- Ладно, мне пора. - Сказала, отчего-тозагрустив, Ника и добавила деланно задорным голосом - И да, ты удивил - дажесмог организовать хороший вечер. Но если ты еще раз решишь использовать моюсестру, то...

- То что будет? - с любопытством спросил Саша,стоящий к ночному светилу спиной и не подозревающей о ходе мыслей светловолосойдевушки.

- То я тебя убью. - Пообещала Ника кровожадно.- Ты меня знаешь, я просто так это не оставлю. Она у меня очень занятая итворческая девушка. И не отвлекай ее своими безумными затеями. Понятно?

- Понятно, - улыбнулся Саша, которому нравиласьтакая эмоциональность в милых барышнях. Холодные женщины, пусть даже красивые,грациозные и одетые в откровенные наряды, ему не особо нравились - с ними былоскучно: и днем и ночью.

- Кстати, ты все еще рисуешь? - спросил молодойчеловек. Он помнил, как вся гостиная Карловых была завешана рисунками Ники,вставленными в рамки. Парень, впервые оказавшись в гостях у девушки, сначаладаже и не понял, что это - дело ее рук, приняв картины за творения настоящиххудожников.

- Иногда. - Отозвалась Ника. Делала она эторедко, но в душе иногда мечтала быть художницей.

- Нарисуй что-нибудь мне?

- Что?

- Что захочешь. Просто нарисуй.

- Может быть. Все, - кинула взгляд на часымобильника Ника, - я пошла. Бай-бай, - и она насмешливо добавила, - красавчик.

На прощание Александр позволил себе обнятьсветловолосую девушку, и коснулся губами ее щеки, видимо, решив немногопоменять напористую тактику на более мягкую, нежную, а Ника, кажется, этопонравилось. Она не стала вырываться из кольца его рук и кричать, чтобы Саша еене трогал, хотя и обнимать его в ответ тоже не стала, как впрочем, и целовать.Но зато улыбнулась и на мгновение прикрыла глаза. И прежде чем она вежливопопыталась отстраниться от Александра, тот сам отпустил ее, сказал: "Довстречи" и, проведя ладонью по ее руке - от плеча до расслабленной кисти,скрылся в машине.

Ника вновь улыбнулась, покачала головой иоказалась за дверью подъезда, одновременно довольная и злящаяся и на Сашу, и насаму себя, и, как ни странно, на Никиту Кларского.

Девушка поднималась по ступеням, потираяладонью сухой горячий лоб.

Да, черт возьми, она его любит - по крайнеймере, любила - это точно. Но до сих пор его призрак мешает ей общаться сдругими парнями. Девушка совсем запуталась за эти два года одиночества ивоспоминаний, перемешанных с обвинением самой себя в том, что она не смоглаостановить Никиту или поехать вместе с ним. Скорее всего, она уже никогда неувидит Ника, да даже если и увидит, кто знает, нужна она ему будет или нет?

К тому же она - девушка, обычная девушка,слабая, хрупкая, требующая мужской защиты и любви. И то внимание, котороеоказывает ей Саша, как выяснилось, Нике очень приятно и лестно, не смотря нато, как сильно он обидел ее в прошлом. Ее так давно никто не обнимал, да ипоцелуи стали для нее непозволительной роскошью.

Девушка медленно добралась до пролета междуэтажами и через окно вгляделась в дорогу. "БМВ" Саши неспешно ехалопо дороге прочь от ее дома. Ника в задумчивости остановилась, глядя вслед автомобилю.А Саша, хоть и изменился, не так уж и плох и совсем не противен, как многиепарни, с которыми она знакомилась, но не могла общаться. Может быть, все жестоит принять его ухаживания? Он так старается, как будто бы и вправду до сихпор к ней что-то чувствует. И никаких корыстных мотивов не испытывает. Да и счего бы?

К тому же, может быть, стоит прислушаться кжизненным обстоятельствам - тут Ника позволила себе улыбочку. Ничего у нее сдругими парнями не получается - взять хотя бы этого Стаса из клуба илимальчиков по переписке на сайте знакомств. Зато Александр все время радом,прямо как по заказу.

"Знаки судьбы, блин", - подумалауставшая Ника, глядя снизу вверх на собственную дверь, и вдруг подумаламимоходом, что сегодня они с Сашей были одеты не гармонично: ее глубокий синийцвет платья не сочетался с его карминным цветом рубашки. Ника знала толк вцветах, а потому ей совсем это не понравилось - для нее синий и бордовый былицветами самодостаточными и яркими, но в компании друг с другом они совершенноне смотрелись, терялись и блекли.

Она, вздохнув, зашла в квартиру и, приняв душ,а также с трудом отвязавшись от разговорчивых родителей, завалилась в кровать.Фарфоровая кукла закрыла ей ресницы и, наматывая на палец кремово-коричневыйлокон, задумалась. Может быть, в этом есть смысл...? Куколка, склонивхорошенькую головку, смотрела в окно на убывающую луну. Изредка она косилаголубыми глазами на стол, в котором лежал портрет Ника. Изредка - на шарубывающей луны, зависший в воздухе. И только в зеркало она старалась несмотреться.

А Саша, и правда, очень старался -специфически, конечно, зато делал все, что мог, и вскоре Ника Карлова могласчитать его своим личным Дионисом, который стал мужем легендарной Ариадны,оставленной Тесеем с ослепительным Северной Короной на голове.

Вы украли мою карманную любовь.

И мне пришлось сойти с ума.

Где ты сейчас?

Или мне искать новую госпожу Звезду?

Всего лишь одну Звезду? Северная Корона - этоцелое созвездие северного полушария, и ее самые большие звезды образуютполукруглый венец. На небо Корону поместил бог Дионис - муж Ариадны, чтобыобессмертить его.

"А подходит ли Саша под роль Диониса? -подумала засыпающая девушка, - и почему Тесей - такой послушный дурак? Никита,ты - дурак".

Утром девушке казалось, что Кларский ейприснился, обнял и прошептал на ухо: "Я знаю".

Но если бы реальный Никита знал, что происходитс его личной нахалкой, которая в свое время, как он считал, знатно тянула изнего нервы (кажется, рисунок на холодильнике он так и не простил, да и то, чтоего за глаза называют Дядей Укропом - тоже), то, наверное, рассердился бы ипопытался приехать к ней раньше. Однако он не знал этого, даже не догадывался,с кем связалась идиотка Ника, да и просто не мог находиться в родном городе.Как бы там ни было, загреметь в колонию ему совершенно не улыбалось, и поэтомуон выжидал.

А в течение нескольких следующих недель Ника иСаша все больше сближались, постепенно, но верно. С черноволосым самоувереннымпарнем происходили настоящие чудеса - он все больше и больше походил на тогопарня, которого знала Ника и в которого она так сильно влюбилась несколько летназад. Естественно, прежним - почти прежним, потому что его новые привычки,новый образ жизни и новая жизненная философия - он становился редко и толькотогда, когда оставался с Никой наедине. И она сначала с опаской, а потом и снекоторой затаенной радостью, перемешанной, правда, с чувством какой-тоирреальности происходящего, понемногу начинала привыкать к Александру и, самоеглавное, вспоминать его.