– Как ведет себя «пассажир»?

– Безразлично. Не уверен, что не выкинет какую-нибудь штуку. Терять-то ему, по большому счету, нечего!

– Так прими дополнительные меры безопасности!

– Уже принял. Все, что мог. И все же нет гарантии того, что «пассажир» поведет себя как надо. В принципе, это особо не изменит обстановку.

– Да, если только отряд Есаула вместо атаки не развернется и не рванет скопом к лесхозу на прорыв блокады отделения Зубова. Вот тогда нам будет ой как невесело.

– Но я же не могу вместо морды Зайченко выставить свою?

– Не можешь, но ты, Володя, обязан обеспечить дезинформацию противника и спровоцировать его на штурм вагона!

– Постараюсь! Большего обещать не могу! Скажи лучше, Карахана контролируешь?

Вершинин ответил:

– Он от меня сейчас в ста метрах. Вместе с помощником. Если начнут отход к реке или к лесхозу, то я отработаю их. Если же сдуру пойдут к «железке», придется переключать на него ребят Зубова. Но по-любому, Карахану из «Паутины» не вырваться! Кончилась его бандитская карьера.

– Я бы не был столь уверенным!

– А от тебя это и не требуется. На тебе Зайченко и отражение штурма. Задача – проще некуда!

– Конечно! Ладно! Миновали Кудов, через пятнадцать минут будем в Магино. Поезд тащится как черепаха. Специально, что ли?

– Не специально. Здесь все поезда снижают скорость. Из-за состояния моста через Курлю!

– Понял!

– Прими окончательный приказ. Как только поезд встанет на станции Магино, провести демонстрацию Зайченко с отводом предателя в глубь вагона. При сближении боевиков с составом до расстояния прямого выстрела открыть огонь по банде на полное поражение безо всякого предупреждения из всех видов оружия!

– Приказ принял! Выполняю!

Полухаров вернулся в тамбур.

Зайченко стоял у двери, облокотившись о стену и глядя в окно. На то, как мимо проплывают стойки моста через реку Курля. Майор прикинул, что выбрал правильно плечо свободы троса. Полуметра как раз хватит, чтобы Зайченко, открыв дверь, показался бандитам. Спрыгнуть вниз трос его уже не пустит. Закурив, майор взглянул на безразличную физиономию предателя. Подумал: интересно, о чем тот сейчас думает? Или отключился от всего? Но так не бывает. Мозг нельзя заставить не работать.

29 сентября. Позиция наблюдения за станцией Магино Карахана и Есаула. 8.00.

Принявший окончательно решение по Карахану и Каландину, Верехов с утра выглядел неестественно возбужденным. Настолько возбужденным, что Ваха спросил:

– Что это с тобой, Есаул? Уж не увлекаешься ли ты дурью, браток?

Верехов усмехнулся:

– Нет, Карахан, я ловлю кайф от другого. У меня всегда перед боем такое состояние. Наверное, уровень адреналина повышается в крови. В такие минуты мне ни героин, ни баба не нужны. Крови хочу. Видеть, как пули, выпущенные из автомата, в клочья рвут камуфляж солдат, как дергаются тела в предсмертных судорогах, а ты в них всаживаешь заряд за зарядом.

– А ты, оказывается, кровожаден!

– Иначе не был бы тем, кем стал. А пахал бы где-нибудь на конюшне того же Каландина да ходил по пояс в навозе.

Карахан кивнул:

– Ты прав.

Верехов взял автомат:

– Пройдусь кустами, проверю готовность отряда. Поезда осталось ждать менее часа.

– Иди! Только аккуратней, смотри, чтобы свои за врага не приняли.

– Я знаю, что делать!

Есаул отполз в заросли кустарника. Но далеко не пошел, остановился у березы, находясь по-прежнему вне зоны контроля спецназовцев Зубова. Он прикинул, что именно отсюда безопаснее всего будет начать отход к лесхозу. Выждав время, необходимое на проверку позиций штурма своих боевиков, Верехов вернулся к Карахану. Тот спросил:

– Ну и что?

Есаул хищно усмехнулся:

– Все о’кей, командир. Бойцы готовы.

– С тыла позиций ничего подозрительного не заметил?

– Нет! В лесу тишина.

– Хорошо!

Вскоре бандиты услышали стук колес пассажирского поезда, медленно приближающегося к станции. Есаул спросил:

– Под каким номером в составе идет спецвагон?

– Не знаю! Но все станет известно, когда человек Кермана – начальник караула откроет дверь с этой стороны.

– Его тоже придется валить?

– Да! Если Керман хотел оставить в живых своего человека, то предупредил бы об этом. Но он ничего не сказал. Следовательно, этот осведомитель ему больше не нужен. Ну а нам тем более.

– Понятно! А вот и поезд.

Из-за поворота показался электровоз. Он медленно тащил за собой с десяток пассажирских вагонов.

Карахан взглянул на Есаула:

– Проползи немного вперед, иначе в случае необходимости мы только будем мешать друг другу.

Есаул кивнул:

– Добро! Но если штурм пойдет по плану, я отойду в лес. На всякий случай прикрою ребят.

Ваха согласился:

– Хорошо! Ты только учти. После штурма я вызову сюда помощника. Пропусти его!

– Конечно, Карахан! Какой разговор!

– Двигай вперед!

Верехов отполз на несколько метров и оказался спиной к Карахану. Чего тот и добивался. Но Есаул не предполагал, что, готовя западню полевому командиру, он уже сам находится в капкане, готовом захлопнуться в любую секунду. А Ваха в это время, сфокусировав видеокамеру на спецвагоне, закрепил ее на краю ямы, включил запись и передернул затвор пистолета с глушителем.

Вершинин же, получив сообщение о приближении поезда, вызвал на связь командиров подгрупп:

– Рубеж-1, я – Первый, как слышишь?

Старший лейтенант Шадрин ответил:

– Слышу вас, Первый, как звук приближающегося к станции состава.

– Твоя задача остается прежней, блокировать боевикам, что пойдут на штурм спецвагона, все пути отхода. Я имею в виду тем, кто выживет после встречи с ребятами Полухарова.

– Принял, Первый! Выполняю!

– Да смотри особо не сближайся с духами, дабы не попасть под обстрел второй группы из вагона.

– Я знаю, что и как делать, Первый!

– Ну, ну! Удачи! Связь после завершения операции. Отбой!

Подполковник переключился на посты наблюдения за станцией:

– Полотно! Я – Первый, ответь!

Тут же в динамике прозвучал молодой спокойный голос старшего лейтенанта Дмитрия Азарова: