и не было понятно, кто же скрывается в машинах.

Грушева замахала мобильником и побежала к «Мерседесу». Из «Хаммера» выскочил телохранитель и открыл перед ней дверцу. Она уселась. Машины снова засигналили. Рядовые водители вынуждены были сворачивать со Страстного бульвара на площадь. Из окошек джипа и «Хаммера» высовывались руки с полосатыми палочками. Прочие машины послушно замирали. Кортеж развернулся и понесся вниз по Тверской.

Степанов, конечно же, пошел следом. Возле салона сотовой связи три машины остановились. Охранники перекрыли вход в салон. Они были вооружены короткими автоматами. Через широкие витринные стекла Степанов