зачем? Чтобы тайно ходить из одного в другой? Тайно от кого?

Осознав свои тщетные попытки открыть дверь, я подхватила телефон и направилась обратно, старательно запоминая дорогу, чтобы потом сверить маршрут по карте. Была еще крохотная надежда на навигатор в телефоне, но, скорее всего, он не дотягивается до сети и не сможет записать все точно.

Обратный путь показался мне гораздо короче. Может быть, потому, что я уже знала конечную цель, знала дорогу и шла быстрее, чем в первый раз. Я даже не успела испугаться того, что где-то все-таки была развилка, которую я не заметила, как впереди показался свет из-за оставленной мной открытой двери.

Поднявшись наверх, я с удивлением обнаружила, что на кухне Вера уже гремит кастрюлями. Только тогда посмотрела на часы и обнаружила, что провела в тоннеле почти три часа. Двадцать две минуты туда, двадцать обратно, куда делись еще два часа? Не могла же я провести их под дверью второго дома? Я от силы минут пятнадцать там простояла!

Стараясь ступать как можно тише, чтобы не привлечь внимание Веры, я поднялась к себе. Прежде чем показываться на глаза домашним, следовало принять душ и переодеться. И я сама, и одежда моя были перепачканы землей. Земля забилась и под ногти, будто я не только касалась стен, но и скребла их. Придется постараться, чтобы все вычистить и избежать вопросов.

Но прежде, прежде душа и переодеваний, мне не терпелось свериться с картой. Вытащив ее из ящика стола, я развернула старую бумагу и наклонилась ближе. Внимательно посчитала все повороты и, кажется, действительно пришла к Желтому дому. Если, конечно, сделать скидку на то, что я не очень хорошо запомнила дорогу, а детская рука много лет назад не так уж точно соблюдала все масштабы. В любом случае, там, куда привел меня тоннель, не было никаких других домов.

Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Сонливость навалилась стремительно и неумолимо, мне с трудом удавалось не провалиться в дрему. Я почему-то считала, что Желтого дома давно нет. За Большим Агата ухаживала, жила в нем, а ту территорию, где стоял Желтый дом, у Вышинских забрали. И я решила, что его снесли. Похоже, ошиблась. Дом по-прежнему стоит, и в него все так же ведет тоннель отсюда. Пожалуй, мне стоит найти его, узнать, кто в нем живет. Если живет. Иван ведь говорил, что в округе несколько пустых домов. И, если повезет, отыскать комнату, куда ведет тоннель. Зачем мне это, чего я хочу добиться, уставший мозг никак не мог сформулировать. Но я чувствовала, что это еще одна загадка Вышинских, которую я хочу разгадать. Может быть, обстановка той комнаты что-то подскажет мне.

А может, выяснится, что нет никакой загадки. Просто тоннель, соединяющий два дома, принадлежавших одной семье. Может, по нему всего лишь было легко добираться из пункта А в пункт Б, ведь другая дорога пролегала через лес и болото, что определенно было менее безопасно.

Глава 15

Как бы я ни боролось со сном, а в итоге проиграла. Спустившись вниз и поздоровавшись с Верой, я не стала даже пить кофе, сразу сказала, что ночью мучилась бессонницей, а потому пойду к себе, немного посплю. Я не собиралась скрывать от Веры свое знакомство с нечистью, но сейчас рассказывать была не готова. Просто потому, что каждое лишнее слово отодвигало возможность лечь в кровать и уснуть.

– Юлечка, похоже, тоже плохо спала, до сих пор не проснулась, – заметила Вера напоследок, но у меня не было сил заходить к сестре и проверять, спит ли она.

Добравшись до кровати, я рухнула на нее прямо в одежде, натянула на голову одеяло и мгновенно провалилась в глубокий сон без сновидений. Проспала недолго. По ощущениям – не больше получаса. А разбудил меня Юлькин крик. Громкий, отчаянный. Сестра звала меня по имени, и я сначала вскочила с кровати и выбежала из комнаты, а только потом проснулась и испугалась. Скатилась по лестнице вниз, ворвалась в Юлькину комнату ураганом и застыла от изумления.

Юлька стояла возле своего кресла и не менее удивленно смотрела на меня.

– Эмма… – охрипшим от волнения голосом сказала она.

Я только хлопала ресницами, не в силах произнести ни слова.

Юлька стояла возле кресла.

Юлька стояла!

С самого рождения она не могла управлять ногами, она даже не чувствовала, когда их трогают. Это казалось особенно несправедливым, ведь она испытывала порой нестерпимую боль, а прикосновений не ощущала.

И вот она стоит. На собственных ногах стоит и не может поверить в это. На лице ни с чем не сравнимое удивление, а огромные зеленые глаза полны слез.

– Как? – только и смогла произнести я.

Мне хотелось подойти к ней, и одновременно я боялась этого. Будто даже легкое движение воздуха сможет сбить ее с ног, она упадет и больше уже не поднимется. Мне было страшно нарушить это хрупкое равновесие, неловким движением разрушить иллюзию.

– Я не знаю, – одними губами прошептала Юлька. – Просто вдруг почувствовала странную силу. Тут. – Она легонько коснулась собственного бедра. – Такое удивительное, незнакомое ощущение. Я почувствовала ноги, Эмма! Попробовала встать, и у меня получилось! Представляешь? Получилось!

Она протянула ко мне руки, и я больше не смогла стоять на месте. Бросилась к ней, обняла что было сил, прижала к себе крепко-крепко. Мне хотелось сказать ей, что теперь все будет хорошо, но я не знала этого наверняка, поэтому молчала.

Врачи говорили, что Юлька никогда не сможет ходить. Они проводили операции за операциями, они сделали так, что Юлькины ноги почти не отличались от обычных, но они не могли научить ее чувствовать их. Как сказал нам один профессор, Юлькин мозг просто не знает, что у нее есть ноги, и, как рассказать ему об этом, никто не в курсе.

И вот ее мозг вдруг осознал, что ноги есть! Осознал, почувствовал. И дал почувствовать ей. Как, почему – меня сейчас не волновало. Разберемся с этим потом.

– Давай я попробую пойти, – дрожащим голосом предложила Юлька. – Вдруг получится?

Я выпустила ее из объятий, отошла на полшага назад, чтобы в случае чего успеть подхватить. Юлька раскинула в стороны руки, словно пыталась удержать равновесие, посмотрела вниз, с трудом оторвала одну ногу от пола и буквально на несколько сантиметров подвинула ее вперед. Наверное, кому-то другому это показалось бы несущественным шагом, но для нас было настоящим прорывом, сравнимым, пожалуй, с высадкой человека на Луне, не меньше.

Ободренная собственными успехами, Юлька попробовала подвинуть вторую ногу, но потеряла равновесие и рухнула вниз, благо я успела подхватить ее и не дала упасть на пол.

– Ничего-ничего, не все сразу, – рассмеялась я, помогая ей выровняться. – Сначала надо научиться уверенно стоять, а потом и пойдешь.

Юлька тоже рассмеялась, и несколько минут мы с ней просто хохотали, как сумасшедшие. Вера и Кирилл к тому времени уже ушли, не могли нас слышать, поэтому мы не сдерживались. И только вдоволь насмеявшись, отправились завтракать. Естественно, первое время разговоры крутились исключительно вокруг внезапных успехов Юльки. Я считала, что нужно срочно ехать в Москву, показаться докторам, может быть, они назначат какую-то терапию, которая закрепит успехи, но Юлька была категорически против.

– Они двадцать один год пытались, и ничего у них не вышло. Что они сейчас сделают? Нет, я хочу остаться здесь. Ты можешь смеяться, но мне кажется, это место на меня так действует. Здесь… здесь воздух другой. И все другое.

Я не смеялась. Пусть Юлька не была Хранительницей, но она была Вышинской. Что, если ее исцеление связано с нечистью? Ведь Вера говорила, что не только мы им помогаем, но и они нам. Ночью, как мне казалось, нечисть приняла меня в качестве Хранительницы, быть может, Юлькино исцеление нечто вроде их благодарности? Тогда сестре в самом деле лучше остаться тут, врачи ей не помогут так, как это место.

А то, может, не нечисть, а Вера. За все