— Убив меня, — открыл глаза Дронго. — Но, кромеудовольствия, да и то сомнительного, вы ничего не получите. А документы могутпопасть в газеты.

— Где документы? — заорал молодой, не выдержав этойспокойной беседы.

— Вечно вы торопитесь, — покачал головой Юрков. — Кудаисчезла наша сотрудница?

— Этого я действительно не знаю. — Нужно было блефоватьочень осторожно. Ставкой была его собственная жизнь. — Но подозреваю, что ееуже нет в живых. Как и ее друга. А вот документы нам, — Дронго особо подчеркнулпоследнее слово, — удалось спасти. Поэтому давайте кончать эти разговоры. — Онснова закрыл глаза.

Наступило молчание. Юрков поднялся со своего места.

— Витя! — крикнул он охранникам.

Вошли вместе, все трое. Снова повторился неприятно длинныйпуть по плохо освещенным коридорам. Дронго обратил внимание, что его охранникинесколько ослабили бдительность. Только Витя, идущий впереди, по-прежнемудержал в руках оружие.

Опять его втолкнули в грязную комнату, где вместе с крысамии тараканами сидел избитый Манучар.

А наверху шел ожесточенный спор.

— Он что-то недоговаривает, — задумчиво говорил Юрков.

— Удивляюсь я вам, — возражал пожилой. — Он у вас в руках.Можно допросить его, как нужно, и все. Он расскажет обо всем и еще будетпросить оставить его в живых. Есть столько способов заставить говоритьчеловека. Я просто вам удивляюсь, Сергей Васильевич. Такое впечатление, что выникогда не знали и не слышали про подобные методы дознания.

— Он не обычный уголовник, — возразил Юрков. — Я видел, какон держится, как дерется. Тремя скупыми движениями он уложил троих наших ребят.Подготовленных ребят, заметьте. Он даже уложил в больницу нашего Михаила, тогосамого Чемпиона. Вы сегодня могли убедиться, как он держится. Грубые методыничего не дадут, только все испортят.

— Тогда нужно действовать другими методами, — разозлилсяпожилой. — У нас не так много времени. Эти бумаги могут вызвать скандал.Пострадаем не только мы. Загубим все дело. Документы могут попасть в газеты.Помните, в прошлом году какой был скандал, когда один журналист написал статью,кажется, про падавший снег? Хотите, чтобы все повторилось?

— За вопросы безопасности отвечаю не только я. — Юрковподнялся. — Если хотите, я передам вам этого человека, сами допрашивайте его.

— Во всяком случае, что-то надо делать, господа, решайтебыстрее. Сегодня нужно наконец закончить со всем этим. Сейчас я поеду к нашимдрузьям — что я им скажу? — спросил молодой человек. — Начну объяснять нашипроблемы? Это никого не волнует. В общем, решайте сами.

Он вышел из комнаты, мягко ступая в своих туфлях ручнойработы. Президент банка «М» — один из богатейших людей России, сравнительномолодой банкир, сорока лет, мог позволить себе носить такие туфли известнойфирмы «Боттичелли».

Юрков и пожилой господин остались вдвоем.

— Мне все это не нравится, — заявил Юрков, — но, если вынастаиваете, можете забирать обоих наших подопечных.

— Я привезу своих людей, — кивнул пожилой, — у меня онибыстро заговорят.

— А что случилось с тем офицером? Он еще жив? — спросилЮрков.

— Жив, — отвернулся пожилой, — наши ребята немногоперестарались, но он жив. Кстати, насчет него вы меня тоже уверяли. А чтополучилось. Ведь заговорил ваш профессионал.

— Вы делали ему инъекции. Он может остаться на всю жизньинвалидом, — угрюмо произнес Юрков.

— Не волнуйтесь, Сергей Васильевич, — успокоил его пожилой,— нам было важно знать, что они замышляют. После ухода нашего министра оборонывсе повернулось не в ту сторону.[2]

— Один раз у вас получилось, вы сумели добиться своего. А вэтот раз можете свести человека с ума. Зачем нам сумасшедший? Что мы с нимбудем делать?

— Не волнуйтесь, — снова повторил пожилой, — у нас отличныеспециалисты. Сделаем все в лучшем виде.

— Когда пришлете своих ребят?

— Через два часа. Вы подготовьте ваших пленников. Думаю, ужек вечеру у меня будут результаты.

— Хотел бы разделить вашу уверенность. — Юрков вздохнул. — Вмилиции все было куда чище, чем в ваших органах. У нас хотя бы не применялисьразные грязные трюки. С уголовниками легче работать, чем с вашими«специалистами».

Пожилой засмеялся, ничего больше не сказав. Он допил свойнарзан и заторопился к машине. У автомобиля стоял высокий капитан,предупредительно открывший дверцу.

— Пожалуйста, товарищ генерал.

Капитан сел впереди, и водитель включил мотор.

Генерал из Главного разведывательного управленияМинистерства обороны России был немолод. По всем признакам пенсионноеобеспечение сулило ему пенсионную книжку уже в этом году. Генерал знал об этом.Его должны были отправить на пенсию еще несколько лет назад, но, сделавшисьизвестным «демократом», генерал сумел «выжить» в течение нескольких лет.Правда, в последний год не помогала и репутация «демократа». Пришедший круководству Министерства обороны России молодой энергичный Николаев началбыстро освобождаться от старых, «застойных» генералов, невзирая на ихдемократическое прошлое. Одним из генералов, попавших в черный список, был иэтот пожилой генерал. Он знал про это. И потому лихорадочно принялся искать варианты,пытаясь удержаться на плаву. Вариантов почти не было, если не считать дружбу смэром столицы, который, не скрывая, готовился выдвинуть свою кандидатуру впрезиденты на будущих выборах. Это был последний шанс, и генерал ухватился занего.

Иногда ночами он ругал себя за то, что ввязался в этуавантюру, позволил увлечь себя бредовыми планами. Но было поздно. Выходить изтой игры, которую они начали, ему никто не позволил бы. И генерал, сознаваяэто, становился все более жестким, доходя в своих поступках до крайностей.

Генерал работал в ГРУ более тридцати лет, имел рядзаслуженных наград, ранения, но впервые в жизни плохо спал по ночам, понимая,что пути назад не будет. Правда, дружба с мэром уже принесла определенныедивиденды в виде большого дачного участка в престижном месте, квартиры сыну внеочереди и даже получения приглашения на банкет во время визита английскойкоролевы. Правда, кроме генерала ГРУ, пригласили руководителей ФСК и Службывнешней разведки, причем последних двоих посадили за первый стол, поближе кпрезиденту и королеве. Позднее английская печать назвала этот обед «обедом сКГБ».

Но платить приходилось дорогую цену. Бессонница была лишьсопутствующим фактором и далеко не самым страшным. Он потерял спокойнуюсовесть, чувствовал себя почти предателем. А это было нелегко в его годы.Разоблачения он боялся не из страха потерять должность, тяжкого наказания илиотсутствия благ. Он боялся потери чести, своего доброго имени, что в его годыбыло важнее всего. Таким образом, получение признания Дронго было для негопросто необходимо. Речь шла о документах, где фигурировала его организация,спланировавшая покушение на известного журналиста. Он более всех остальных былзаинтересован в возвращении исчезнувших из банка бумаг.