Я откинулась на подушку, думая об Ольге. Еслис ней происходило то, что со мной сегодня, немудрено было напиться и с перепугувъехать в столб. Рядом со мной оказалась Анна, а если бы ее не было? Но он самотправил меня к ней, значит, не хотел, чтобы я спятила? Тогда зачем понадобилсятрюк с картиной? Показать свое могущество? Вот уж действительно путаник.

Как ни странно, тягостные, мысли недолгоодолевали меня, я смогла уснуть и точно помню, что, хотя спала я беспокойно,кошмаров не было. Утром, проснувшись, я перевела взгляд на картину. Во мнетеплилась надежда, что все увиденное вчера не более чем сон, а сегодня менявстретит привычный мир, с солнцем за окном, грохочущими трамваями и обыденнымивещами. Девушка держала в руках перевернутое распятие. Я подошла к картине,внимательно вглядываясь в изображение. Вне всякого сомнения, передо мной быладругая картина. Вопрос в том, как она здесь оказалась. Я намеревалась задатьэтот вопрос вслух, подозревая, что Анна в ответ лишь снисходительно улыбнется,и тут выяснилось, что Анны в комнате нет, как нет ее и в квартире. Постельноебелье аккуратно сложено на кресле, в кухне на столе записка. «Ушла на работу,не хотела тебя беспокоить. Захочешь меня увидеть, приезжай на Красноармейскую,д. 33, кв. 13. Ничего не бойся».

— Ничего не бойся, — ворчливоповторила я, вспомнив вчерашние страхи. Теперь, когда Анны не было рядом, ядумала о ней совсем иначе. Прежде всего ее появление казалось очень подозрительным.Логично предположить, что она на стороне моих врагов, кто бы они ни были.Морочит мне голову и запугивает. Однако в глубине души я в этом все-такисомневалась, то есть было бы очень удобно и логично свалить все на Анну: изапугала, и картину подменила, но я уже догадывалась, что все не так просто.

Тут я вспомнила, что меня ждут в милиции,размышления пришлось прервать, я выпила кофе, быстро собралась и поехала кОлегу, по дороге позвонив на работу и предупредив, что задержусь. Конечно, япродолжала ломать голову над событиями прошедшей ночи, но теперь не спешила свыводами, мне хотелось рассказать обо всем Олегу и выслушать его мнение.

Олег был в своем кабинете. Вместе с ним тамнаходился худой мужчина лет тридцати пяти, небритый, с утомленными глазами,одетый в джинсовый костюм, который не мешало бы выстирать.

— Это Игорь, — кивнув на него,сказал Олег. — А это Ульяна. Он в курсе происходящего.

Я устроилась на стуле, вздохнула, глядя наОлега, и сказала:

— У меня есть новости.

— Что, опять кого-нибудь… — Он недоговорил. Он хотел, чтобы прозвучало это шутливо, но сразу понял, что шуткадурного толка. — Что случилось? — спросил он серьезно.

Я коротко рассказала о недавних событиях, Олегслушал, и чем дальше, тем мрачнее становился.

— Ты что, с ума сошла? — довольногрубо спросил он, когда я замолчала. — Приглашать в дом незнакомогочеловека, когда вокруг тебя что-то происходит. И после этого ты удивляешься,что кто-то подменил картину? А я удивляюсь, что ты, слава богу, жива-здорова. Изквартиры ничего не пропало? Деньги, ценности?

— Не болтай глупостей, — поморщиласья. — Она оставила свой адрес, довольно глупо, если что-то прихватила напамять.

— А ты уверена, что найдешь ее по этомуадресу?

Я пожала плечами, хотя скорее удивилась бы, неокажись там Анны. Возможно, Олег прав. Однако не ценности, остались они наместе или пропали, меня сейчас волновали.

— Что могло произойти с картиной? —кашлянув, спросила я. Мне хотелось услышать логическое объяснение, послекоторого все сомнения исчезнут.

— Что значит «произошло»? —возмутился Олег. — Ничего с ней не произошло. Твоя гостья ее простоподменила.

— Но для этого ей надо было знать, какаякартина висит у меня на стене, — робко напомнила я. Олег нахмурился, яожидала, что он сейчас заявит: «Значит, кто-то заходил в квартиру в твоеотсутствие». Да, это первое, что приходит в голову. Но как тогда жить вквартире, в которую кто-то свободно может войти, когда пожелает? А главное,зачем он это делает? Чтобы свести меня с ума?

Но ответить Олег не успел, потому чтозаговорил Игорь, все это время молчавший в кресле возле окна. Солнечный светпадал на его лицо, он щурился, но лица не отворачивал, а я вдруг подумала, чтоон, скорее всего, моложе, чем выглядит. Усталость, щетина, небрежность в одеждеприбавляли ему лет, но в нем чувствовалась молодость: в том, как он сидел, какщурился, повернув лицо к солнцу, как говорил.

— Это напоминает мне одно дело пятилетнейдавности. — Олег с интересом посмотрел на него, а Игорь вдруг развелруками. — Серия самоубийств. Кажется, тогда погибли трое или даже четверочеловек. Мужчина обратился в милицию, жаловался на всякую чертовщину. —Игорь замолчал, а Олег нетерпеливо спросил:

— И что?

— Ну, ты же понимаешь… решили, что чудаксам себя пугает. Дядька в конце концов оказался в психушке. А когда выписался,вновь явился в милицию и сообщил, как погибли те четверо, при какихобстоятельствах и так далее, точно он при этом присутствовал.

— То есть ты допускаешь мысль, что он могубить их?

— Теперь это вряд ли выяснишь, в тот деньон открыл окно в своей квартире и выбросился с седьмого этажа. — Олегнедовольно крякнул и покосился на меня. — Там был замешан какой-товрач-психиатр. Будто бы он проводил опыты над людьми или что-то в этом роде. Ноэтого типа тоже нет в живых.

— Опыты? — переспросила я, поочереди глядя на мужчин. — Анна…

— С Анной разберемся, — отмахнулсяОлег и взглянул на часы. — Идем, — кивнул он мне. — Поговоришь спарнем, он ведет дело об убийстве Горбовского. — Слово «убийство» Олегвыделил, а на меня вдруг напал страх. Почему-то я была уверена, что никакихулик они не найдут. Подозреваемых у милиции нет, если не считать меня, конечно.Я была в квартире и теоретически вполне могла… правда, нет ответа, зачем бы мнепонадобилось его убивать. Бывают убийства без цели? Тогда надо согласиться стем, что я сумасшедшая.

* * *