Сол прижал руку к сердцу. Оно билось с перебоями. Он проглотил комок, подступивший к горлу, и попытался сделать глубокий вдох. Листок с письмом матери дрожал в его руке. Потом он подхватился с кровати, выскочил в коридор и побежал к спальне матери. Но по пути увидел, что в гостиной горит свет.

Вида сидела в кресле-качалке, укутав ноги кашемировым пледом. Сол почувствовал, как от слабости его повело в сторону. Он был сражен наповал, убит горем настолько, что у него даже не был сил, чтобы разозлиться на мать.

Он подошел к матери и взмахнул перед нею письмом, зажатым в руке.

– Что это?

Вида осталась невозмутимой.

– С учетом того, что ты уже наверняка ознакомился с содержанием моего письма, меня удивляет, что ты, с твоим-то интеллектом и уровнем образования, не уразумел, что это значит! По-моему, там все ясно сказано!

– То есть все это правда?

– На все сто процентов! Абсолютная правда!

– Я не верю тебе, мама! Это похоже на чью-то злую шутку! Ты не можешь так поступить со мной, мама! Я знаю это наверняка!

Лицо матери приобрело торжественно-строгое выражение.

– Уверяю тебя! Никаких злых шуток!

Сол безвольно опустился на пол рядом с креслом-качалкой.

– Как… как ты могла так поступить… со мной? – Он задыхался от нехватки воздуха.

– Я делаю это для тебя! Более того! Я делаю это ради тебя!

– Мамочка! Любимая… пожалуйста! Пожалуйста! Не делай этого для меня! Пожалуйста!

Он с трудом проглотил слюну, чувствуя, что еще немного, и он расплачется навзрыд. Странное это было чувство! Вот он, уже вполне самостоятельный взрослый молодой человек, но впервые в жизни у него появились повод и даже желание заплакать. Он скомкал письмо матери, тяжело дыша и отчаянно пытаясь справиться с душившими его рыданиями.

– Мамочка! Выслушай меня! Пожалуйста! Я люблю эту девушку! Я ее люблю! И ты ничего не сможешь поделать с этим! Я найду какой-то способ, найду обязательно! Потому что я люблю ее!

Вида бросила отрешенный взгляд поверх головы сына на огонь, полыхающий в камине.

– Именно поэтому я и вынуждена пойти на столь крайние меры!

– Но почему?! Зачем ты это делаешь со мной? С нами?

– Кажется, я уже тебя предупреждала! Никаких «нас», Соломон! Сколько раз повторять тебе это? Безумие какое-то!

– Я что-нибудь придумаю! Обязательно! Мама! Пожалуйста! Я ведь могу купить дом… – Глаза Сола расширились от внезапно пришедшей в голову идеи. – Да! У меня ведь есть и собственные деньги! И мне не нужна твоя помощь… или помощь папы… Кловер – умница! Она знает, как выживать, имея самые скудные средства! С завтрашнего дня она начинает трудиться на спичечной фабрике. Специально туда устроилась, чтобы зарабатывать деньги для семьи. Мы справимся! Вот увидишь!

– Великолепно! Блестящий выбор! Ничего не скажешь! Крошка Кловер со спичечной фабрики! Боже правый! – Вида презрительно фыркнула и закрыла глаза. – А чтобы ты все понял раз и навсегда, сообщаю тебе и кое-какую дополнительную информацию, Соломон! Так вот, знай! Твои деньги – это мои деньги! И я строго прослежу за тем, чтобы впредь тебе не выдали ни пенни с моего счета!

Сил сдерживаться больше не было. Слезы хлынули градом по щекам Сола. Они лились какой-то нескончаемой рекой, горькие слезы из реки по имени «горе». Рыдания сотрясали все его тело, мешая говорить. Из груди вырывались лишь какие-то нечленораздельные звуки.

– Не могу поверить, что ты способна на такое, мама! Выставить беззащитных людей на улицу, выставить семью, в которой есть маленький ребенок… девочка… И все только ради того, чтобы было по-твоему…

– Ты не поверишь, Соломон, на сколь многое я способна ради того, чтобы защитить уже свою семью! И тебя в том числе!

– Мамочка! Умоляю тебя! Пожалуйста! Не делай этого! Пожалуйста!

– Когда-нибудь ты мне скажешь спасибо!

– Нет, никогда! Отныне и навсегда все между нами будет по-иному! Я никогда, никогда на свете не прощу тебе этого! И никогда, слышишь? – никогда не забуду!

Зрачки Сола сузились до двух блестящих точек, в глазах мелькнула злоба. Тело его продолжали сотрясать всхлипы, которые он отчаянно пытался побороть, загоняя их внутрь себя.

– Ты еще так молод, сынок! Так молод! Ну подуешься на меня какое-то время, с кем не бывает? А потом женишься на девушке, достойной тебя, и наш Жасмин-Хаус наполнится детскими голосами… Какое это будет счастье! В один прекрасный день ты еще скажешь мне спасибо! Обязательно скажешь! Поверь мне!

– Девушке, достойной меня? Как же ты не понимаешь, мама! Если я не могу жениться на Кловер, то я никогда и ни на ком не женюсь! Никогда!

– Ах, все это очень смахивает на мелодраму! Но в двадцать два года простительно делать такие громкие заявления… Хотя поверь мне, Соломон, ты обязательно женишься! И будешь счастлив!

– Я должен что-то делать! Поговорю с отцом!

– Если ты станешь надоедать отцу своими мелкими просьбами, Соломон, то я тут же распоряжусь, чтобы этих людей немедленно выставили на улицу. Вместе со всеми их пожитками!

Сол представил себе груду коробок и чемоданов, валяющихся на мокрой мостовой. А в центре этой импровизированной свалки – Дот и ее сестренка Ди.

– А вот если ты незамедлительно вернешься на Сент-Люсию, то дом будет в распоряжении Симпсонов до самой их смерти. А судя по состоянию здоровья главы семьи, его жене такой подарок сейчас нужен просто позарез. Ты обеспечишь им не просто крышу над головой, ты снимешь с них все материальные тяготы, связанные с платой за аренду жилья. Поверь мне, это немало! Вряд ли они могли даже надеяться на столь щедрый подарок судьбы.

– Но могу я… Могу я хоть попрощаться с Кловер? Пожалуйста! Я должен встретиться с ней, хотя бы в последний раз… все объяснить… Я же не могу просто так взять и исчезнуть!

– Нет! Никаких встреч! Сейчас ты займешься сборами, завтра утром первым же рейсом вылетишь в Нью-Йорк, а уже оттуда полетишь домой. И больше мы к этой теме не возвращаемся. Никогда!