– Ты только что думал о том, чтобы поплавать со мной на берегу Люмины?

Берон ответил мне молчанием, которое через секунду прервалось громким протяжным стоном.

– Ты все видела?

Я рассмеялась.

– Возможно, тебе стоит больше практиковаться, чтобы скрыть свои мысли от меня. – Я провела ароматным мылом по своей коже. – Если только… ты не хотел, чтобы я это увидела.

Возможно, я только воображала это, но его ответ прозвучал так, будто он провел руками по лицу, а затем по своим темным волосам.

Удовлетворение урчало у меня в животе, пока я не услышала страстный голос Амарис.

– Не здесь, – рявкнул Берон. – И уж точно не сейчас.

– Ну хорошо. Но мы обязательно обсудим это позже, – прошипела она, прежде чем уйти.

Когда на вершине холма хлопнула дверь Дома Волков, Берон тихо выругался и тут же извинился за свое поведение.

– Она твоя любовница? – спросила я, надеясь, что это не так, но подсознательно зная, что скорее всего так и есть.

– Нет, – ответил он. – Никогда ею не была и не будет. Эту грань я не собираюсь пересекать.

– Потому что она член твоей стаи? – предположила я.

– Отчасти.

Я не могла сказать, отвечал ли Берон взаимностью на чувства Амарис. С того момента, как она приехала, между ними, казалось, царила интимная близость и комфорт. Они всегда стояли друг к другу слишком близко и частенько шептались. Может, она была небезразлична Берону, просто он еще этого не осознавал. Иногда наши тела подсознательно демонстрируют желания нашего сердца.

Мерика назначили моим охранником. Через некоторое время мы отбросили осторожность, и в течение нескольких блаженных, но безумно опасных месяцев наслаждались друг другом. Пока я не узнала, что жду ребенка, а отец… Сложись бы все иначе, возьми мы под контроль чувства, было бы неловко видеть его каждый день. Возможно, он перестал бы выполнять свои обязанности с таким же рвением, а я, стараясь избежать его компании, подвергала бы себя опасности.

– Она говорит, что физическая связь ее вполне устроит, но я-то знаю, что в конце концов она захочет большего, – признался Берон. Наступила тихая пауза. – А ты как думаешь?

– Я не так хорошо знаю Амарис, чтобы судить.

Берон мгновение помолчал, а затем продолжил:

– Ты бы смогла четко разделить физическую и эмоциональную близость?

Я провела куском мыла по коже, наслаждаясь его сладким цветочным запахом.

– Я? Нет. Я не могу, да и не хочу разделять их. Также я не хочу лгать самой себе: меня никогда не устроили бы жалкие объедки, брошенные из жалости. Я хочу большего, чем может дать бессмысленная близость, – честно ответила я. – Когда Сол ходила по земле, я была очень маленькой, но я помню, какой матерью она была для Нур. Каждый вечер перед сном она читала Нур, Зарине и мне сказки. Одна из историй особенно запомнилась мне. Сказка о королеве, чье сердце загорелось любовью, когда она встретила того, кто был предназначен ей судьбой. Пламя это не ранило, а только поддерживало их чувства. Тогда Сол посоветовала мне никогда не соглашаться на меньшее, чем встреча с человеком, который зажигает и поддерживает огонь в сердце. И я собираюсь последовать ее совету.

Я присела, позволив волосам утонуть в голубой воде, прежде чем вымыть их дочиста. Больше мы с Бероном не разговаривали, пока я не захотела покинуть источник.

Ветер завывал в деревьях, сгибая их ветви так, что казалось, будто они пытаются вырваться на свободу. Почему Дом так далеко? Мои мокрые волосы заледенели.

Я быстро обернула их полотенцем, прежде чем схватить второе.

– Берон, я собираюсь сбежать.

– Что ты имеешь в виду?

Не останавливаясь, чтобы объяснить, я просто взвизгнув, вылезла из воды, обернула полотенце вокруг себя и побежала, как будто пыталась выиграть еще одну гонку.

– Принеси мою одежду! – крикнул я ему в ответ. Карабкаясь вверх по склону, я добралась до задней части Дома Волков. Я распахнула дверь и бросилась внутрь. От холода мои зубы стучали так сильно, что я думала, они могут сломаться. Очень удивленный Холт поднялся со стула в маленькой кухонной нише.

Я убедилась, что все деликатные места прикрыты. К счастью, полотенце не соскользнуло во время моего безумного бега.

– Здесь невероятно холодно, – объяснила я.

Темные волосы парня были мокрыми. Он одарил меня дразнящей усмешкой.

– Мы, волки, купаемся в реке, даже когда она покрывается коркой льда.

Я покачала головой.

– Я никогда не смогу этого сделать.

Холт прочистил горло.

– Многое изменится, когда ты превратишься. Даже температура тела повысится.

Берон вошел внутрь, увидел Холта и замер.

– Что происходит? – тихо спросил он.

– Мне просто нужна секунда, чтобы оттаять. Тогда я снова смогу двигаться, – объяснила я, улыбаясь ему в ответ.

– Секунда уже прошла.

– Я оставила лужу на полу. Как переоденусь, обязательно все вытру. – Я направилась в сторону своей комнаты.

Берон крикнул мне вслед:

– Холт позаботится о луже. Не торопись.

Я не хотела влезать в безмолвный разговор, который эти двое вели, поэтому молча поспешила наверх. Нур ждала в моей комнате, сидя на кровати. Когда я закрыла за собой дверь, она выпрямилась.

– Я хотела сообщить тебе, что у Рейана, Падрена и Малии все хорошо.

– Ты знаешь, где они? – спросила я, стуча зубами. Нур взмахнула рукой, и блаженное тепло наполнило воздух, мгновенно согрев меня.

– Не знаю, но Сфинкс мельком показала мне их. Она знала, что ты захочешь убедиться в их безопасности.

Моя младшая сестра провела рукой по воздуху и показала мне Рейана, играющего в мягких, теплых песках, как будто он был рожден, чтобы приручить их.

– Спасибо, что пришла сообщить мне об этом.

Она встала.

– Мы увидимся снова сегодня вечером. Перед праздником мне нужно встретиться с Кираном.

Конечно, жрец все еще цеплялся за подол ее церемониального платья.

– Ты нашла книгу, которую искала?

Она откинула голову назад и вздохнула.

– Киран все еще ищет. Он помнит, что Сарик упоминал книгу, в которой описана история темного бога. Пока что мы не отыскали ее, но Сарик точно не стал бы ее уничтожать. Он был мудр, верил, что только тщеславные или глупые люди предпочитают забыть свое прошлое. Вот почему он всегда хранил каждую книгу и свиток, которые находил.

Я задумалась, знала ли Зарина, где искать эту книгу, могла ли она украсть ее? Рассматривала ли Нур такую возможность?