Налицо была координация действий сразу в обеих столицах. Изэтого следовало, что неизвестные обладают размахом, распространяющимся поменьшей мере на весь СНГ. И это могли быть очень влиятельные люди.

«МЫ!» — сказал Фогельсон. Кто стоит за этими буквами? Ктовозглавляет это «МЫ»? Взгляды Фогельсона достаточно откровенны, он их и нескрывает. Колчин немного слышал о Миронове и знал, что назвать демократомпервого заместителя директора ФСК можно было, только имея большое воображение.

Из этого следовало, что следующей жертвой должен быть самКолчин. Ему и так слишком много разрешили узнать. Он знал, что во имя интересовгосударства можно убрать любое лицо, любого неугодного. Это вбивали им в головуеще при Андропове. И этим неукоснительно руководствовались сотрудники всехспецслужб мира, когда им казалось, что только они могут определять «интересыгосударства» и уровень его защиты.

Секретные службы в любом демократическом государствеизначально обречены на некоторую степень злоупотребления. Никакой самый надежныйорган, самый лучший парламент, самые честные «избранники народа» не могутуследить за работой монстров, называемых секретными службами. В тоталитарномгосударстве, где все находится под жестким идеологическим контролем, работать сними гораздо легче.

Все понимают степень допустимого, и любой выход за рамкисуществующих нормативов жестоко карается диктатурой независимо от рангачиновника и его заслуг.

В демократическом государстве, где существующие нормырегламентируются не столь четко и жестко, имеется достаточно большой простордля трактовки этих норм, включающих понятие «свободы» и для самих сотрудниковспецслужб.

Обладающие большей свободой, спецслужбы демократическихгосударств являются тоталитарными по своей сути и структуре, выполняя рольцерберов демократии. Здесь очень важна направленность этих сторожевых псов,иногда пытающихся укусить и свою госпожу. Только наличие здоровых сил ваппаратах секретных спецслужб способно как-то удерживать эти организации врамках закона, проявляя лояльность по отношению к государству.

Оформление передачи уголовного дела заняло целых три часа икак-то отвлекло мысли Колчина, ни на минуту не забывавшего о вчерашнемпреступлении в Минске. Протоколы допросов родных и близких Крымова он даже несмог читать: слишком тягостно было вспоминать голос Лены, дочери Игоря. Квечеру Колчин понял, что ничего не может с собой поделать. Все благие доводыбыли забыты. Он приехал домой, принял душ, переоделся в свежее хрустящее белье,поцеловал жену на прощание и поехал на вокзал.

Завтра был выходной день — суббота, и, хотя по негласнымправилам в ФСК они работали в этот день, он впервые решил использовать его посвоему разумению.

Даже понимание того обстоятельства, что он подводитНефедова, Шварца, своих коллег, не могло остановить Колчина. Он купил билет вкупейный вагон и через час уже сидел в поезде, следовавшем в Минск.

Он не заметил, как вместе с ним в вагон сели троенеизвестных. Двое сидели в ближайшем купе, причем один все время выходил куритьв тамбур. Третий оказался в конце вагона. Он следил скорее не за Колчиным, а заэтими двумя неизвестными. Так они и ехали всей компанией в столицу сувереннойБелоруссии — город Минск.

На границе их почти не проверяли. Колчин, убедившись, чтоего пистолет не виден, просто задремал и, проснувшись, лишь протянул свойпаспорт пограничникам. Отношения между Россией и Белоруссией, бывшие достаточнохорошими при Кебиче, после избрания Лукашенко вообще стали образцом дляподражания для всех стран СНГ. В Минск поезд прибыл под утро, и Колчин сошел нанемного подмерзшую землю. За ним вышли сначала двое неизвестных, затем третий.

Когда Нефедову доложили о поездке Колчина в Минск, он ничегоне сказал, просто положил трубку. Все-таки я не ошибся в этом следователе,удовлетворенно подумал Нефедов. Конечно, Колчин поступал неправильно какпрофессионал, но он был прав как порядочный человек. А это качество Нефедовценил в людях гораздо больше.

Когда генералу Миронову доложили о поездке Колчина в Минск,он просто выругался. Резко поднял трубку, решил позвонить Нефедову, отчитатьего за самовольный отъезд из страны следователя ФСК. Затем, передумав, опустилтрубку. Набрал другой номер и поднял трубку во второй раз.

— Слушай, генерал, — просто сказал он, — мне, кажется, нужнатвоя помощь.

Еще через несколько минут он вызвал Фогельсона.

— Колчин отправился в Минск. Что будем делать? — спросилМиронов, даже не предлагая присесть своему помощнику.

— Вот упрямый парень! — покачал головой Фогельсон. — Такойдолжен быть с нами.

— Я не спрашиваю, где он должен быть, — разозлился Миронов,— меня интересует, что с ним делать?

— Может, нам нужно подумать и использовать его потенциал иэнергию на пользу общему делу? — осторожно предложил Фогельсон. — Убрать мы еговсегда успеем.

— Какой-то добрый вы стали в последнее время, МаркАбрамович, — проворчал Миронов. — Говорите ваши предложения.

— Мы могли бы дать ему какую-то часть информации и направитьего поиски в нужное русло. Сейчас он разъярен убийством своего друга. Кстати,товарищ генерал, я всегда был против подобных методов. Они не имеют успеха, априносят лишь временное затишье. Теперь Колчин наверняка знает, что его другаубили. Кроме того, Шварц произвел вскрытие тела Иванченко. И подтвердил, чтоИванченко просто убрали.

— Он не мог этого сделать, — возразил Миронов, — ему далитруп совсем другого человека.

— В первый раз, — спокойно парировал Фогельсон. — Но потомШварц вернулся и провел вскрытие второго тела. На этот раз самого Иванченко. Выпонимаете, что теперь получается?

Миронов молчал, кусая губы.

— Ваши предложения? — наконец сказал он.

— Дать Колчину необходимую информацию и усилить поискиподполковника Скребнева. Пусть подключается к нашим розыскам.

— А вам не кажется, что за этим Колчиным кто-то стоит? —вдруг спросил Миронов. — Может, Скребнев уже дает показания в Кремле или ещегде? Может, его захватили люди Коржакова и теперь с нами только играют?

— Не может быть. — Марк Абрамович пригладил бородку. — Вы жезнаете нашего президента. Он способен на что угодно, но только не на такуютонкую игру. И его люди на это тоже не способны. Здесь действует какая-тотретья сила, с которой мы попытаемся установить контакт. У нас уже естьнебольшие наметки, но все это пока лишь наши предположения.

— Ладно, — согласился Миронов, — действуйте, как считаетенужным. Эту молодую пару вы по-прежнему держите у себя?

— Конечно. Они нам очень нужны.

— Мне иногда бывает трудно следить за логикой вашихрассуждений, — пожаловался Миронов. — Вы считаете, что они могут нампригодиться?