Я приложила нож к его татуировке, острие вдавилось в его линии вен. Капля алой крови окрасила черную краску, но Кай не издал ни звука.

— Зачем ты это делаешь, — я не узнаю свой сдавленный голос, понимая, что стою на коленях. Прижимаю сталь к его предплечью и смотрю в пустые глаза демона, которые в эту самую секунду меняются. И вот в них снова какая-то непередаваемая боль и агония. И все оттенки нежности…

— Убей меня, маленькая, — выдыхает Кай, находит мои губы. Дышим друг другом, пока моя рука дрожит над его предплечьем. — Играй по-взрослому. Целься в сердце.

Наши носы соприкасаются, Кай приоткрывает рот и тянется ко мне… это невыносимо.

— Да пошел ты к черту! — кричу, наконец, понимая, что поток крови из его предплечья только усилился. Одним рывком разрезаю ремни на кресле и встаю с колен, желая убежать из этого логова, как можно дальше.

— Я уже здесь. И ты тоже здесь, — Кай хватает меня за руку, я с ужасом смотрю на его рану, которую он, очевидно, даже не чувствует.

— Оставь в покое…! ОСТАВЬ! ОСТЫНЬ! ОТПУСТИ! ОТПУСТИ МЕНЯ! ОСТАВЬ МОЮ ДУШУ!

Крик, выжигающий горло, вырвался из моих губ.

— Нет, Леа, я не могу. Ты сама об этом просила, не правда ли? Почему ты не можешь сделать мне больно? ПОЧЕМУ?

Потому, что я люблю тебя.

Люблю, безусловно. После всех этих дней заботы, дебильных цветов на моей улице ненависть отступила.

Я качаю головой, не зная, чего он добивается. Кай притягивает меня рывком к груди, наши тела сталкиваются. Я чувствую холодок в районе живота. Что-то острое. Кинжал, направленный мне под ребра. Да только рука у Кая не дрожит, как у меня.

Совсем не дрожит.

— Потому что… потому… что, — я не могу говорить. Честно говоря, от страха, паники и эмоций, что переполняют душу. Хочется просто упасть… и свернуться калачиком. Но Кай направляет на меня нож, и я не боюсь того, что он может им сделать. Я боюсь того, что он сделает дальше с собой…

— Ты так хотела этой мести, не правда ли? Я упрощаю тебе задачу, Леа. Было бы хуже, если бы ты годами вынашивала план мести, решилась бы на это и, естественно, провалилась. Ты просто бы не нашла дыру в моей охране, — Кай при мне вставил патроны в пистолет, что лежал на бархатной подкладке. Черный, блестящий и пугающий.

Грубо взял мое запястье и заставил обхватить пистолет пальцами. Револьвер.

— Можешь заставить меня вкусить твою девочку перед тем, как выстрелить. Жаль, мы не в машине. Давай. Умру с твоим вкусом на губах и буду счастлив, — шепчет Кай, силой толкая меня к стене. Вздрагиваю, чувствуя холодную сталь на своих ребрах снова. Кай встает так, чтобы моя дрожащая рука вместе с прыгающим меж пальцев пистолетом уперлась ему четко в левую сторону груди.

— Псих, — легкие опустели. Нет ни слов, ни мыслей. Сплошное безумие, отравляющее эту чертову комнату и нас обоих.

— Но тебе это нравится. Нравилось. Я стану самым ярким твоим воспоминанием, а ты всегда будешь той, кто ломает меня изнутри. Желание обладать тобой невыносимо, Лейла. Тобой. Каждой клеткой. Я хочу быть в каждом атоме твоей души. Внутри. Я хочу, чтобы ты просыпалась с мыслью обо мне и засыпала, выдыхая звук моего имени. Потому что я все это чувствую сейчас. Ты во мне. Вся. Прямо здесь, — он постукал дулом по своей каменной груди. Его отчаянный шепот сводил меня с ума, а признания… были самым оригинальным словами о любви, которые я когда-либо слышала. — Но ты не впускаешь меня так, как впустил тебя я. Ты зла и обижена. Ты понимаешь, о чем я? Так сделай это. Выстрели, — он надавил на мое ребро и я вскрикнула. Но не порезал. Не порезал.

— Это безумие, Кай. Если ты думаешь, что меня это заводит, то ты ошибаешься.

— Не правда. Страх всегда заводит. Стреляй! Иначе мой демон тебя не пощадит, — сквозь зубы завершил он, больно надавив на мою кожу.

— Хватит! Я устала, — слезы вновь обжигают лицо, я смотрю в лицо этого безумца и понимаю, что в любу секунду он может выкинуть все, что угодно.

— СТРЕЛЯЙ! — Кай нажимает на курок моим пальцем, и я леденю от ужаса. Теперь мне остается только отвести дуло от него, либо…

— Иначе я не дам тебе жизни. Каждый ночной твой кошмар станет реальностью, — зловещий шепот и боль на ребре не оставляют мне выбора.

Поддаваясь какому-то порыву самозащиты, я кричу навзрыд и отпускаю курок, готовясь к самому ужасному событию в моей жизни.

Голова раскалывается, а звук внутри пистолета звучит для меня, как скрип мела по доске.

Я смотрю Каю в глаза, он улыбается. Откидывает мою руку вправо, благодаря чему пистолет вылетает из моей руки и падает на пол.

Живой и невредимый. Подонок.

— Осечка. Не судьба, — Кай кидает нож в сторону, пока я гляжу на него и очень жалею, что не могу отправить его в ад к чертям собачим. Катапультировать!

— Это, по-твоему, с-смешно? — Боже, меня трясет, как заведенную игрушку. Я не могу справиться с собственным телом, коленки подкашиваются.

— Почему же? Я улыбаюсь, потому что остался жив. А ты поняла, что твое желание быть со мной сильнее, чем желание причинить мне боль, — самодовольно заявил Кай, упираясь рукой в стенку. Навис надо мной, как всегда заполняя собой все мое пространство. — Ведь в секунду, когда ты отпустила курок, ты поняла для себя все.

Конечно, я поняла. Поняла, что меня разорвет на части, если с ним что-нибудь случится…

Что это за человек? Его энергетика похожа на грозу, которая в любой момент может угодить одной из молний в мое сердце.

Я бегаю. Мечусь. Пытаюсь спрятаться. Но удар — неизбежен.

— Ты на всю голову долбанутый! — замахиваюсь, бью его по щеке кулаком. В который раз. Вы бы знали, какой это кайф. Бить его, а потом убегать, как делаю это сейчас.

Я мчусь за дверь. Чувствую, как звук сердца пульсирующий в висках, заглушает звуки его быстрых шагов.

— Убегай, Леа. Я — быстрее, — слышу его рык и босиком бегу по ковру, не разбирая дороги. Ноги сам несут меня, пока вся жизнь проходит перед внутренним взором.

Боже, я же могла убить его. Я своими глазами видела, как он вставил патроны! Осечка… почему? Может быть, патронов было не столько, сколько мест для них в барабане.

Но каковы были шансы?!

Еще бы чуть-чуть и он уже