сцена и различные ее части были украшены принадлежностями различных специальностей на корабле. Механики устроили затейливые узоры из гаек, ключей и других инструментов, употребляющихся в машине; у артиллеристов фигурировали револьверы, штыки и патроны; плотники приспособили для украшения пожарный рукав и т. д. Задний план сцены, края ее и занавес были задрапированы флагами всех наций, среди которых особенно выделялся великобританский. К восьми часам утра весь корабль расцветился флагами, подобно тому, как это делается в английском флоте.

Все утро было посвящено разного рода развлечениям: устроили бег в мешках, бег с картофелем и другие обыкновенные номера спортивной программы. Но особенно одно из состязаний было и интересно, и полезно: матросы, принимавшие в нем участие, лежали в своих койках; по звуку сигнального рожка они вскакивали, одевались, свертывали койки, бежали на другой конец корабля, хватали свои ружья, боевую амуницию и вперегонку мчались кругом, на другую сторону, где их осматривал офицер с помощью унтер-офицера. Само собою разумеется, что приз получал тот, кто, прибежав первый, безукоризненно исполнил все требовавшееся. Были устроены состязания в борьбе, в которых матросы выказывали свою храбрость и искусство в джиу-джитсу.

В половине двенадцатого вся команда и офицеры, не исключая и меня, выстроилась для смотра, который продолжался до двенадцати. После императорского салюта в двадцать один выстрел мы прокричали три таких оглушительных «Банзай!», что их наверное можно было слышать в Порт-Артуре.

Когда рассеялся последний клуб дыма, по свистку боцмана все отправились вниз, где был подан завтрак с шампанским за счет императора. Тост за его здоровье был принят с безграничным энтузиазмом; вслед за тем провозгласили тост за здоровье его союзника, короля Эдуарда, что было принято почти одинаково восторженно. На мою долю выпала большая честь благодарить за тост, так как я являлся единственным присутствовавшим здесь англичанином. Из всех европейских монархов пили только за здоровье короля Эдуарда.

После завтрака вынесли все столы и стулья и просторный салон обратился в зрительную залу, переполненную публикой, так как были приглашены все свободные матросы с миноносцев. Офицеры заняли места по краям залы, а команда села рядами на корточки на пол. Обе пьесы были исполнены безукоризненно. Первой шла старинная японская драма, полная цветистой риторики, затем «Русский шпион», новейшая мелодрама на тему современных событий. Костюмы и игра участвовавших во второй пьесе сделали бы честь любому английскому провинциальному театру; артист, исполнявший главную роль, имел вид настоящего английского актера и был артистом в полном смысле этого слова. В антрактах разносил бисквиты и сладости какой-то очень веселый матрос, смешивший всех своим выкрикиванием товаров на манер разносчика. В конце вечера был смешанный дивертисмент. Наши лондонские театральные директора могли бы извлечь для себя не одно полезное указание, внимательно изучив его программу. Чай и папиросы закончили один из наиболее веселых дней моего приятного пребывания в японском флоте.

На следующее утро я пошел в море на миноносце № 65. Мачта его была поставлена за дымовой трубой и мне объяснили, что это сделано с целью более удобных приспособлений для подъема и спуска шлюпок.

Внезапно наступившая зима заставила всех нас основательно закутаться: матросы надели высокие сапоги, длинные пальто, снабженные капюшоном и воротником, теплые белые перчатки и белый шарф, который они носят для предохранения от простуды рта и горла. Я нашел свою меховую шубу очень удобной и приятной, особенно при плавании на миноносцах.

На следующий день недалеко от нашего судна в гавани взорвалась мина, и это нагнало на нас порядочного страха, так как мы были переполнены взрывчатыми материалами. Предполагавшаяся моя экспедиция на другом миноносце окончилась ничем — его постигла очень печальная участь. В тумане он подошел совсем близко под русские батареи и когда туман внезапно рассеялся, русские пятью удачными выстрелами тотчас пустили его ко дну, причем спаслась лишь только очень малая часть его команды. По словам капитана Камуры, русские научились прекрасно пристреливаться с нижних батарей и кроме того, они так хорошо исправили свои карты и створы, что превосходно знали, куда следует целить.

На наше судно сел почтовый голубь, как видно, совсем измученный; команда кинулась его ловить, но они его только спугнули на другой корабль.

У нас был целый запас груш и яблок, составлявших часть груза одного захваченного нами парохода, желавшего прорвать блокаду. Ели мы их с истинным чувством благодарности к русским, хотя, вероятно, случись им увидеть, как мы наслаждались предназначенными для них лакомствами, — чувства их вряд ли были бы из приятных!

Однажды, во время нашего пребывания в заливе, из Порт-Артура неожиданно вышли русские истребители и миноносцы. Все отряды тотчас сосредоточились для их встречи, а крейсеры вступили в перестрелку. Около получаса мы занимались упражнением в стрельбе на дальнем расстоянии, — некоторые из наших снарядов попадали в цель, тогда как самый удачный выстрел русских только забрызгал нас всех водой с ног до головы. После этого русские суда вошли обратно в гавань; кажется, что их выход не имел никакой определенной цели; это было одно из их совершенно непонятных движений, с которыми мы уже начинали свыкаться.

Предлогом для моей следующей поездки на берег явилось желание осмотреть маленький оригинальный китайский храм. Окружавшая его местность была чем-то средним между конюшней и дешевым балаганом; перед тремя статуями богов, выкрашенными киноварью, лазурью и золотом, курились благовонные палочки. Фрески в нишах, где они помещались, изображали элементы, над которыми господствовало каждое из этих божеств: резьба кругом алтарей была очень изысканной; при входе стояли две каменные колонны с выгравированными на них древними историческими календарями. На дворе храма была набросана подстилка для скота и старые угольные мешки, в которых можно было увязнуть до колен. У ограды стояли необыкновенно многочисленные безрукие и прокаженные нищие, просившие милостыню; за несколько монет, брошенных в толпу, на наши головы посыпался целый дождь благословений, тем не менее мы были очень счастливы уйти подальше от этих бедных, несчастных созданий.

В этот день моя собака Чизи была на охоте и съела такую массу цыплят, что вид у нее был такой, точно она проглотила мину.

Большое количество маленьких флагов, испещрявших все островки и скалы, указывало, что вступив во владение этой землей, японцы уже начали снимать планы со своей новой территории. Составление хороших планов было необходимо, так как на некоторых русских картах наша гавань находилась на вершинах гор, находившихся на расстоянии четырех миль.

В кают-компании своевременно получались известия о всех передвижениях балтийского флота, но это нисколько не нарушало хорошего расположения духа офицеров: они по-прежнему занимались граммофоном и национальной игрой банг, предсказывая большую неожиданность для балтийской