– Мгу. Покопаемся в мозгах короля и его окружения. Будем надеяться, все получится, – согласилась Хейла.

Вот теперь я почувствовала себя почти супершпионкой.

Страха не было – внутри росло и крепло желание помочь Талу. Я больше не злилась на велфа, не воспринимала его как самолюбивого гордеца, не способного к нормальному диалогу. Ни со мной, ни с лемами.

В конце концов, Тал – древнее существо, со своими привычками и да – с заскоками тоже. Но он пытался устроит мне встречу с родными, старался объясниться, дал работу и жилье. И ничего не требовал взамен. Я просто обязана ему помочь!

От этих мыслей внутри родилось странное, почти неестественное для меня воодушевление. Я никогда не считала себя бойцом. Если сильно прижимало – конечно, сражалась за то, чем дорожила. Но до воительниц, крутых женщин из модных романов родного мира мне было ой как далеко. Строить всех и вся, едва попав на другую планету, шутить ниже пояса и бить несговорчивых мужчин туда же было уж точно не по моей части.

И все же… я верила, что все получится. А еще… еще очень хотелось сохранить этот невероятный мир таким, каким его застала.

Противоречивым, необычным, но одинаково справедливым для всех местных рас.

Я не понимала – как относиться к Хейле, но радовалась ее помощи от всей души. Сестра Тала была очень мощной телепаткой и эмпаткой, и что-то подсказывало – этим ее способности не ограничивались. Вира, кажется, тоже испытывала к нежданной спутнице смешанные чувства.

Пока мы ехали в телепорте, под непроницаемым куполом, велфийка то и дело косилась на Хейлу недоверчивым взглядом. Полукровка ловила его, пожимала плечами, но не комментировала. Хотя явно все отлично понимала.

Когда тишина под куполом стала особенно нарочитой, тяжелой, Хейла хмыкнула и изрекла:

– Слушай, Эльвира. Давай разберемся раз и навсегда. Эльгард был похотливым козлом. И мы с мамой – лишь его невинные жертвы.

Вира аж вздрогнула, повернулась и уперлась в Хейлу испепеляющим взглядом. На полукровку это не произвело ни малейшего впечатления.

– Да-да! Похотливым козлом! – повторила она, не обращая внимания на то, как сжались в кулаки ладони Виры и начали раздуваться ноздри. – Блудил направо и налево. Из песни слов не выкинешь. Моя мама была всего-навсего человеком. И я обязана была о ней позаботиться. И в глубине души ты прекрасно понимаешь это. Просто не хочешь признавать.

Вира замерла, предельно выпрямила спину, словно шест проглотила и с минуту смотрела перед собой невидящим взглядом. Затем развернулась к Хейле и отчеканила:

– Отлично. Да, ты была в своем праве. Но и мы в своем праве злиться. Никто не знал о твоей матери. А уж о тебе и подавно! А когда пропал Эльгард, вы явились с претензиями так, словно мы все вам должны!

Хейла пожала плечами и очень миролюбиво сообщила:

– Значит, это тот самый случай, когда никто не виноват, но всем плохо.

Вира снова застыла – переваривала или мысленно соглашалась.

– Ладно. Да, мы не слишком дружны, – согласилась спустя несколько минут томительного ожидания. – Но никто не виноват. А вот с Миртой…там все иначе.

Я поймала на себе хитрый взгляд Хейлы и вдруг поняла – да она же нарочно затеяла этот разговор! Чтобы перед важным делом все высказались, излили наболевшее и отправились в стан врага как единая команда. Вира хмыкнула следом – тоже догадалась и улыбнулась полукровке уже почти приветливо.

– Я поняла. Будем давить их единым фронтом, – произнесла твердо. – У нас общие враги. И их нужно вовремя остановить.

– Иначе в мире воцарится диктатура этих идиотов. Эльгард очень боялся чего-то такого. Поэтому лично разделил власть между самыми древними велфами. Но… его слишком давно не было… По поводу Мирты, – в своей излюбленной манере резко сменила тему Хейла. – Она бы умерла. Думаешь, так было бы лучше? Если тебя это утешит, я работаю над новым зельем. Возможно, оно окончательно исправит ситуацию Мирты. Хотя ручаться не могу. Ее болезнь слишком не изучена, слишком непредсказуема. Но я подарила ей жизнь. Да, не самую лучшую. Да, каждые десять лет она проходит через смерть. Но…В конце-то концов – она ведь сама на это согласилась. Это был ее, собственный выбор!

Вира аж подпрыгнула, и диван скрипнул, словно протестовал против такого обращения.

– Не может быть! Я разговаривала с ней в день приема микстуры! Мы все обсудили! – выпалила велфийка, и я порадовалась, что нас отгораживает от спутников звуконепроницаемый купол. Нервная реакция Виры и без того привлекла всеобщее внимание. Первыми покосились на нас ближайшие соседи. Две жилистые молодые кошки в ультракоротких кожаных юбках и три бритых под ноль кота почти одновременно повернули головы, словно репетировали. Четыре девушки, человечки, в цветастых сарафанах, с ужасно ярким, безвкусным макияжем откровенно развернулись всем корпусом. Одна даже придвинулась, словно надеялась поймать хотя бы слово. Две лемы, с кожей цвета горького шоколада и белоснежными волосами мазнули по нам заинтересованными взглядами. Но немедленно притворились, будто обсуждают нечто крайне важное.

Три очень бледных, до серого цвета кожи велфийки, в креслах у дальней стены, метнули в нас любопытные взгляды и отвернулись.

Вира осеклась, оглядела соседей так, что потупились даже коты, а человечки отодвинулись на пару сантиметров, и обратилась к Хейле снова.

– А ты не врешь? – спросила почти спокойно, хотя голос велфийки вздрагивал, как и ее ладони, сложенные на коленях, как у школьницы.

– Не вру. Спроси у Мирты сама, – твердо произнесла Хейла. – Она просила тебе не говорить. Судя по диагнозу, шансов у Мирты было немного. Либо умереть, либо принять мой вариант лечения. Я сказала ей напрямик и пообещала, что не оставлю попыток сделать лекарство получше. Она сутки думала, а затем согласилась. Обещала рассказать тебе. Но… видимо не решилась. Она же знает – какие эмоции у велфов. А ты так переживала каждую кому Мирты… Наверное, у нее просто не хватило духа.

Вира замолчала, прикусила губу и в нашем куполе повисла звенящая тишина.

Хейла откинулась на спинку дивана и просто ждала, буравя стену напротив невидящим взглядом. Я наблюдала за спутницами и беспокойство понемногу отпускало. Казалось, Вире нужно свыкнуться, примириться с новой информацией. И Хейла позволяла ей это сделать. Не винила, не корила за крики и обвинения, не изливала обиду за годы враждебности.

Она начинала мне даже нравиться.

В Хейле было что-то такое… Неприятное. То, что сильно меня напрягало.

Ее желание подзуживать, ее любовь к подковерным играм. Ведь Хейла заставила меня читать мысли Лироля! Мысли обо мне самой… ни слова не говоря, не предупреждая. Уверена! Полукровка все просекла моментально.

И все же, мне начинало казаться, что Хейле вполне можно доверять, и в решающий момент она не подведет, не обманет. А сейчас это было куда важнее ее хитромудрости, любви к поддевкам и сложного характера.