- Да? Чему это?

- Влиять на людей. Обосновывать свое мнение. Мнемногих людей пришлось убедить в своей пригодности. Конечно, на руку сыграло то,что я и староста группы, и во всех мероприятиях участвую, и занятия посещаю нетолько свои, но и других курсов. Меня многие 'начальники' знают. К тому же, япрекрасно владею французским, а это одно из основных требований. Я ходила покабинетам, по всем людям, от которых зависит эта поездка, и обосновывала, почемуя должна ехать. Ну и повезло, что грант не один, иначе я бы точно пролетела:там какой-то очень талантливый режиссер еще претендовал, у которого и всепроходные требования соблюдены, и его студенческие короткометражки даже былиноминантами в нескольких европейских кинофестивалях. Странно, что я с ним незнакома: я, вроде, всех видных студентов знаю...

- Ты у меня умничка, - похвалил Макс. - Я рад затебя.

- Прости, что я раньше ни о чем не говорила... Яв марте уже международный экзамен по французскому сдавала, уже тогда знала, чтособираюсь ехать. Только самое сложное было убедить комиссию и тот французскийинститут, как сильно я хочу там учиться. Я старалась не поднимать заранее пыль,понимаешь? Приятнее ведь победами хвастаться, а не провалами...

- Я понимаю, - улыбнулся парень. - А почемуименно Франция? Ты, действительно, хочешь там учиться, или хочется простопопутешествовать?

- Учиться, Макс, конечно. Мне очень нравитсяфранцузский кинематограф. Это долго - объяснять, почему. Мы-то в институте этоне за один день изучаем. Мне нравятся французские актеры именно с точки зренияпрофессии, мне нравятся их режиссеры. И я просто обожаю их молодежное кино. Астарые комедии - это вообще эталон! Вот, допустим, итальянское кино совершенноне в моем вкусе. Просто можно было выбрать и Италию, попутешествовать мне какраз очень хочется именно туда, это моя мечта. Но для учебы французскаякиношкола - это то, что мне надо. Не сердишься?

- Нет, - ответил Макс. И откровенно добавил: -Горжусь. Буду задирать нос: моя девушка учится во Франции! Только я не пойму:твоя недавняя депрессия - это что, просто очередная роль была? У тебя же всеотлично! В таком случае, с депрессией ты была очень убедительна!

Наташа отрицательно замотала головой и, ласковоприобняв Максима за шею, почмокав его в губы, сказала с чувством:

- У меня все отлично, потому что ты рядом. Язнаю, тех отношений, какие были у нас несколько лет назад, больше никогда небудет. Больше никогда не будет того головокружения от первого поцелуя, большеникогда не будет первого секса... Но мне очень дорого именно то, что есть в этуминуту. Это гораздо ценнее!

Он поверил. Тихим, прохладным утром сидел накровати возле спящей девушки. Она четыре месяца говорила по телефону, что у неевсе хорошо, пересказывала институтские занятия, казалась довольной. А у нее насамом деле были проблемы с заработком. Могла хотя бы попросить выслать ейденег. Но тогда бы Максим за нее переживал. Такая взрослая, самостоятельная.Думающая о других. Нырнул к ее ушку:

- Просыпайся. Поехали на пляж!

- Что-о? - удивилась Наташа спросонок и,взглянув на часы, завопила тоном человека, разбуженного раньше будильника: -Макс, ты чё, ваще свихнулся?! Пять утра!!!

- Просыпайся! - настаивал мужчина. - Самое время!Я знаю одно место. Поехали. Ты когда-нибудь плавала в море голышом?

Дальше она уже полетела в ванную на чьем-топлече, поддерживаемая за попу. Потом кто-то сунул ей в руку электрическуюзубную щетку.

Такой полнейший штиль бывает только утром.Наташа вдруг поняла, отчего на море образуются волны. Это оттого, что людикупаются! Они плескаются и тревожат эту безмятежность. А сейчас - ни души. Нина земле, ни в море, ни в небе. Здесь только они с Максимом. Солнечные лучииз-за гор нежно расчерчивают прозрачное, оранжево-голубое градиентное небо. Надеще не посветлевшим горизонтом виднеется тоненькая полоска беленьких слоистыхоблаков. Чистейшие волны, почти не оправдывая свое название, лежат на берегу -их недавний след на камнях совсем не высыхает. Здесь время не идет. И это - ихс Максимом мир, где они могут делать все, что им вздумается. Целых пару часов!

Мелкие камешки под ногами были холодными, иНаташа переступила на полотенце, брошенное Максом к ее ногам. Макс разделсяпервым, потом раздел ее. Она волновалась: он запретил ей брать с собойкупальник и даже надевать нижнее белье. Только спортивный трикотажный сарафан.Макс говорил очень тихо, но его было прекрасно слышно с личной дистанции:

- Не бойся, даже если нас увидят, то близко неподойдут.

Он шел к воде, ведя Наташу за руку. А она -следом за ним, дрожа всем телом. Было холодно, но точно не от утреннейтемпературы воздуха, а от волнения. А вода казалась совершенно ледяной -настолько, что Наташу вообще кинуло в жар: ощущение воды всем телом вызываловполне эротические ассоциации. Еще глубже - и Наташа захлебнется, а Максутолько по грудь. Он поднял ее на руки и вместе с ней зашел в воду по плечи.

Почти не разговаривали. Наташа, как обезьянка,оплела его тело руками и ногами - она и так весит не много, а под водой так исовсем легкая, как пушинка, и Максу не тяжело ее держать. Целовались - исогревались - с каждой секундой все больше.

- Почему ты боишься такой позы? - спросил онвполголоса, и эхо разнеслось, казалось, до горизонта.

Наташино сердце заколотилось так, что Максим этоотчетливо чувствовал. Даже двадцать один градус воды уже не охлаждал.

- А больно не будет? - уточнила она с опаской. -Все-таки вода...

- Я осторожно.

Больно не было. Видимо, организм Наташин былвозбужден гораздо больше, чем разум. Но разум быстро сдался в первые же секундыблизости. И стыд отступил, и скромность, и комплексы, и предрассудки...Занимались любовью и стоя в воде, и лежа в прибое, и в тех позах, какие Наташавсегда любила, и в тех, в каких всегда стеснялась. Почему-то в море - этосовсем не то, что в постели. Хотя солнце уже показалось из-за гор, и сталоочень светло, и Макс наверняка видит ее тело во всех подробностях - и эта мысльтолько радует! Словно, окутанная морем, просыпается чувственность, дремавшаявсе это время где-то в подсознании. И как приятно плескать эту спокойную воду!И разрывать своими бесстыжими стонами всю вековую безмятежность!

Потом вылезли на сушу - вдвоем на одинрасстеленный узкий полотенчик. Макс сверху. После девяти утра на пляж началиподтягиваться посетители. Видимо, отдыхающих в Сочи уже так много, что они естьдаже в такой никому не известной глуши. Наташа нервничала, а Макс толькоприкрывал ладонями ее грудь, если кто-то начинал маячить в радиусе видимости.

- Не бойся! - убеждал он ее уверенно. - Дажеесли глянут издалека, ничего страшного. Представь: два голых тела, одно надругом... Да все посторонние будут шарахаться от нас подальше! Это дикий пляж,мы, нудисты, забрели в укромный уголок... - и смеялся: - Ну, подумаешь,арестуют нас на пятнадцать суток!