Генерал Чунчо, чье настоящее имя, равно как внешность,возраст, социальное происхождение и национальность, до сих пор оставалосьзагадкой, взмыл к вершинам неожиданно. Уж э т а история, Мазур слышал отколлег, была невымышленной...

Лет тридцать назад очередные леваки старательно подготовилиочередное покушение на дона Астольфо. Человек десять с автоматами засели вкузовах поставленных у дороги грузовиков и, когда показался огромный «кадиллак»хефе, открыли пальбу от всей широты души. Машина умчалась, виляя подогнем, – но до того притормозила на миг, и с заднего сиденья выкатилсяподполковник морской пехоты с ручным пулеметом. И взялся за работу. Когда черезчетверть часа к тому месту на полудюжине битком набитых джипов примчалисьпарашютисты из охраны дворца, они, обнаружив полное отсутствие всякогоперемещения живых существ, взялись было искать тело героически павшего национальногогероя, но тут подполковник объявился из канавы, в трех местах слегкапоцарапанный пулями, но живехонький. А вот покушавшиеся все до одного, каквыражались некогда русские староверы, оказались «записаны в книгу животну подномером будущего века»...

Подполковник ухитрился их всех уделать в одиночку. Это и былбудущий генерал Чунчо, как легко догадаться, после таких подвигов мало того чтопопавший в небывалый фавор, но ухитрившийся так никогда и не пасть. Согласнокрохам достоверной информации, он быстро занял немаленький пост в тогдашнейохранке, но, в противоположность иным гориллам, обожавшим самолично вырыватьногти подследственным мужского пола и первыми опробовать угодивших в подвалыкрасоток, кровавых забав и сексуальных утех сторонился, был скорее стратегом,чем тактиком, на публике практически не появлялся и перед фотокамерами незасветился ни разу. Чем он занимался, никто толком не знал, но все сходились натом, что личность эта обладает огромным влиянием.

После переворота победившие «революционные майоры» особойясности не внесли. Трижды в газетах появлялись сообщения о расстреле кровавойсобаки, генерала Чунчо, но, поскольку речь шла о трех разных людях, никтоособенно газетам не верил. Ходили слухи, что генерал Чунчо то ли бежал в Штаты,то ли купил ферму в Австралии, то ли спасался на торпедном катере, который совсем экипажем был потоплен революционным вертолетом, то ли погиб при штурмедворца. С переходом власти от «революционных майоров» к выборному президенту истоль же выборному парламенту о генерале Чунчо писать почти перестали, хотяиные газеты и поныне, на безрыбье, пытались связать его с тем или инымнеопознанным трупом, то времен переворота, то свежим. Да и версии вроде виллы вИспании или особнячка на Гернси, где якобы доживает век полупарализованныйстаричок, до сих пор всплывали порой в средствах массовой информации.

Так вот, Сеньор Мюнхгаузен старательно и с фантазиейвкручивал Мазуру, что во времена дона Астольфо, – о которых теперь, славабогу, можно говорить спокойно, не рискуя получить по голове от юных леваков, иэто прекрасно, сеньор коммодор, историческому процессу вредны чрезмерныеэмоции, вы читали Коллингвуда? – так вот, во времена дона Астольфо они сгенералом Чунчо имели охотничьи домики буквально по соседству. На правом берегуУакалеры, знаете ли. Как сейчас помню, сеньор коммодор...

Увы, дальнейшее повествование было лишено самой элементарнойлогики, – Мюнхгаузен то заверял, что не единожды пивал со страшнымгенералом кофий, а то и пиво, то, решительно себе противореча, утверждал, будтоЧунчо приезжал на фазенду исключительно под покровом темноты, в парике и темныхочках, причем бдительная охрана тут же пристреливала на месте всякого, имевшегонеосторожность узреть верного сподвижника хефе. Осушив еще пару фужеров, он окончательнопотерял нить повествования – и, опять-таки совершенно по-русски, началзаковыристо врать, будто служил при доне Астольфо в гвардии – девятаякавалерийская, слышали? На самом деле, конечно, не было никаких коней, этостаринное название... и принимал из его рук орден.

Осторожными расспросами Мазур быстро установил, что этот«гвардеец» совершенно не разбирался в оружии и военной технике, и тут уж всестало ясно. Однако высказывать свои мысли вслух он, понятное дело, не стал – кчему огорчать милейшего старичка? Быть может, это у него единственная отрада вжизни – кормить случайных попутчиков увлекательными байками...

Так они и сидели в совершеннейшей идиллии – Мазур умереннопопивал пиво, все еще не прикончив вторую бутылку, а вконец рассолодевший СеньорМюнхгаузен, такое впечатление, вот-вот собирался заявить, что генерал Чунчо –это он сам и есть. По крайней мере, пара его последних фраз определенно служиламостиком к этому сенсационному откровению...

И Мазур с любопытством ждал, когда же старикан возьмет надушу грех самозванства.

Так и не дождавшись, стал придумывать подначивающие вопросы,способные еще более разгорячить фантазию собеседника. Потом тренированным ухомразобрал новые оттенки в слабом, едва долетавшем до обеденного зала ворчаниидизелей. Положительно, корабль замедлял ход. Чтобы проверить, Мазур уставился вокно. Так и есть: косматая, словно бы вспененная стена леса уже не проплываламимо – замерла. Раздался громкий, пронзительный скрежет якорных цепей по обоимбортам.

Ольга не вошла – влетела, белые брюки прямо-таки свистели,словно широченные клеши драпающего от патруля морячка. Прямиком направилась кМазуру:

– Можно с тобой посоветоваться?

Некогда было радоваться, что они и на трезвую голову перешлина «ты» – очень уж встревоженное, озабоченное у нее лицо...

– Конечно, – сказал Мазур.

– Пойдем.

Торопливо бросив извинение Сеньору Мюнхгаузену, Мазурпоспешил за девушкой, спросил на ходу:

– Что-то случилось?

– Да как сказать... – бросила она, не оборачиваясь.

Буквально втолкнула Мазура в свою каюту, захлопнула за нимдверь, уставилась потемневшими от злости глазищами:

– Мой ноутбук пропал.

– Когда?

– Не знаю. Вчера вечером, перед балом, во всяком случае, былна месте. – Она распахнула дверцу белоснежного подвесного шкафа ипродемонстрировала пустую полку. – Вот здесь он и стоял.

– А ты, часом, не ошиблась? Хорошо помнишь?

– Карахо[22], я еще не склеротичка! Именносюда я его и ставила – только в этом шкафчике высокий бортик, даже если корабльздорово качнет, ни за что не вывалится. Везде уже смотрела – ни следа...

– Стюарды шалят? – вслух предположил Мазур. – Иликто-то с кормы под шумок решил поживиться у белых сахибов?

– Ерунда, – отрезала Ольга. – Вон кольцо, настолике. Между прочим, бриллиант в шесть каратов. Вчера я его на бал ненадевала, любой воришка в первую очередь цапнул бы побрякушку... и деньги, аони на месте...

– Значит, в Барралоче так и не позвонила?