Мое сердце бешено колотилось в груди, но я бросила это видение в потрескивающий огонь, где ему и место. Берон ясно дал понять сегодня днем, что он никогда не станет связывать себя отношениями с кем-то из своей стаи. Такие полные страсти и горячих чувств отношения, закончившись, приведут только к раздорам и вражде. Эти чувства, несомненно, ослабили бы сплоченность стаи, если вообще не раскололи бы ее.

Поднявшись с камней перед очагом, я бросила расческу в маленькую шкатулку, которую принесла Нур, и надела черное платье, пораженная тем, как хорошо оно сидит. Я поняла, что скорее всего Нур навестила швею и заметила платье, висящее среди тех, которые женщина приготовила для будущего Атона.

Никто не думал, что я займу место отца: мои сестры были выше меня. Нур была более фигуристой. Зарина являлась самой стройной из нас троих. Тем не менее, я не могла нарадоваться, что для меня наряд укоротили.

Атласные бретельки были тонкими, но прочными. Это платье было создано для провокации и вызова. Для танцев. Хотя я и знала, что не должна жаждать того ошеломляющего освобождения, которое давали ритм и движения танца, я ничего не могла с собой поделать. По крайней мере сегодня вечером мне возможно выпадет последний шанс потанцевать в облике… себя. В худшем случае – сегодняшний танец станет последним в моей жизни.

В ванной комнате в серебряной раме на стене висело большое зеркало. В нем отражалась девушка, которая выглядела так же, как всего несколько дней назад. Хотя ее кожа казалась ей тесной, будто она ее переросла. Или, может быть, она переросла свое прошлое и была готова принять свое будущее, предполагая, что оно у нее все же есть.

Чего я не видела в этой девушке, так это Анубиса. Благодаря Берону в месте, где Зарина порезала меня обсидиановым лезвием, не осталось даже шрама. Под моей плотью не было никаких отметин, клеймящих меня, как собственность темного бога.

По моим венам не текло его проклятие. Но темное пламя горело в моих глазах точно так же, как Берон когда-то описал Нур. Он видел это до того, как Зарина ранила меня ножом. Всегда ли этот огонь таился там?

Большинство описало бы цвет моих глаз как глубокий, теплый коричневый, но при свете свечей мои глаза приобретали оранжево-черный цвет горящего пепла. Я могла только представлять, как они мерцают от ярости, а пламя усиливается по мере того, как взгляд обжигает.

Я знала, чего ожидать от сегодняшнего вечера: ужин, разговоры, музыка, танцы, вино. Придется общаться с незнакомыми людьми, которые заинтересованы во мне так же, как в Гелиосе. Они начнут шептаться, будто мы друзья, спросят, почему Келум променял меня на Нур. Некоторые из них уточнят, ищу ли я компании Берона, потому что он мне действительно нравится, или я просто ущемлена отказом его брата и теперь рассматриваю другой, наилучший вариант.

Сплетни были так же предсказуемы, как путь Сол по небу. Когда мы с Нур впервые вошли в Дом Луны, Келум устроил праздник в честь дня рождения Нур как раз перед тем, как она достигла совершеннолетия и заявила о своих правах на наследие. Гелиоанцы не праздновали дни рождения так же ярко, как люминане, но желание Келума почтить тот факт, что когда-то она появилась на свет, очень много значил для Нур. Я поняла это по взгляду, которым она смотрела на Люмина.

Что-то изменилось между ними, когда мы покинули сумеречные земли и отправились в Люмину: эта искра вспыхнула и ярко разгорелась к тому времени, когда она стала Атоном в чужой стране. Нур суждено было вернуться домой и забрать у отца то, что по праву принадлежало ей.

Я опустила мизинец в баночку с краской для губ. Она оказалась странного, восхитительно насыщенного оттенка, находящегося между красным и фиолетовым.

Цвет соблазнительный, как спелый гранат.

Я нанесла ее на губы, затем вымыла и вытерла руки, удивляясь, почему мои ладони стали горячими, а в животе заурчало. Снова. На самом деле я умирала с голоду. Удивительно, как я могла одновременно чувствовать все и ничего, слишком много и слишком мало, чтобы чувствовать себя комфортно. Почему я спешила на вечеринку и хотела пережить этот вечер, когда боялась даже посмотреть Ваде и любому из тех, кого встретила в Доме Луны, в лицо. В то же время я хотела задержаться в своей комнате, чтобы мне вообще не пришлось никуда идти. Может, стая просто забудет взять меня с собой.

– Поторопись, Ситали! – крикнул Чейз из коридора. Проходя мимо моей двери, он для верности дважды постучал в нее. – Нам пора идти. Нур и Келум уже здесь.

Я глубоко вздохнула, повторяя про себя, что смогу это сделать. Я смогу стоять с высоко поднятой головой рядом с Бероном и его друзьями. На празднике в честь Волка я могла бы утолить свой ненасытный голод. Тогда огонь в моих ладонях, груди и щеках утих бы.

Если кто-то и заслужил праздник в честь дня рождения, так это Берон.

В вечер празднования дня рождения Нур Келум поблагодарил Люмоса и Сол за ее рождение. За ее присутствие в его жизни.

Сегодня вечером семья Берона поблагодарит богов за то, что он появился на свет. И я присоединюсь к благодарности, потому что он спас меня. Он умолял Люмоса найти способ оставить меня в живых. Ради Рейана. Пусть мне суждено прожить еще тысячу лет, даже без Берона рядом, я все равно поблагодарю богиню солнца и бога луны за его рождение.

Я зашнуровала ленты черных сандалий на икрах и надела несколько серебряных и золотых украшений. На ногу несколько любимых браслетов, у одного из которых свисали монеты люминанов. Образ завершал кулон из лунного бриллианта, нанизанный на тонкую, едва заметную, нить серебра. Бледно-голубой камень, лежащий в углублении у основания моего горла, подчеркивал ключицы.

Прохладный лунный бриллиант немного остужал мою разгоряченную кожу, успокаивая расшатавшиеся нервы. Достаточно, чтобы выйти из комнаты и спуститься вниз.

Холт и Чейз, облаченные в форму охранников, стояли у двери. На каждом из них были начищенные черные сапоги, темные брюки и серебряные туники с вышитым на них воющим волком. Чейз каким-то образом укротил свои дикие волосы. Сегодня вечером его кудри лежали аккуратными кольцами, из-за чего парень казался старше. Чейз был красив, а значит, сегодня вечером у него не будет отбоя от внимания молодых дам. Заметив меня, он широко улыбнулся.

– Если ты сражалась с ночным небом за превосходство, то победила, Ситали.

Я попыталась улыбнуться.

– Спасибо, Чейз.

Холт тоже причесал свои темные волосы, но они все равно падали ему на глаза. Он неловко поправил ворот туники и бросил взгляд через двор туда, где стоящая рядом с Бероном Амарис разговаривала с Нур и Келумом. Люмин от души рассмеялся над чем-то и хлопнул своего младшего брата по плечу.

Я прижала руку ко лбу.

– В этом Доме так жарко. Мне нужно выйти на свежий воздух.