— Густов — фигура заметная. По крайней мере, в этойгруппировке он явно имеет вес. Пока его роль не совсем понятна. А что касаетсяпокушения, то здесь тем более нет никакой ясности. Кстати, Густов — егонастоящая фамилия. А сейчас он живет по другим документам и зовется ОлегомПетренко.

Глеб в ту же секунду нахмурился. Если Густов живет подфамилией Петренко, как мог охранник, который дежурит на входе в офисном здании,назвать его настоящим именем? Полина говорила, что услышала его фамилию именнотам. Но мысль не сформировалась окончательно и ускользнула. Глеб так ничего ине спросил.

— Итак, молодые люди, — продолжал между темСамойлов, — я рекомендую вам… Да нет, что это я? Я требую прекратитьсамодеятельность и оставить всю работу профессионалам. Хотя, сказать по правде,вы здорово нам помогли. И этого вполне достаточно.

— А что делать мне? — спросил Виктор. —Продолжать жить в лаборатории?

— Ну… — Самойлов на секунду задумался. — Впринципе, я могу вас на время спрятать, если вы считаете, что вам угрожаетопасность.

Виктор быстро стрельнул глазами в сторону Полины и поспешносказал:

— Нет-нет, я так не считаю. Вернее, я сам могу о себепозаботиться.

— Если что, — Самойлов покопался в одном изкарманов и извлек на свет визитки, на которых был отпечатан только номертелефона, — звоните. Попросите Костю. И можете не уточнять какого. Такуюже визитку я даю лично вам, девушка. Потому что конкретно вы не внушаете мненикакого доверия. — Полина взяла карточку, а Самойлов добавил:

— Это на случай, если попадете в переделку.

— Не попадет, — пообещал Глеб.

— Мое дело предупредить.

Компания в полном составе прибыла к Виктору домой.

— Здесь уже все проверено, — убеждал ондрузей. — Главное, чтобы никто не увязался следом. Впрочем, увязатьсямогли только от института.

— Загадка, — поднял вверх указательный палецГлеб. — Почему машина дежурит только там? Почему бандиты не рыщут вокругнаших с Левкой домов и вообще не кружат вокруг нас двоих, как коршуны?

— Мы это уже обсуждали, — сказал Виктор. —Потому что они думают, что я — Барт Анджело. Будь я настоящим Астаховым,действительно был бы шанс выйти на меня через моих друзей, то есть через вас.Вот тогда бы они и кружили. А поскольку я, по их мнению, курьер, укравшийбабки, то должен находиться сейчас за тридевять земель.

— Зачем же тогда вообще нужен этот пост возлеинститута?

— Не знаю.

— Вот я и говорю — загадка, — подытожил Глеб.

— Нам нужно хорошенько подкрепиться, — предложилВиктор, извлекая из холодильника все съестное, которое там наличествовало.

— В лаборатории остались продукты! — вспомнилаПолина.

— Теперь пропадут, — с сожалением сказалЛевка. — Ну да ладно. Хотите, я возьму на себя хлеб? У меня есть научныйметод, который позволяет нарезать его тонкими ломтиками.

— Нет уж, спасибо, — отказалась Полина. — Этонаверняка долго и непродуктивно. Лучше я порежу проверенным способом.

Она встала рядом с Виктором и принялась за дело. У тогосразу же все стало валиться из рук. Сначала на пол полетела разделочная доска,потом по очереди нож, пачка салфеток и полотенце.

— Знаешь что? — не выдержала Полина. — Лучшесядь, я быстрее справлюсь одна.

Глеб с Левкой с пониманием переглянулись. Виктор злобнопосмотрел на них, но ничего не сказал.

— А с секретаршей благотворительного фонда все равнонужно встретиться, — заявил Глеб, когда они расселись за кухонным столом ипринялись за еду.

— Ага! — воскликнул экспансивный Левка. — Ятак и знал, что мы не оставим этого дела! Рыжий, судя по всему, будет долговозиться.

— Я думаю, что очень долго, — кивнул Глеб. — Длятого чтобы подготовить операцию по захвату целой банды, порой требуются месяцы.А вы слышали, что органы занимаются этим делом с недавних пор. Так что, если мысейчас отступимся, Витьке придется вести жизнь, полную лишений. Да и опасностейтоже. Откуда мы знаем, где, в каком месте и кем он может быть опознан как БартАнджело? Даже просто перемещаясь по улицам, он ужасно рискует.

— Ему нужно засесть дома, — твердо сказала Полина.

— Это само собой. Но вот на какой срок?

— Если потребуется, то хоть на год.

— Да нет уж, знаешь, я предпочитаю рискнуть ичто-нибудь предпринять, чем превратиться в заключенного. Пусть даже камеройбудет моя собственная квартира. И потом: вдруг кто-нибудь время от времениприезжает сюда вечером и проверяет — не горит ли свет? Получается, мне еще исветомаскировку надо устраивать? Нет, это слишком сложно, я обязательно начем-то проколюсь. Конечно, если бы не было другого выхода, я бы пошел и на это.Но другой выход есть.

— Значит, то, что сказал Самойлов, вам побарабану? — уточнила Полина.

— Ну, не то чтобы совсем по барабану, — возразилГлеб. — Просто надо быть умнее и осторожнее.

— Так мы будем продолжать? — еще раз переспросилЛевка.

— Да. С того места, на котором остановились. Сочаровательной Вероники, мое свидание с которой так глупо сорвалось. — Онс упреком взглянул на Полину.

— Твое свидание? — удивленно переспросилаона. — Ты же сказал, что вы все перерешали? И что это Виктор поехал насвидание?

Виктор мгновенно покраснел и никак не мог сообразить, что бытакое придумать. Глеб тоже молчал, тупо глядя на сестру. Один Левка нерастерялся. Сделав в воздухе легкомысленный жест рукой, он соврал легко икачественно:

Он поехал, но по дороге передумал. Флирт в настоящий моменту него просто не получится. Он весь на нервах, и вообще…

— Да, я очень нервничаю, — подтвердил Виктор.

— Может, тебе стоит выпить успокоительное? —предложила Полина. — У тебя есть что-нибудь типа реланиума?

— Это слишком сильное средство, — не согласилсяГлеб. — Не надо засорять организм моего друга всякой дрянью. Пусть выпьетстопку водки и ляжет спать. Это лучшее снотворное!

— Лучшее снотворное — теплое молоко с медом, — несогласилась Полина. — Самое ценное, что его не надо принимать еще и утром,потому что голова болеть не будет.

— От рюмки водки голова тоже не болит, — сварливовозразил Глеб.

— Я хочу спать, — сказала Полина и потерла рукамиглаза.

— Витька, а мы все здесь разместимся? — спросилГлеб.

— Разместимся, — успокоил его тот. — Неколесить же по городу в такую поздноту. Мы и так не высыпаемся.

— Да уж, — усмехнулась Полина. — Уверена, чтодиванчик в лаборатории будет вспоминаться мне еще долгие годы.