— Надеюсь, что долгие, — сказал Глеб. — А этопроизойдет в том случае, если ты действительно перестанешь высовываться.Знаете, что я предлагаю? — Он с торжеством поглядел на окружающих. —Я предлагаю Витьке и Полине пересидеть здесь некоторое время и вообще непоявляться на людях. Мне это развяжет руки.

— А вы? — спросила сонная Полина.

— Что мы? Левка с утра поедет в лабораторию и будетделать основную работу, а я отправлюсь в фонд. Если мне повезет, Ракитин явитсяна службу не с раннего утра, и до его приезда я успею наладить контакт ссекретаршей Вероникой. Все согласны?

Виктор пожал плечами, Полина вообще ничего не ответила,потому что задремала. Один Левка по достоинству оценил план Глеба и, проходямимо него, насмешливо прошипел:

— Сводник!

Вероника Васильева была вовсе не из породы смазливыхдурочек, к которой с первого взгляда отнес ее Глеб. Она была девушкой умной, аточнее, сообразительной. В один прекрасный день она села за письменный стол,взяла блокнот и выписала все свои достоинства в столбик. Затем трезво оценилаих и поняла, что внешность, пожалуй, самое выдающееся, что у нее есть. Она правдане настолько хороша, чтобы пробиваться в модели или актрисы, тем более что дляэтого нужен еще и определенный склад характера. Но зато симпатичная мордашка идлинные ноги, безусловно, позволяли Веронике заняться поиском мужчины, которыйдаст ей, так сказать, путевку в жизнь.

В конце концов. Вероника нашла Ракитина. Не бог весть что,но все-таки выход из положения. С его помощью, вернее, с помощью денег, которыеон на нее тратил, можно было всерьез заняться собой и приумножить свой основнойкапитал — то есть внешние данные. Посещение салонов красоты, парикмахерских,спортивных клубов стало второй работой Вероники. Она относилась к этому делугораздо серьезнее, чем к секретарским обязанностям, которые выполняла вблаготворительном фонде, возглавляемом Ракитиным.

Однако на этом поприще она не перетрудилась. Не то чтобы онавовсе ничего не делала. Просто позволяла себе некоторые вольности. В бумагах,которые проходили через ее руки, царил легкий беспорядок, не всегда все онинаходились там, где им положено. Но ведь это не Совет министров, в концеконцов!

Единственным, кто имел смелость к ней придираться, былзаместитель Ракитина — Голубев. Этот скучный и бесцветный человек, которомутолько что исполнилось сорок, явно имел на ее покровителя определенное влияние.В чем тут дело, Вероника не понимала. Голубев постоянно делал ей замечаний,когда сталкивался с очередным упущением. Но, несмотря на его въедливость, онане позволяла себе комплексовать.

А еще она никогда не позволяла заводить интрижки на стороне.Или даже просто флиртовать. Тем более с мужчинами, которые приходили в фонд.Они были разного возраста и разного социального положения, но Вероника считала,что это верх глупости — рубить сук, на котором сидишь. Она готова была рискнутьрасположением Ракитина только в одном случае — если бы ей попался кто-нибудьболее стоящий.

Понятно, что ее не мог привлечь тип, который уже дваждыпоявился в фонде. Еще в первый раз он смотрел на Веронику слишком пристально, асегодня вообще явился с раннего утра и устроился возле ее стола. Вероникаокинула его оценивающим взглядом исподтишка и усмехнулась. Кажется, он связан скакой-то столовой. Нет, совсем не тот уровень, чтобы ее заинтересовать. Еслиэтот тип начнет с ней заигрывать, то его ждет жестокое разочарование. Правда,он обаятельный. Но при этом есть в нем что-то неестественное. Он держитсякак-то неловко. Обычно так ведут себя люди, попавшие в чужую среду. Он словночувствует себя не в своей тарелке, и это его напрягает.

Глеб оказался гораздо худшим психологом и стратегом, чемВероника. Он сидел в кресле, якобы ожидая появления Ракитина, и по взглядам,которые бросала на него секретарша, пытался определить, как она настроена поотношению к нему. Только женщина с мозгами бабочки не поняла бы, что он положилна нее глаз! По крайней мере, Глебу казалось, что он достаточно явнопродемонстрировал свои намерения. Отпустив две скупые улыбки, он возомнил себянастоящим Казановой.

Минут через пятнадцать до Глеба дошло: чтобы завоевать этукуклу, нужны более решительные действия.

— А что вы делаете сегодня после работы? —развязно спросил он, закидывая ногу на ногу.

— Иду со своим другом в ресторан, — короткоответила секретарша, не отрывая глаз от монитора.

Глебу очень хотелось покопаться в ее компьютере, но он непредставлял, как удалить Веронику из комнаты на достаточно долгое время. Да иместо неудачное — настоящий проходной двор. Приемная директора! Глеб вспомнил,как распинался Виктор, когда разговаривал с этой фифой по телефону, и как онахихикала в ответ.

«Может, нужно действовать более откровенно и напористо?»

Глеб растерялся.

Последняя его пассия, педагог одного из языковых вузов,отличалась решительным нравом и полностью взяла на себя инициативу при ихзнакомстве и последующем сближении.

Глеб предпринял очередной штурм неприступной секретарши иснова потерпел неудачу. На контакт она явно не шла. «Наверное, я ей ненравлюсь, — самокритично подумал он, и эта мысль его внезапноразозлила. — Какого черта? Разве я неряшливо одет или моя физиономиянедостаточно привлекательна? Может, надо было принести цветы и коробку конфет?Или сегодняшнее поколение секретарш привыкло к более дорогим подношениям?»

— Я выйду покурю, — сказал он Веронике и, нервноодернув пиджак, прошествовал к выходу.

«Забавно, — подумала та. — Он прекрасно знает, чтокурить можно и здесь — вокруг полно пепельниц на высоких подставках, и никто изсотрудников фонда не стесняется входить в приемную с сигаретой в руке. Тем неменее курить он желает в другом месте! Да ему просто потребовалось найтитуалет!» Повинуясь внезапному наитию. Вероника вышла из-за стола и, приоткрывдверь, выглянула в коридор. Странный тип стоял тут же и разговаривал помобильному телефону.

— Говорю же тебе, это провал! — волновалсяон. — Девчонка не обращает на меня ровно никакого внимания. Да, я наделсвежую рубашку. Да, я причесался. И вообще неплохо выгляжу. На мнедвухсотдолларовый костюм, швейцарские часы и лучшие итальянские ботинки.

Вероника, стоявшая за дверью, с любопытством посмотрела на егообувь и оценила костюм. Пожалуй, он не врет — выглядит все достаточно дорого.Но с кем, интересно, он разговаривает?

— Мне кажется, что она меня презирает, — продолжалговорить тот. — Откуда я знаю, за что? Может быть, мобилизовать Левку? Вконце концов, у него по этой части гораздо более богатый опыт. Да, согласен, явыгляжу представительнее, но у Левки нет моих комплексов. Ладно, ты с нимсозвонись и скажи, чтобы он был на стреме. Да нет, она мне нравится,безусловно. Но абсолютно непробиваема. Не понимаю, почему. Я не утратилспособности к анализу ситуации, просто все это как-то напрягает. Может, из-законтактных линз у меня стеклянный взгляд? И вообще, в качестве блондина я былнеотразим, а теперь стал неизвестно на что похож. Не мой это имидж.