— Я ничего не знаю об этом… — Марку плевать было и навсе лавины, и на всех Кириллов вместе взятых. Главное, что его девочка былажива!

— Парень, которого мы все это время ищем, — Ионапобледнел еще сильнее. — Он пропал еще до того, как вы приехали сюда.

— Ну что за бред! Если он пропал сколько-то времениназад, откуда ей знать, что это именно пропавший? — Марк снова обратился кОльге. — Откуда ты знаешь, что это именно он, кара?

— Фотография! Мне показывали его фотографию…

— Кто?

— Женщина, с которой… Которая была с ним.

— Наталья, — снова прокомментировал Ольгу Иона.

— С какой стати она показывала тебе фотографию?

— Марк! — Глаза Ольги наполнились слезами. —Почему ты так со мной разговариваешь? Ты ведь не прокурор…

Марк осекся и снова потянулся к Ольге.

— Прости меня… Прости, я просто ужасно струсил… Ябоялся, что могу тебя потерять…

— Еще как боялся! — Иона ощерил зубы в улыбке, ивпервые она показалась Ольге неприятной.

— Заткнись, — бросил Марк брату. — А теперьрасскажи нам все с самого начала, кара!

Это оказалось совсем не таким простым делом. Ольга несколькораз вздохнула, а потом попросила Марка принести воды.

Когда он вышел, она впервые открыто посмотрела на Иону.

Пережитое потрясение перегрызло пуповину ее внезапнойзависимости от молодого смуглого спасателя.

— Уходи, — прошептала она.

— Нет. — Он стиснул зубы, и на его скулах заходилижелваки.

— Уходи.

— Я спас тебя. Ты могла хотя бы поблагодарить меня заэто.

Она закрыла лицо ладонями: почему так долго не идет Марк? АИона — он уже был рядом с ней, на краешке кровати, он занял место Марка. Занятьместо Марка — не в этом ли была его цель?.. Но Ольге не пришлось додумать этумысль до конца: руки Ионы крепко сжали ее пальцы, и она запоздало удивиласьтому, как они горячи, ничего общего с прохладными, спокойными руками мужа. Ониобжигали ее, как обжигали его поцелуи.

Наконец вернулся Марк.

— Выпей, кара.

Иона тотчас же поднялся с кровати. Стараясь не смотреть нанего, Ольга взяла стакан и сделала несколько глотков.

— Тебе лучше? — заботливо спросил Марк.

— Да. Все в порядке.

— Ты можешь рассказать, что произошло?

— Да.

И снова она не смогла начать. Дверь в коттедж распахнуласьнастежь, и на пороге появилась Инка. Такая же шумная, как всегда. Она смела сдороги обоих братьев и покрыла восковое лицо Ольги беспорядочными поцелуями. ОтИнки пахло снегом, взмокшими волосами, свежестью ничем не замутненной души.

— Лелишна! Ты тронулась! Ты же могла нас в могилусвести! Что бы я сказала Игорю? — Не отпуская Ольгу, она повернула головув сторону Марка и Ионы и презрительно выгнула губы. — Мужичонки! Козлывонючие! У семи нянек дитя без глазу! Хороший у тебя муженек, ничего нескажешь!

— Заткнись, пожалуйста. — Марк усталопоморщился. — Хоть сейчас заткнись!

— Ты бы лучше не за мной следил, а за своейженой! — все-таки не удержалась Инка напоследок, ощупывая лицоОльги. — Никаких повреждений, Лелишна, могу тебя поздравить. Во всякомслучае, в гробу ты бы смотрелась великолепно.

— Инка!

— Молчу, молчу. Ну, рассказывай, что с тобой стряслось!

Ольге было все равно, слушают ли ее Инка и Иона. Марк — вотк кому она апеллировала. Марк, который знал о ее кошмаре, который знал оцыганке в аэропорту и о ее предсказании.

Теперь же все произошедшее с ней казалось звеньями однойцепи.

— Я просто… Просто хотела покататься… Мы ведь приехалисюда покататься на лыжах, правда? — начала Ольга бесцветным голосом: онасознательно опустила причину, по которой отправилась в такой небезопасныйспуск. Все, связанное с Ионой, было теперь неважно. — Я вас искала…

Марк снова крепко прижал ее к себе.

— Сначала все было хорошо… А потом… Потом язаблудилась. Я не поехала по трассе, а было уже темно. Почти темно.

Я потеряла палку. Решила, что лучше снять лыжи и идти — тамбыло много скал… Много камней. А потом я нашла это место, совершенно случайно.

Путаясь и сбиваясь, Ольга рассказала о страшной пещере, омертвых людях, которых видела там, — один из них был Кирилл. Она такхотела, чтобы ей поверили, она приводила самые достоверные подробности: спички,завернутые в целлофан, ссадина на скуле Кирилла, ее собственная обожженнаярука, цепочка, лежащая на ключицах женщины… И чем больше она говорила, темяснее понимала, что ни Марк, ни Инка не верят ей. Она бы и сама себе неповерила, таким фантастическим выглядел рассказ. «Слишком цветисто, чтобы бытьправдой, — сказал бы ее отец, обладающий известной парадоксальностьюмышления. — Слишком много ненужных деталей».

Когда она закончила рассказ, то сразу же поняла, чтоподписала себе приговор, — теперь они будут считать ее сумасшедшей.

— И что дальше? — со жгучим интересом спросилаИнка: она обожала фильмы ужасов.

— Я не помню, — честно призналась Ольга. — Явыскочила оттуда и бежала, пока хватало сил.

— И бросила лыжи?

Ольга улыбнулась — впервые после того, как пришла в себя.Лыжи, конечно же, лыжи! Ты умница. Инка! Она оставила свои лыжи прислоненными кскале рядом с лазом в пещеру. Они, наверное, до сих пор там стоят. И найти ихбудет несложно…

— Я оставила их там, возле пещеры, — едва скрываяторжество, сказала Ольга. — Если мы их найдем, то найдем лаз в пещеру…

Марк с сомнением посмотрел на жену.

— Ты мне не веришь, Марк? — Ей было совершеннонаплевать на всех остальных. Главное, чтобы Марк принял ее сторону.

— Почему же, — он так осторожничал, так явноподбирал слова, что Ольге вдруг захотелось ударить его. — Почему же, яверю тебе, кара… Только… М-м… Может быть, ты неудачно съехала, может быть,упала…

— Ты хочешь сказать… — Ольга вспыхнула. — Тыхочешь сказать, что я свалилась и ударилась и без того некрепкой головой? Ипотеряла мозги окончательно?!

— Нет… Нет. Но все это выглядит совсем уж… Простогиньоль какой-то.

— По-твоему, я сама это придумала?!

— Брейк, брейк. — Инке нравилась ситуация, онадаже подмигнула Ольге (вот видишь, Лелишна, и тебе несладко приходится с этимрациональным ублюдком). — Успокойтесь, горячие финские парни! Все оченьпросто. Нужно проверить все то, что рассказала Лелишна.

— Интересно, каким образом?